Прошел через сводчатое помещение — стулья составлены на столах ножками кверху. В зале еще пахло табачным дымом. Еще один такой же зал, поменьше. Боковая дверь вела в помещение кухни. Маркиз заглянул туда. Весь персонал, должно быть, уже разошелся по домам, здесь, как и в других комнатах, горел только дежурный свет. Всюду было тихо. Судя по всему, в кафе не было ни одного человека. Леня засомневался, не ошибся ли он. Может быть, Лола вовсе не имела в виду эту «Собачью будку»...

Выйдя из кухни, Маркиз заглянул еще в одну дверь, позади эстрады, на которой сиротливо лежала электрогитара. За ней был узкий, темный коридорчик. В конце этого коридора на маленькой, низкой дверке висела табличка с черепом и скрещенными костями. Что это — помещение электрощитовой?

Маркиз вспомнил телефонный разговор с Лолой. «Собака на сене», «Бедный Йорик»...

Эти слова сначала показались ему бессмыслицей. Но Лола раньше никогда не говорила и не делала ничего бессмысленного. Если собака на сене привела его в это кафе, то, может быть, «Бедный Йорик» — намек на дверь с черепом и костями, ведь шекспировский могильщик произносит свой знаменитый монолог с черепом бедного Йорика в руке?

Маркиз уверился, что он на правильном пути.

Если Лолу держат за этой дверью, при ней наверняка находится охранник. Дверь расположена так удачно для этого охранника — или так неудачно для Маркиза, что за ней, когда она открывается, невозможно спрятаться, то есть охранник, открыв ее, хорошо видит весь коридор.

Маркиз осмотрелся в поисках подходящего реквизита и увидел на эстраде кафе необходимый атрибут безголосого певца — стойку с микрофоном. Подставка этого микрофона представляла собой замечательный тяжелый металлический диск. Порывшись в своем любимом наборе «юного афериста», он нашел все необходимое и, бесшумно подобравшись к двери с черепом, принялся .конструировать устройство под названием «Сюрприз для Санта-Клауса». Главной его задачей при этом было не шуметь, чтобы не привлечь внимания охранника раньше времени.

Закончив монтаж своего агрегата, Маркиз отошел за угол, держа в руке длинный шнур, который в прежней жизни служил проводом от электрогитары. Спрятавшись, он потянул за шнур и отпустил, при этом привязанная к шнуру колотушка, сделанная из ножки от стула, громко ударила в дверь.

Повторив эту операцию несколько раз, он затих.

— Эй! Это ты, что ли, Толька? — закричал голос из-за двери. — Чего тебе?

Маркиз снова постучал в дверь своей дистанционной колотушкой.

— Ну чего тебе надо? — В двери скрипнул ключ, и она приоткрылась самую малость — только чтобы можно было выглянуть в коридор. Действительно, в образовавшейся щели показалась небритая физиономия с очень светлыми всклокоченными волосами. — Толька! Ты, что ли, ломишься? — спросил блондин.

Ответа, естественно, не последовало. Более того, в коридоре никого не было.

Но тут блондин услышал сбоку за дверью странные звуки: «Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!»

За дверью было слишком мало места для человека, и охранником овладело любопытство. Он открыл дверь пошире и заглянул за нее, чтобы рассмотреть источник странных звуков. Видимо, он не успел понять, что этот стук издает желтый заводной цыпленок, крутившийся по полу, склевывая воображаемые зерна. В тот момент, когда блондин шире открыл дверь, он тем самым нарушил устойчивость собранной Маркизом конструкции, и закрепленный над дверью металлический диск от стойки микрофона рухнул ему на голову.

Глухо ухнув, как разочарованный филин, блондин свалился под символической табличкой с черепом и скрещенными костями. Маркиз подбежал к двери, мимоходом проверил пульс у поверженного врага, убедился, что тот жив, и, перешагнув через его бесчувственное тело, проскользнул в дверь с «Бедным Йориком».

За дверью находилась не электрощитовая, как можно было подумать, а маленькая комнатушка вроде кладовки или чуланчика. Посредине этой клетушки стоял трехногий табурет, на котором, должно быть, сидел охранник, а в углу на свернутом одеяле, поджав ноги, скорчилась Лола, или Ольга — неизвестно, кем она сейчас себя чувствовала.

Вид у нее был неважный: театральный костюм, в котором ее похитили, кое-где порвался и был изрядно помят, кружевной воротничок сбился на сторону, волосы совершенно растрепались, грим размазан, но в глазах горел несгибаемый боевой дух...

Значит, это была Лола, не сломленная и непобедимая. Подняв глаза на Маркиза, она облегченно вздохнула и прошептала:

— Наконец-то! Я уж думала, что ты решил плюнуть на меня и смыться!

— Стоило бы, из воспитательных соображений, — буркнул Маркиз, помогая ей подняться на ноги. — Ну теперь-то ты поняла, что оставаться в городе никак нельзя?

— Ты что, собираешься здесь дискуссию устраивать? Может, телевидение пригласим?

Смываться нужно скорее, пока эти гады не вернулись.

В этом вопросе Маркиз был с ней полностью согласен. Он выскользнул в коридор, снова перешагнув через блондина, который застонал и пошевелился, побежал по сводчатому проходу к двери кафе. Но уже почти у самого входа услышал звук подъезжающих машин. Резко развернувшись и прижав палец к губам, он бросился назад и схватил Лолу за руку. Столкновение с основными силами противника сейчас никак не входило в его планы. Первый раз заглядывая на кухню, он обратил внимание на второй выход из кафе — тот, откуда вносили продукты и заходил кухонный персонал. Открыть изнутри эту дверь не составляло труда, и через полминуты Маркиз и Лола выбежали на набережную канала Грибоедова, где их сиротливо дожидалась брошенная Леней машина.

Маркиз рванул с места, и через двадцать минут, когда «Собачья будка» и ее хозяева остались далеко позади, Лола сдавленным голосом проговорила:

— Останови машину!

— Тебе плохо? — недовольно заговорил Маркиз. — Уж потерпи как-нибудь... — Но все же приткнул машину к обочине.

— Совершенно не знаю, что в таких случаях говорить, — тихо пожаловалась Лола, — ты ведь спас мне жизнь.

— Ничего не говори! — улыбнулся Маркиз в темноте. — Я и так все знаю.

Мягкие губы ткнулись ему в уголок рта, было очень приятно. И вот, когда Маркиз повернулся к девушке, стремясь продолжить поцелуй, она отстранилась неуловимым движением.

— О мой герой! — томно прошептала Ольга и закатила глаза, она снова играла.

— На этом лирическую часть считаю законченной! — буркнул Маркиз и так резко тронул машину с места, что Ольга ткнулась головой в переднюю панель. Она поднесла руку к ушибленной брови, но, взглянув на сердитое лицо Маркиза, ничего не стала говорить.

— Здесь Гагенау! — раздался в трубке каркающий голос барона.

— Здравствуйте, господин барон! — произнес Макс нарочито медленно.

Ему мучительно не хотелось переходить к делу, сообщать нанимателю о своем непростительном промахе.

— А, это вы, дорогой мой! — Любезное обращение не обмануло Макса — голос барона звучал сухо и неприязненно. — Я давно уже жду вашего звонка. Что там у вас стряслось? Вы не уследили за коллекцией?

«Вот черт, — подумал Макс с отвращением, — уже знает! Какая-то сволочь успела стукнуть раньше, чем я позвонил. Теперь это мне тоже будет поставлено в вину».

Вслух же он сказал:

— Да, господин барон. Часть коллекции похищена. Это моя вина, я недостаточно тщательно проверил бронированную машину, предоставленную для перевозки...

— Меня не интересуют детали! — ледяным тоном прервал его барон. — Но отчего вы не сразу поставили меня в известность?

— Я проводил первичный осмотр, хотел по горячим следам выйти на похитителей.

Разговаривал со свидетелями и здешней милицией.

— И каковы результаты? — В голосе барона звучала насмешка. — Вам удалось кого-нибудь поймать?

— Нет еще. — Макс старался сохранять спокойствие. — Ясно, что действовали профессионалы, была подготовлена крупная операция...

— Мне казалось, что вы тоже профессионал! И это ваша страна, вы знаете ее достаточно хорошо, так что вам и карты в руки! Ищите, и да поможет вам Бог! Кстати, к вам уже вылетел следователь страховой компании. Ведь, как я вам говорил, коллекция застрахована на очень солидную сумму, а эти господа зря денег на ветер не бросают.