Фрол Разин смотрел на Софью спокойно. Привык уже разговаривать с этой девчонкой как со взрослой. Царевич доверял ей, да и сама она – как взглянет иногда, как скажет что – мороз по коже бежит. Опять же Аввакум ее уважает, старшие царевны прислушиваются – необычная эта девчонка, ой необычная. Стало быть, и выслушать ее не грех, да и послушаться.
– Фрол, здесь добыча из матвеевских сундуков.
– Да, государыня.
– То, о чем я тебя хочу попросить, – опасно. Головы полетят, ежели дознаются. Можешь либо отказаться сразу – либо молчать. Всю жизнь молчать.
Отказываться Фрол не собирался. Хорошо помнил, как дитем рыдал, когда Иванку несправедливо сказнили смертью лютой. И помнил ночь, когда царевич вызвал его к себе и сообщил, что месть свершилась. С тех пор служил он не за страх, нет. На дыбу пошел бы за своего царевича. Ну и за его сестру. Все равно эти дети все делали, как один, думали, как один, никогда промеж них распри не было…
– А государь царевич знает ли?
– Знает, просто в Москве он сейчас. А дело делать срочно надо.
– Так что надобно, государыня?
Услышав все в красках и подробностях, Фрол аж поперхнулся. Ему предлагалось крупно подставить боярина Матвеева – наняв не меньше десятка человек для убийства Натальи Нарышкиной. Вот натуральная матвеевская одежа, вот реквизит – то есть борода седая, вот деньги…
– Так ведь и правда убьют девку, государыня?!
Софья пожала плечами. Вот уж что ее не волновало. Убьют?
Замечательно. Ни к чему ей такие радости, как обиженная женщина за спиной. Ой ни к чему! Тем более Наталья неглупа, два и два уже сложила, начнет супруга против Алексея накручивать – и начнется. Бунт, отделение, отложение…
А дивизий пока еще нет. Есть пара полков, в одном из которых, кстати, крутится Патрик Гордон, но покамест соглядатаев там больше, чем необходимо.
Да и Алексей Михайлович… нет человека – нет проблемы. По Ефимии он страдал сколько, теперь ежели Наталья вздумает ему писать али в ноги кидаться… Это касимовская невеста гордая была до слез, опозорили девчонку на всю страну, а она даже бороться не стала. А эта не побрезгует. И мужа отравить, и Любаше напакостить…
Нет уж, лучше такое исключить.
Не убьют?
Так хоть напугают – впереди своего визга полетит девка в Кахети и высунуться оттуда побоится.
Поймают убийцу – она в силе, поскольку Нарышкина век больше Матвееву не поверит, а без него за спиной, сама по себе, она немного значит. Не поймают? Так все равно бояться будет.
Не то чтобы Софья хотела убить Наталью. Как получится. Но и слез проливать по Нарышкиной не собиралась.
Кто ж знал, что Фрол так удачно наймет Сеньку Жало? Он сам признавался, что нанял десятка два татей в разных трактирах. И один, вот…
Наталью жалко не было. Туда и дорога.
А вот получить ответку Софье не понравилось. Хотя что тут удивительного?
Матвеев, сильно обидевшись на поломанную карьеру, то ли переговорил с Натальей, то ли еще откуда все выяснил – и тоже нанял татей. Но уже для охоты на Алексея.
Ну погоди у меня!
Софья задумалась.
Как быть?
Убивать Матвеева? То бишь нанять для него десяток киллеров? Она может, только смысла в том нет. Не он, так еще кто…
Не-ет, это все должно выползти на свет божий.
Надо составить план, проработать детали. Судя по Дуняшиному рассказу, этот Волк заказчика признал… значит – Волка и надобно ловить. Да не просто так, ведь не поверит царь обычному татю, а значит, и Матвеева не тронет. А что можно придумать?
– Соня, ты тут сидишь?
– Что случилось, братик?
– Посольство польское в Кремль пожаловало.
– И что?
– Отец ругается, чуть ли не сызнова воевать хочет!
– ЧТО?!
* * *
Все вышло не так страшно, как поначалу показалось Софье. Просто после войны с Польшей, она же Речь Посполитая, и отречения Яна Казимира на троне уселся Михайло Корибут Вишневецкий. Как Алексей Михайлович ни интриговал – все одно не выбрали Алексея Алексеевича. И вот теперь новоявленный правитель наводил мосты.
Прислал посольство, кланялся… одним словом, «ребята, давайте жить дружно».
А вот Алексею Михайловичу это не понравилось. Он едва ли не гнать посольство велел, но Алексей Алексеевич сумел тактично вступиться…
Софья задумалась.
Речь Посполитая…
Вообще, дружить с ними выгоднее, чем воевать. И как?
А идея была проста…
– Алешенька, а Михаил женат?
– Нет, Сонюшка…
– А у нас Марфинька на выданье…
– Ты думаешь…
– А почему бы нет? Ты ведь и сам ее знаешь!
И верно, восемнадцатилетняя красавица могла кому хочешь вскружить голову. Темные волосы она унаследовала от Марии Милославской, синие глаза от отца, от него же и статную фигуру, а учитывая, что последние несколько лет Софья занималась ею вплотную, результат был… потрясающим.
Марфа отлично могла себя подать; благодаря физическим упражнениям она стала сильной и гибкой, говорила на нескольких языках, свободно читала и писала на родном и чуть хуже на латыни и турецком. Польский с ней никто не осваивал, но было б желание…
Ребята переглянулись.
– Он католик…
– Аввакум обоснует…
– И отец как на тетку Ирину поглядит, так и…
На лицах царевича и царевны возникли абсолютно одинаковые хищные улыбки. Вот сейчас, как никогда, было видно, что они брат и сестра. И мысли у них были одни и те же.
Невеста согласится?
Кто бы сомневался!
Теперь осталось уговорить двух государей.
* * *
– Тятенька, я подумал тут… сильно ли ты на поляков обижен?
Алексей Михайлович пожал плечами. Он был влюблен, счастлив, Любушка умело поддерживала мужа в этом состоянии, а потому даже на поляков он гневался скорее по инерции.
– Не то чтобы сильно, сыне, но хотел я тебя на польском престоле увидать…
– А ежели не меня?
– А и не тебя – этого Вишневецкого пригласили!
– Так он ведь не женат. А мы с ним граничим…
Синие глаза вспыхнули интересом.
– И?
– Марфинька в возраст вошла.
– Не Дуняша?
– Нет, тятенька. Не справится Дуняша, слишком она в стороне от всего держится…
Алексей Алексеевич добавил бы еще, что, как и воспитавшая ее тетка Ирина, Дуняша слишком склонна вертеть всеми окружающими, но неумело и по-глупому.
– Так жене и не надобно в центре внимания быть.
– Тятенька, так Марфинька языки знает, танцевать умеет, опять же политес весь изучила, что при европейских дворах принято, в платье их ходить умеет…
– И откуда бы?
Сдвинутые брови хмурились, а синие глаза смеялись. Знал он про занятия, донесли. Но и препятствовать не стал, чего уж там! Пусть лучше девка языки учит, чем на незанятую голову чего придумает!
– Так мир не без добрых людей, – не дрогнул парень.
– И что ты делать хочешь?
– Тятенька, я тут узнал, – действительно, Ордин-Нащокин вчера весь вечер бегал и узнавал, – за него Элеонору Австрийскую сватают. А чем мы хуже?
Вопрос был актуальным. Леопольда Алексей Михайлович не любил, да и Священную Римскую империю – тоже. Католики…
– Предложить ему мирный договор…
– Да. Мы его более трогать не будем, а случись что – поможем полками. Для зятя не жалко.
– А ежели они Марфиньку потребуют католичкой сделать?
Это был самый скользкий момент. Но и его уже обговорили дети.
– Тятенька, кто бы там что ни пробормотал: православной Марфинька была – ей и останется. И дети ее православными вырастут. И мы можем потребовать, чтобы Михаил у себя разрешил храмы строить, чего ж нет? Так что душа ее не пострадает.
– Ох, Алешка, наплачутся от тебя девки. Кого хочешь обведешь…
Алексей Михайлович и не ругался.
– А еще муж да спасется женой своею…
– А не жена – мужем своим?
– Так ежели мужу не повезло католиком родиться? Мы вот реформу делаем, книги переписываем…
Намек вышел достаточно толстым, но Алексей Михайлович не обиделся. Идея была неплохая.
