Хорошо быть ученым. Вот так посмотрел по сторонам и сразу составил полную социопсихологическую картину здешнего общества.
Верна она или нет – другой вопрос. Я, не такой ученый, как Виктор, причем не логик, а больше психолог, на тех же посылках могу выстроить совсем другую гендерную структуру здешней цивилизации. Значит, надо и с этим разбираться. Кое-какие идеи уже появились.
Доверять мы своим «хозяевам» не собирались ни на грош. Это вообще универсальное правило – людям чуждой культуры, чьи обычаи тебе неизвестны, а намерения невозможно документированно проверить, доверять нельзя в принципе. Во избежание, так сказать.
Речи не идет ни о какой ксенофобии и прочих либеральных страшилках. Просто есть животные, которым необходимо посмотреть прямо в глаза, чтобы пресечь возможную агрессию, а есть такие, кого взгляд как раз провоцирует. И если ты этому специально не обучался, то сильно рискуешь ошибиться – с летальными последствиями.
То же самое и люди. В разных культурах одно и то же действие может означать прямо противоположное. И нравственные установки отличаются полярно. Очень у многих этносов обмануть, ограбить, убить доверившегося им человека – доблесть и признак большого ума, у других предложение переспать с собственной женой – высшая степень гостеприимства. И так далее.
Поэтому даже к согражданам иной веры и культуры следует относиться без предубеждения, но с осторожностью, а что же говорить о дуггурах, отделившихся от человечества задолго до появления какой-либо культуры в нашем понимании? С которыми, кстати, мы за время «знакомства» только воевали, причем воевали победоносно. А теперь явились к ним на трофейном средстве передвижения, в сопровождении то ли перебежчика, то ли перевербованного соотечественника.
В нашей истории инки, майя (а возможно, и ацтеки, но это неважно) совершили такую психологическую ошибку – приняли белолицых гостей из-за океана с распростертыми объятиями. За что и поплатились.
В этом смысле нашим зауральским соотечественникам повезло намного больше. Среди русских землепроходцев, казаков и даже каторжников не нашлось ни американских протестантов, ни испанских католических «просветителей».
Вечером, когда солнце спустилось к горизонту примерно в районе несуществующей здесь Барселоны, мы решили без помех обсудить итоги дня в подходящих и комфортных условиях. Для этого, предварительно изучив территорию, устроились посередине россыпи белых крупных валунов, окруженных невысоким кустарником, рядом с крутым обрывом к морю. В месте, максимально неудобном для прослушивания и видеонаблюдения. Во внутренних помещениях или многочисленных павильонах и беседках, в изобилии наличествующих среди рощ и дендрариев, окружавших дома, слежку за собой мы считали стопроцентно разумеющейся. Ибо сами поступили бы точно так же, принимая «высоких гостей».
Антон известным ему способом защитил наше ментоизлучение на волнах, которыми пользовался Шатт-Урх. Вдобавок мы должным образом настроили наши с Сашкой блок-универсалы, я на создание купола звуко- и прочей непроницаемости, а Шульгин – на перехват чужих радио- и прочих импульсов. В случае необходимости автоматически сработала бы система РЭБ, весьма агрессивная.
При выведении режима на максимум схема любого устройства, использующего известные нам и агграм способы дистанционной передачи информации (кроме флажкового семафора, естественно), сгорала на ноль, в угольный порошок. А уже на первых тридцати процентах мощности эфир (в широком смысле) забивало непроницаемым «белым шумом».
Неплохое оружие, кстати. В принципе не летальное, но достаточно смертельное, если сфокусировать луч на современном автомобиле или самолете. Одномоментно выводится из строя вся электроника, и что происходит дальше – представить нетрудно. Работоспособной останется только техника первой половины прошлого века.
Разместились, обезопасились в инструментальной области, а физическую защиту обеспечивали два парных офицерских патруля на территории «жилого комплекса» и андроиды, которые органолептически и иными способами контролировали всю территорию нашего расположения.
Аборигены из обслуги поместья вели себя вполне насекомообразно, то есть по выполнении необходимых функций куда-то скрывались, не удивлюсь, если в некие подземные убежища, где и впадали в каталепсию. А почему бы и нет? При наличии нервной системы, полностью загруженной всякого рода инстинктами, какая-то интеллектуальная жизнь не имела смысла. Имитировать ее можно для окружающих, но не для себя. Читать незачем, играть в азартные игры – тем более.
Интересно бы узнать – а в режиме инстинкта сексуальная жизнь приносит удовольствие? С одной стороны – вроде бы должна, ибо даже фильм так назывался – «Основной инстинкт». Но с другой – весь-то кайф именно от эмоциональной составляющей. Впрочем, это для нас, людей высокоорганизованных. А большинство даже и «среднего класса», не говоря о всякого рода люмпенах, упрощает это дело до крайнего предела, без всяких – «а поговорить?».
Сделаем пометку – в ходе научных изысканий и на данный момент внимание обратить.
По распоряжению Шмуль-Зоара услужающий низшего вида, из «хабилисов», принес нам несколько деревянных фляг емкостью примерно в наши «четверти»[16], весьма изящно украшенных причудливыми узорами, при ближайшем рассмотрении оказавшимися естественного происхождения. Текстура и неравномерная окраска слоев неизвестного дерева всего лишь. В них содержалась весьма приятная на вкус «амброзия», что «высочайшие» используют для подъема тонуса, как и все высшие млекопитающие. Проще говоря – некая спиртосодержащая жидкость, напоминающая одновременно и херес, и не слишком крепкий ликер. Но вином это не было однозначно: градусов многовато, не меньше тридцати.
Скуратов предположил, что это может быть выделениями какого-то специального вида насекомых, вроде ламехузы. Те, проникнув в муравейник, своим выпотом, обожаемым «формиками» всех видов, вгоняют их в наркотически-алкогольный транс, а потом беспрепятственно поедают яйца и личинок.
Профессора дружно обматерили за его неаппетитные гипотезы, а Антон включил какой-то свой внутренний анализатор и сообщил, что опасности нет, продукт экологически чист и представляет собой результат ферментации и перегонки медоподобного вещества. То есть, в общем, Виктор оказался прав, но «меды ставленные» – как раз русский национальный напиток, и, следовательно, гипотеза о родстве дуггуров со славянами, а не с японцами, например, находит очередное подтверждение. После этого дегустацию продолжили. Однако же капитана на всякий случай предупредили, чтоб от аборигенов никаких гостинцев не принимал, а «винную порцию» выдавал исключительно из собственных запасов, которых на месяц должно было хватить при соблюдении «высочайше утвержденных норм»[17].
Покуривая и отхлебывая «амброзию» из растительного же происхождения пиал, мы для начала распределили обязанности по изучению «прекрасного нового мира»[18], чтобы не просто дипломатическую задачу решить, но и обогатить человечество новым знанием. Когда-нибудь в далеком будущем, так как сейчас пользы от такого знания оно не получит.
Самонадеянно рассуждаю, сказал бы некто, доведись ему прочитать эти строки. А я бы ему возразил, что нынешнее человечество в новых знаниях не нуждается, независимо от моей или чьей-либо еще точки зрения. Оно старательно доказывает ненужность ему какого угодно действительно нового знания вот уже сорок лет. И это великолепно показано (и предсказано) Стругацкими в «Хищных вещах» и «Сказке о тройке». Мне к написанному там прибавить нечего.
Коллективному «голему»[19] человечества ни к чему новые миры, новые горизонты, даже сколько-нибудь осмысленная музыка, кино и книги. Что им до какой-то «Второй Земли», то ли существующей, то ли сгалюцинированной?
