– Иди поклонись госпоже.

Она запнулась, заробела, и Гарм ласково сказал:

– Не бойся, я буду рядом. Подскажу, что делать. Первой тебя встретит Модгуд. Поклонишься ей один раз. Потом увидишь Скади. Ей отвесишь два поклона. И наконец предстанешь перед нашей госпожой Хель, хозяйкой этого дворца. Ей поклонишься трижды. На фебер, которые сидят на веслах, можешь не обращать внимания.

– Им не кланяться? – испуганно уточнила Валюшка.

– Нет. Ну, вперед!

Гарм подтолкнул ее, и Валюшка стремительно поднялась, можно сказать – даже взлетела по ледяным ступенькам. Правда, на последней споткнулась, запутавшись в полах шубы.

Худая старуха с белым грубым лицом и белыми волосами, вся в белом, подала ей руку и помогла взойти на гладкую, отливающую бледной лазурью палубу.

«Первой тебя встретит Модгуд», – вспомнила Валюшка слова Гарма и поклонилась один раз.

Старуха в ответ тоже поклонилась и отошла в сторону, а перед Валюшкой оказалась молодая и очень красивая женщина, которую, видимо, звали Скади. Между прочим, за эту холодную красоту ее вполне можно было бы назвать Снежной королевой, если бы на ней не оказалось тяжелого шлема, кольчуги и опоясывающего ее талию меча. Это была женщина-воин, и голубые глаза ее смотрели холодно и безжалостно. Впрочем, поскольку меч оставался в ножнах, Валюшка все же осмелилась дважды поклониться.

Скади слегка кивнула и посторонилась, пропуская Валюшку к возвышению, установленному посреди ладьи. На возвышении сидела женщина, вся укутанная сверкающими покрывалами. Однако Валюшка тотчас поняла, что это не покрывала, а метельные вихри с искрящимися в них снежинками и крошками льда.

Видимо, это и была повелительница Хель. Чтобы добраться до нее, предстояло подняться еще по одной лесенке.

Берясь за перила, Валюшка бросила случайный взгляд в сторону – на гребцов. С каждой стороны ладьи их сидело по пять. Гребцами оказались молодые и необыкновенно красивые девушки в серебристых одеяниях. Это, значит, их Гарм назвал «фебер».

Правда, красоту фебер портило выражение их точеных лиц: неподвижное, оледенелое и даже несколько тупое… Однако прозрачные бледно-голубые глаза их следили за каждым движением Валюшки со странным, жадным, голодным выражением. Чтобы лучше рассмотреть Валюшку, они даже высовывались друг из-за дружки.

«Почему они так смотрят?» – изумленно подумала Валюшка, которой от этих взглядов стало очень не по себе. И вдруг в памяти всплыли слова той мертвой девушки: «Если увидишь Цингу с двенадцатью лихорадками – берегись смотреть ей в глаза!»

«Цинга» и «лихорадки» – это какие-то очень противные слова. А девушки – красавицы! Вдобавок, их не двенадцать, а десять. Ну и что же, что так странно смотрят? Надоело им сидеть на веслах – вот и уставились на незнакомого человека.

В общем, ни Цинги, ни лихорадок здесь нет.

Ну и хорошо, можно успокоиться.

Однако успокоиться не удавалось. Честно говоря, даже подобия спокойствия Валюшка не испытывала с того мгновения, как увидела потемневшие стены дворца, а главное – с тех пор, как услышала мертвый и в то же время полный страшной муки голос той погибшей девушки!

Было страшно и хотелось оказаться как можно дальше отсюда.

Но где? Да где угодно, только не здесь и не в детдоме!

А в самом деле, где тогда?..

Где-нибудь, где бы ее любили. Где бы она была хоть кому-нибудь нужна!

– Ну, поднимайся к госпоже! – раздался нетерпеливый голос Гарма, и Валюшка поставила ногу на ступеньку.

Она взбиралась по лесенке еле-еле, боясь поднять глаза, и вот наконец увидела отороченный великолепным сияющим мехом подол какого-то одеяния. И мех, и искристая ткань были белыми. Из-под подола высовывался носочек белоснежного сапожка.

Валюшка перевела взгляд выше – и покачнулась. Перед ней восседала женщина такой невероятной красоты, что Скади и фебер казались рядом с ней замарашками из самого зачуханного детдома.

Чеканные черты Хель были совершенны. Длинные белые косы сверкали так, словно были унизаны бриллиантами.

В одной руке она держала хрустальный шар, в другой – длинное копье.

Глаза ее были закрыты, губы сомкнуты, и белые ресницы лежали на белых щеках словно белые стрелы.

– Кланяйся! – долетел до Валюшки свистящий шепот Гарма, и она поклонилась так низко, как могла, потом еще раз и еще.

Однако Хель оставалась неподвижной и не открывала глаз.

– Госпожа почему-то гневается на тебя, – с тревогой пробормотал Гарм. – Не хочет удостоить тебя даже взглядом. Скорее скажи заклинание, чтобы она смилостивилась.

– Какое заклинание? – непонимающе прошептала Валюшка.

– Ис-форсьёлисо-моркет-доден-хоплесхет, – подсказал Гарм. – Помнишь?

Конечно, Валюшка помнила. Когда она произнесла эти слова, Гарм вырвал из ее тела жизненную суть. И Валюшка очутилась в этом странном мире…

Зачем нужно произнести заклинание еще раз? Что случится тогда?

Она не знала. Но стало так страшно… еще страшней, чем было раньше!

Вдруг за спиной Валюшки раздался какой-то шелест. Она обернулась и увидела, что все фебер, а также Скади и Модгуд медленно приближаются к помосту. Вид у них был недобрый, если не сказать – угрожающий.

– Что им нужно?! – взвизгнула Валюшка испуганно.

– Скажи заклинание! – воскликнул Гарм. – Скорей!

– Что значат эти слова? – жалобно пискнула Валюшка. – Я не могу их запомнить!

– Потом объясню, а сейчас повторяй за мной! – крикнул Гарм. – Скорей! Ис-форсьёлисо…

Валюшка приоткрыла рот, но не смогла заставить себя повторить эту абракадабру. Казалось, если она произнесет хоть слово заклинания, случится что-то ужасное!

Внезапно послышался какой-то скрежещущий звук, и Валюшка увидела, что Скади медленно вытягивает из ножен меч. Глаза ее с неумолимым выражением устремились на Валюшку. И нетрудно было догадаться, на кого Скади собирается обрушить свой меч!

– Ис-форсьёлисо-моркет-доден-хоплесхет! – торопливо подсказывал Гарм.

Перепуганная Валюшка кое-как повторила.

Скади резким движением отправила меч в ножны и отступила.

Фебер и Модгуд тоже попятились.

А Валюшка с трепетом посмотрела на Хель.

Тяжелые белые ресницы медленно поднялись, и Хель взглянула на Валюшку.

Та зажмурилась, отпрянула… и, оступившись, покатилась кубарем с возвышения, а потом и с лесенки, по которой поднималась на борт корабля.

Увесисто шлепнулась на лед, вскочила и, заметавшись, стала тереть глаза, потому что их до сих пор жгло от взгляда красноглазой Хель.

Да-да! У нее были алые, будто кровь, пылающие, как огонь, пронзительные, словно удар копья, глаза!

Металлическая перчатка опустилась на плечо, и Валюшка наконец осмелилась разомкнуть сожмуренные веки.

Рядом блестели доспехи Гарма.

– Не бойся, – ласково сказал он. – Ты удостоена великой чести. Не на всякого соблаговолит взглянуть наша госпожа!

Валюшка кивнула, подумав, что прекрасно обошлась бы без этой ужасной «великой чести».

– Сейчас я познакомлю тебя с другими гостями – и ты поймешь, что здесь очень хорошо живется. Смотри, какие они веселые, какие счастливые!

Он вскинул руку, и Валюшка услышала веселый перезвон, который доносился откуда-то сверху.

Запрокинула голову – и увидела, что к ней спускаются сверкающие качели, на которых сидят люди в нарядных белых одеждах. Они весело смеялись, и голоса их мелодично звенели, словно хрустальные колокольчики.

– Здравствуй! – кричали они наперебой. – Как тебя зовут? Почему ты такая грустная? Тебе страшно? Ха-ха-ха! Ты ничего не понимаешь! Здесь не страшно, а очень весело! Хочешь, мы тебе расскажем, как замечательно живем? Спроси кого хочешь! Мы будем очень рады с тобой поболтать! Ну скажи хоть что-нибудь! Как тебя зовут? Ответь же!

Валюшка растерянно моргала, переводя взгляд с одного лица на другое. Звуки веселых голосов складывались в чарующую мелодию, и Валюшка ощутила, что страх проходит. Она постепенно успокаивалась.

В самом деле, чего было пугаться? Наверное, здесь не так уж плохо, если эти люди так счастливы!