Литмир - Электронная Библиотека

– Что он искал в Библиотеке? – по-прежнему игнорируя мое присутствие, спросил Батоныч.

– Первым делом посмотрел данные об окончании Великой Отечественной войны. Потом бегло просмотрел всю историю войны. Затем послевоенные годы, – ответил Очкарик. – Несколько раз ОЧЕНЬ удивлялся…

– Ага, понял… Спасибо, Боря, отлично сработал, свободен. – Батоныч дружески хлопнул Очкарика по плечу. Тот широко улыбнулся, явно обрадованный похвалой босса, и быстрым шагом ушел куда-то в дальний угол своей огромной «каморки».

А Володя впервые посмотрел прямо на меня. Тяжелый у него взгляд…

– И что же мне с тобой делать, дурилка? Ведешь себя донельзя странно – информация из Библиотеки для тебя гораздо важнее собственного близкого будущего. Которое я могу сделать весьма… неприятным для твоего организма, мягко говоря. Но ты почему-то совсем подвала не боишься…

– Нет, ну почему же… Боюсь! – усмехнулся я. – Это ж надо совсем дураком быть, чтобы пыток и боли не бояться. Просто я неплохо выполнил важную работу. Благодаря которой моя страна выиграла войну с гораздо более весомым результатом и меньшими потерями. А затем продержалась до распада «лишние» тридцать лет. Неплохой итог похождений дилетанта.

– Ладно, Виталий… считай, что сумел завладеть моим вниманием! – рассмеялся Батоныч, и я отметил, что он впервые с момента встречи назвал меня не «дурилкой», а по имени. – Пойдем посидим, и ты мне расскажешь о своих приключениях.

Мы вышли из «закутка» и пошли по коридору. Никого из мордоворотов видно не было. К моему удивлению, Батоныч привел меня не в свой совково-пафосный кабинет, а в соседнюю комнату, обставленную, на мой взгляд, куда как «современней» – более соответствующей по стилю мебелью десятых годов двадцать первого века, а не девяностых века двадцатого. Уютные даже на вид кожаные кресла, приглушенный свет, музыка, льющаяся из устройства, напоминающего «саунд-бокс» с вставленным в верхнюю панель айподом.

На большом приземистом столике была накрыта довольно богатая «поляна»: три бутылки спиртного – коньяк, виски и ром; два графинчика с соком, судя по цвету – томатным и апельсиновым; мясная нарезка – буженина, корейка и копченая колбаса; тарелка с несколькими видами сыра; черная и красная икра в хрустальных вазочках; в серебряном ведерке со льдом охлаждалось не шампанское, а водка, похожая по этикетке на «Столичную», но с другим логотипом. Между блюдами стояли разнокалиберные рюмки и фужеры.

– Неплохо живете! – похвалил я, едва перешагнув порог и насладившись видом натюрморта.

Похоже, что подвал с бетонным полом мне в ближайшее время не грозит. Все-таки я сумел в достаточной мере заинтересовать Батоныча.

– Присаживайся, Виталий! – приглашающе махнул рукой хозяин.

Я плюхнулся в глубокое кресло, с наслаждением вытянув натруженные ноги в пыльных сапогах. Володя сел напротив и сразу разлил по рюмкам коньяк.

– Твое здоровье! Оно тебе может очень сильно понадобиться, если… если ты все-таки передо мной дурочку валяешь! – Батоныч произнес двусмысленный тост и, не чокаясь, махнул коньяк залпом.

Я тоже не стал растирать напиток языком по нёбу, как предписывает этикет, а махом опрокинул в себя рюмку. По телу разлилось приятное тепло, коньяк оказался отменным. Подцепив вилкой пару ломтей буженины, кладу их на кусок свежего хлеба и медленно, с наслаждением жую. Крайний раз я «принимал пищу» сутки назад. А уж нормально ел до своего очередного провала в прошлое.

Батоныч, терпеливо дождавшись, пока я дожую бутерброд, скомандовал:

– Рассказывай! Подробно рассказывай – кто ты такой на самом деле и что успел натворить!

– Зовут меня Виталий Дмитриевич Дубинин. Бывший офицер, комиссован после ранения…

– После ранения? – переспросил Володя. – Что, у вас война была?

– Да почти война… даже две. Первая и Вторая чеченские. Усмиряли гордых нохчей. Да у нас там после развала Союза почти каждый год вооруженный конфликт, – вздохнул я. – Только последние лет десять более-менее спокойно. И армию почти развалили…

– И как именно развалили? – заинтересованно спросил Володя.

– Да так – напрочь! Ты прикинь, за два года – с девяносто четвертого по девяносто шестой – всей армией одну Чечню задавить не смогли. В Хасавюрте Россия мир с Чечней подписала, считай, как с отдельным государством. Ты понимаешь? Армия России всего лишь с одной своей бывшей автономной республикой справиться не смогла!

Бат несколько мгновений с глупой, неверящей улыбкой пялился на меня, а потом понял-таки, что я не шучу и, резко помрачнев, глухо выдохнул:

– И кто ж это у вас так?..

– Дерьмократы, мать их… которые к власти пришли. Мол, мы ведь с главным стратегическим противником теперь стратегические партнеры, так зачем нам армия?

– Ни хрена себе![5] – в сердцах выразился Владимир Петрович. А потом быстро разлил еще по рюмке и, не дожидаясь тоста, махнул не чокаясь. Будто помянул…

– Ладно, потом подробно расскажешь. Давай о себе!

– После комиссования я пару лет помыкался, работу нормальную найти не мог – тогда таких вояк безработных много было. Жена от меня ушла… А потом ты меня подобрал…

– Я?! – снова удивился Батоныч.

– Ты, дружище, ты! – усмехнулся я. – Ты тогда по возрасту на пенсию вышел и сумел на хорошее место устроиться. Огляделся и принялся «гвардию» вокруг себя собирать – бывших однополчан и старых знакомых.

– А мы с тобой, стало быть, знакомы были? – уточнил Батоныч.

– Как раз во время Чеченской войны и познакомились – наши части рядом стояли. Твой танковый полк и мой мотострелковый батальон.

– Ага… – призадумался Володя, машинально разливая по рюмкам коньяк. – Ну, давай за тех, кого нет с нами!

На этот раз мы выпили оба. Тоже, как и положено, не чокаясь.

– У вас, я так понимаю, ничего похожего на наши военные конфликты не было? В смысле – на своей территории не воевали?

– Да как-то… не припомню ничего такого! – мотнул головой Батоныч. – В командировки – ездили. Во всякие Эфиопии и Анголы. Я сам три раза мотался, дружбу народов крепил. Два ордена имею: Красной Звезды и Красного Знамени.

– Хорошо воевал, молодец! – искренне похвалил я. – И в Афгане был?

– Где?

– В Афганистане.

– Нет, там точно не был. Да там вроде тихо было…

– Надо же – тихо! – в свою очередь удивился я. – А у нас там почти десять лет серьезная война шла. Еще при советской власти, до развала Союза. Столько там бойцов положили, техники сожгли… ладно, снова мы отвлеклись. Продолжаю: работал я спокойно в твоей конторе, и вот дней десять назад еду спокойно по Рижской эстакаде и тут мне на мобилу звонит… Сталин!

– Кто?! – Батоныч аж поперхнулся.

– Да, я сам первоначально в шоке был! Сразу какие-то чудеса начались – звонок не прервался, даже когда я телефон отключил. В общем, решил, что если это не розыгрыш, то я никогда не прощу себе, если не предупрежу Сталина о дате начала войны. Разговор длился часа полтора или два, пока на моей мобиле аккум не сел. И предупредил, и кучу всякой разной инфы на него вывалил.

– Не розыгрыш оказался?

– Как потом подтвердилось – точно нет! Мне после разговора на месте не сиделось, и в канун даты начала войны я рванул в Брест. Сам не знаю зачем. Вот сейчас только мысль пришла: меня туда словно на канате тащило. И вот двадцать второе июня, на рассвете выезжаю из придорожной гостиницы… А над головой немецкие бомберы ровными рядами на восток идут. Весь горизонт закрывают… Тут на них наши истребители налетели – не зря я все-таки вождя предупредил. Вроде как первый удар отбили. Но не успел я снова в машину сесть, как какой-то загулявший немецкий ас прямо на меня облегчился. Видимо, от груза избавлялся, чтобы побыстрее от наших убежать. В общем, машина посечена, я целый. Принимаю решение идти в Кобрин. Дошел до шоссе, встретил полуторку с бойцами. Но едва поздороваться успел, как очередная шальная бомба рядом рванула. Очухался уже в нашем времени…

вернуться

5

На самом деле Владимир Петрович Бат высказался куда более крепко, но редактор таких слов не пропустит… (Примечание авторов.)

3
{"b":"542519","o":1}