Артур вышел из кабинки, включил воду, склонился над раковиной. Возле соседней фыркал пузатый отрок с прилизанными назад патлами и узорами татуировок на руках. Больше в сортире никого не было.
С минуту мыл руки, затем подставил лицо под холодную струю. Если за ним и наблюдают, ничего аморального не заподозрят. Не ноги же он моет.
Полчаса… Тридцать минут… У него всего тридцать минут. Что делать?!! Влетать в зал, объявлять приговор и… стрелять?
Не дадут. Да и левого зацепить можно в суматохе…
Отрок вышел. На секунду через дверь в сортир ворвалась музыка, и снова всё стихло. Правда, сосредоточиться мешал по-прежнему крутящийся в голове старенький хит «Queen».
Он продолжал тупо мыть руки. Думайте что хотите! Вот такой я! Настоящий мент с чистыми руками!
Потом поднес их к тепловентилятору. Обсохнуть надо.
Снова ворвался монотонный бесконечный аккомпанемент кислотного веселья. Артур через зеркало посмотрел на дверь.
…Ему должно было повезти! Он чувствовал, чувствовал это, когда побежал к мосту! Иначе совсем не справедливо. Совсем…
Убийца Нади и Костика зашел в крайнюю кабинку. Дверь не запирал. От кого запираться? На стоящего у фена человека в шортах внимания не обратил.
Всё, даже если прибежит охрана, ему никто не поможет. И ни авторитетный папа, и ни платиновые адвокаты.
Артур подскочил к дверце, на ходу выхватив пистолет из грыжи.
– Занято!
– Свободно!
Носком ботинка ударил стоящему перед унитазом убийце в коленный сгиб. А когда тот с криком присел, зажал его шею между черепом на футболке и левым предплечьем. В правый же висок с силой вдавил ствол «Макарова».
И, разумеется, разъяснил права. В свободной форме. Суть их сводилась к простой формуле: дернешься, сука, – сдохнешь.
Несмотря на разъяснение, Гарик попытался вырваться, схватившись за левую руку Артура. На пол, сорвавшись с клипсы на его ремне, упал модный I Phone. Не подчинившись «закону бутерброда» – экраном вверх.
Засохшая кровь на манжете рубашки… Даже не переоделся, ублюдок!
«Лицо подлежит ответственности только за те общественно опасные действия, в отношении которых установлена его вина…»
Вина установлена!
Артур отпустил его и толкнул вперед. Гарик успел подставить руки и уперся в стену. Затем развернулся, попытался отступить, но вместо этого грохнулся на унитаз.
Майор, не опуская пистолета, повернул дверную задвижку:
– Привет, Гарик… Отдыхаешь?
– Ты… Ты чё?..
– Не ты, а вы… Уважай старших…
Артур представился, как предписывает приказ. Фамилия, звание, должность.
Он не собирался произносить голливудских монологов типа «сейчас ты будешь долго и мучительно умирать, вспоминая всю свою никчемную жизнь».
Просто зачитает приговор и приведет его в исполнение.
Зачитал… Прицелился…
Гарик не оправдывался, шипел какие-то дешевые угрозы. А может, дорогие, что уже не принципиально.
Зазвенел валяющийся у ног I Phone. Блин! Кто нас беспокоит в такой неподходящий момент?
Опустил глаза. На экране высветилась фотография. И черт бы с ней, но…
Это была фотография Дубровкина. Паша высунул язык и растянул пальцами рот. «Камеди клуб» хренов…
Что за фокусы? Как он может звонить? Он же скован наручниками за спиной. Что там случилось? Освободился?! Сбежал?! А Бонус?!
Не опуская пистолета, Артур медленно нагнулся, поднял телефон и нажал кнопку «Ответить» на экране.
– Алло! Гарик! Гарик! – Дубровкин не говорил, а орал, словно кот, угодивший лапой в мышеловку.
– Да, – глухо ответил майор.
– Я тебе уже полчаса звоню! За тобой менты едут! Вали из клуба!
– А… Ты где?
– Дома! Мне позвонить разрешили! Уходи быстрее!
Полчаса звонит. В зале грохочет музыка, Гарик просто не слышал звонка. Справедливость есть!
Артур швырнул телефон в унитаз.
…Молодец, Бонус. Вот и заработал на «корейку». Черный металлик. Безо всякого кредита. Гарика ведь еще поймать надо… А Дубровкин, хоть и бухой, рассчитал трезво. Фотку другого человека показал, приметы левые назвал, звоночек телефонный купил. Купил-купил, здесь без вариантов. Кто ж теперь Гарика поймает? Папашка не даст, ушлет на какие-нибудь офшорные острова. А пока Гарик не пойман, можно все на него валить. Да и с адвокатом приятель поможет, а то и с ментами вопрос решит…
Кризис. Полный кризис.
И не абы когда, а именно сегодня всё проявилось. Как на лакмусовой бумажке Потому что сегодня ночь Накануне, которая всё расставляет по своим местам. Страшный суд присяжных. Вся веселуха повылезала.
Нет у нас шанса. Ни малейшего.
…Чего ты медлишь? Стреляй! Никто не услышит! Вышиби ему пропитанные кокаином, очумевшие от безнаказанности и халявных денег мозги! Покажи этому хозяину жизни, что такое настоящий рок-н-ролл! Сейчас прибежит охрана! Стреляй! Ты прав! Сто человек из ста будут на твоей стороне! Никаких сомнений! Он ведь даже не оправдывается и не просит пощады! Значит, виновен! Неотвратимость наказания – принцип любого законодательства.
И главное, через двадцать пять минут все равно all dead.
Стреляй!!! Ты же настоящий мужик! Опер. Не Бонус. Безо всякой сопливой лирики! Вспомни, как год назад уложил ковбоя, убившего свою семью! Терзался тогда? Ни секунды! Правда, ковбой тоже стрелял.
Представь, что и этот стреляет! Или хочет завладеть табельным оружием. По-любому, даже если Основатель повременит с концом света, ты отпишешься. И любой суд тебя оправдает. Да если и не оправдает – плевать! Уже плевать! Главное – случится торжество высшей справедливости.
Стреляй!! Быстрее!!!
Слышишь, как загрохотала музыка? Кто-то зашел в сортир.
У тебя две секунды! Ты мужик!
Артур прищурил глаз и приставил пистолет ко лбу посиневшего от страха убийцы. «All dead, all dead…»
* * *
Он гнал «порш», словно жокей гонит лошадь на ипподроме. Разве что не пришпоривал и не стегал кнутом. Но орал примерно так же. На посту возле моста окатил дождевой водой выскочившего из будки гаишника. Тот хотел броситься в погоню, но передумал, заметив крайне блатные номера.
На одном из поворотов не удержал машину, выскочил на тротуар и протаранил пирамиду арбузов. Продавец успел отпрыгнуть в сторону. Красивый, наверно, кадр для боевика… Щетки смыли красные ошметки с лобового стекла.
В магазин он ворвался за две минуты до… Таймер работал, дверь не исчезла.
Реальность.
Артур отдышался, собрался с духом, повернул ручку и толкнул дверь.
Она открылась.
Он оказался на пороге уже знакомой квартиры. Из гостиной доносился смех. Бросил взгляд на кухню. Мальчик смотрел мультфильмы.
Артур неслышно прошел по коридору, остановился возле застекленной двери.
За сервировочным столиком с закуской и выпивкой сидели четверо. Надя, Алла, Гарик и Дубровкин. Дубровкин рассказывал анекдот. «Вот уже год она каждый день выходила к метро с табличкой «Умерла мама, помогите на похороны». И только соседи по коммуналке знали, что она не врет».
Все, кроме Нади, засмеялись, потом выпили. Она действительно была красивой. Была…
И выглядела очень грустной. Словно предчувствовала.
…Нельзя исправлять прошлое. Даже если имеешь такую фантастическую возможность. Иначе не по правилам. Наверное, Основатель забыл предупредить. Кто знает, не приведет ли это к еще более страшным последствиям? Спасешь двоих, а погибнут сотни.
Исправленному – не верить. Это не работа над ошибками и не испорченный договор страхования жизни.
Артур шагнул в комнату. На него никто не обратил внимания.
Его не видели!
Основатель не дурак. Всё предусмотрел. Он не даст изменить прошлое. Наблюдай, но не вмешивайся.
Он подошел и взял Надю за руку. Она никак не реагировала.
– Уходите! Немедленно уходите! Слышите?!
Она не слышала. По-прежнему грустно смотрела в окно.
– Уходите! Я останусь вместо вас! Уходите!!!
Артур хотел опрокинуть стол, но руки прошли сквозь него, не сдвинув с места.
