– Пу И, стой! – заорал Леня и бросился следом.

Однако не тут-то было. Пу И, движимый низменными животными инстинктами, сделал вид, что не слышит сурового окрика хозяина, на полном скаку подлетел к болонке и, судя по всему, покусился на ее честь. Болонка, возможно, была бы и не против, но ее смущало присутствие хозяйки. Положение обязывало разыгрывать неприступную невинность. Она взвизгнула и отскочила с таким видом, будто ее преследует по меньшей мере шайка разбойников. Хозяйка, чья стройная, тоненькая фигурка даже на большом расстоянии произвела на Леню сильное впечатление, заслонила собой болонку от разнузданного маленького донжуана, при этом поводок опутал ее ноги. Пу И продолжал преследование, он бросился вслед за кокетливой болонкой, и при этом его поводок тоже захлестнул ноги дамы. Поводки переплелись, хозяйка четвероногой кокетки вскрикнула и упала.

Леня, как настоящий джентльмен, мчался на помощь даме, попавшей в затруднительное положение. Он подбежал к ней, нагнулся и помог подняться, приговаривая:

– Извините, девушка, моего паршивца! Он такой необузданный, бросается за каждой собачкой, как какой-то сексуальный маньяк…

Хозяйка болонки выпрямилась, отряхивая запачканный плащ, и повернулась к Маркизу лицом.

Леня поперхнулся. «Девушке» было не меньше шестидесяти.

Увидев растерянное Ленино лицо, она расхохоталась:

– Что, «сзади – лицей, спереди – музей»? Сорок лет в балете, знаете ли, накладывают свой отпечаток!

– Что вы! – Леня справился с невольным удивлением и попытался сгладить неловкость.

Пу И тем временем успел уговорить болонку, и они дружно бежали к ближайшим кустам.

В ближнем пригороде Петербурга, на берегу одного из Суздальских озер, среди помпезных особняков «новых русских» красуется нарядное трехэтажное здание в стиле швейцарского шале. От окружающих домов этот особняк отличается тем, что на площадке перед ним, за высокой бетонной стеной, построен целый детский городок – горки и лесенки, беседки и батуты, все, конечно же, самое дорогое и самого лучшего качества.

В этом особняке располагается элитный детский сад «Ручеек».

Конечно, большинство богатых людей воспитывает своих детей дома, приглашая к ним всевозможных нянь, бонн и гувернанток, однако некоторые родители придерживаются того мнения, что маленькому ребенку для правильного развития необходимо общество сверстников, причем сверстников из того же социального слоя – для того чтобы с детства приобрести необходимые психологические навыки, сделаться «командным человеком» и к тому же завести знакомства, которые могут пригодиться впоследствии, во взрослой жизни.

Детей привозили в «Ручеек» по утрам личные шоферы, они же телохранители, передавали с рук на руки охране детского сада и забирали оттуда вечером.

Около этого самого особняка остановилась в двенадцатом часу дня Ленина машина.

Маркиз посигналил, но в ответ никто не вышел к воротам, только развернулась в его сторону управляемая видеокамера.

– Что надо? – сухо осведомился нелюбезный голос в динамике.

– Санэпидемнадзор, – сообщил Леня, выглянув в окно машины, – плановая проверка!

На некоторое время воцарилась тишина – должно быть, внутри решали, как поступить с неожиданной инспекцией. Наконец открылась калитка, и к машине подошел широкоплечий детина в бронежилете, весьма слабо напоминающий сотрудника дошкольного учреждения.

– Документы! – рявкнул охранник, заглядывая в машину.

Леня мило улыбнулся, достал из нагрудного кармана белого халата удостоверение и протянул охраннику. Лола, которая сидела рядом с ним, последовала его примеру.

Охранник, насупившись, изучил документы, возвратил их владельцам и вернулся на охраняемую территорию. Леня не сомневался в документах: они были сделаны на совесть, куда лучше настоящих.

После небольшой паузы ворота детского сада распахнулись, и машина въехала внутрь.

К прибывшим спешил невысокий толстенький лысоватый мужчина, администратор «Ручейка».

– Здравствуйте, здравствуйте! – проговорил он с фальшивым энтузиазмом, лучезарно улыбаясь и суетливо потирая маленькие ручки. – Чем обязаны? Разрешите представиться, Матвей Иванович Пузичкин, здешний администратор… Честно говоря, мы вас не ждали… у нас все вопросы решены непосредственно с Рубеном Мартиросовичем…

– В том-то и дело, – Леня так же лучезарно улыбнулся, – Рубен Мартиросович под следствием.

– Под следствием? – испуганно переспросил толстячок. – Что вы говорите! А по какому, простите, поводу?

– Нам с вами разве скажут? – Леня не переставал улыбаться, так что у него уже начало сводить скулы. – Темнят в интересах следствия! Однако, говорят, что-то серьезное…

Администратор, как только ему сообщили о незапланированном визите санитарной инспекции, попытался связаться со своим человеком в городском санитарном управлении, но все телефоны управления при помощи нехитрого электронного устройства оказались заблокированы, так что ответом на все звонки был сигнал «занято».

– Давайте не будем попусту терять время, – проворковала Лола, – у нас на сегодня запланировано еще четыре объекта!

– Да, конечно! – Матвей Иванович заулыбался еще шире. – Конечно, зачем же терять время? У нас все в полном порядке! В особенности по части санитарного состояния…

Он устремился к зданию детского сада, быстро переступая короткими ножками. «Санитарные врачи» переглянулись и последовали за ним.

Навстречу им попалась группа детей, предводительствуемая солидной круглолицей дамой в голубой униформе. Дети при виде незнакомых людей начали перешептываться и хихикать, показывая на Лолу и Маркиза пальцами. Шустрый четырехлетний мальчуган с живыми темными глазами вытащил из кармана модного джинсового комбинезона рогатку и выстрелил в Маркиза жеваной бумагой. Маркиз недовольно оглянулся. Увидев, что выстрел достиг цели, мальчуган довольно рассмеялся.

– Не обращайте внимания! – прошептал на ухо Лене толстячок-администратор. – Мы вам все компенсируем! Включая моральный ущерб! Наших детей нельзя травмировать!

– А каких можно? – осведомился Леня. – И потом, я его вовсе не собирался травмировать, я только хотел научить его пользоваться рогаткой! А самое главное – показать, как надо жевать бумагу!

Толстяк вежливо засмеялся и на всякий случай, от греха, втащил Леню в боковую дверь здания.

– Вы должны понять, у нас не совсем обычный контингент, – продолжал он, поднимаясь по лестнице, – эти дети очень ранимы, их психика чрезвычайно неустойчива…

С этими словами он вошел в просторный, отделанный по последнему слову европейского дизайна кабинет, закрыл дверь и усадил своих гостей в глубокие кожаные кресла.

– Вы что-нибудь выпьете? – Матвей Иванович повернулся к бару, наполненному разноцветными бутылками.

– Что вы, – отрезал Леня, перестав улыбаться, – мы на работе!

– А вот Рубен Мартиросович… – начал администратор, но тут же осекся, сообразив, что ляпнул бестактность.

– Вот именно! – строго проговорил Леня. – И где сейчас Рубен Мартиросович?

Толстячок поскучнел. Он выдвинул ящик стола, достал оттуда два конверта и протянул их «санитарным врачам».

– Это еще что такое? – грозно насупился Маркиз.

– Это… – глазки Матвея Ивановича воровато забегали, – это… так сказать, маленькая компенсация за причиненные вам хлопоты и неудобства… выезд за город и так далее… опять же, так сказать, компенсация нанесенной вам травмы, я имею в виду рогатку…

– Какая компенсация? – Леня добавил в голос суровости. – Мы приехали к вам в рабочее время, на служебном транспорте… а что касается рогатки – все мы когда-то были детьми, и некоторые не так давно…

– Но Рубен Мартиросович… – пискнул хозяин кабинета и теперь уже окончательно растерялся.

– Ах Рубен Мартиросович! Так что же, вы хотите, чтобы мы тоже пошли по его стопам? Ольга Ивановна! – Маркиз повернулся к Лоле. – Нам, кажется, предлагают взятку! Вы представляете?