– Ну надо же: лететь всего час, а они всё равно успевают плохо себя почувствовать, – пробормотал бородатый модник в стильном джемпере и дизайнерских джинсах. – Будто специально ждали.

– Всего не предусмотришь, – пожал плечами его сосед, мужчина лет пятидесяти, с удлинённым лицом, которому, кажется, было наиболее привычно выражение бесконечного уныния и тоски. Одет мужчина был в строгий, но явно дорогой деловой костюм, сорочку без галстука и лакированные туфли. И носил красивое кольцо с чёрным камнем на мизинце левой руки.

– Согласен с вами, – кивнул модник. – Но уж больно они раздражают.

– Больные?

– Людишки из эконома.

– А-а… – Пожилой бросил на собеседника быстрый и оставшийся незамеченным взгляд, в котором отчётливо читались презрение и раздражение, после чего привстал: – Вы позволите?

– В смысле?

– Пройти.

– В туалет?

Теоретически нелепые расспросы должны были вызвать ещё большее неудовольствие пожилого, однако тот предпочёл сохранить на лице маску уныния.

– Я – врач, – негромко произнёс он. – Мне нужно в соседний салон.

– А-а… – Модник пропустил соседа, скорчив на физиономии выражение: «И охота вам тратить время на всякое быдло?» – и вернулся в кресло.

А пожилой прошёл в хвост самолёта, уверенно, можно сказать – властно, раздвигая загородивших проход пассажиров, и обратился к стюарду:

– Что случилось?

– Вы…

– Врач, – ответил пожилой настолько веско, что дальнейших уточнений не потребовалось, и стюард принялся за сбивчивый рассказ:

– Сначала она пожаловалась на духоту…

Девушка лет двадцати пяти, не более. Косметики минимум. Волосы собраны в пучок. Дыхание тяжёлое, прерывистое, но в сознании. В глазах – испуг.

– Она жаловалась, что в груди болит, – добавила тётка с соседнего ряда.

– Будьте добры, организуйте вокруг свободное пространство, – вежливо попросил пожилой, присаживаясь в соседнее кресло и беря девушку за руку. – И включите, пожалуйста, кондиционер чуть сильнее.

– Станет холодно? – недовольно уточнила тётка.

– Станет приятнее, – не глядя на неё, ответил пожилой.

– Но…

– Сейчас сделаю. – Стюард удалился.

И странное дело: едва врач взял девушку за руку, как ей стало лучше. Немного, но заметно: выровнялось дыхание.

– Вы просто испугались, – по-прежнему тихо произнёс пожилой, мягко удерживая в ладони кисть девушки. – В какой-то момент вам стало некомфортно, возможно, слишком душно, и вы запаниковали.

– У вас есть таблетки?

– Какие?

– Я не знаю… – Она слабо улыбнулась. – Какие-нибудь.

– Вам нужно просто успокоиться… – Девушка почувствовала, что страх и беспокойство пропадают, а вместе с ними – неприятная боль внутри. Как будто голос пожилого или его рука… В общем, как будто пожилой незнакомец делился с ней невидимой силой. – Как вас зовут?

– Лена.

– Очень приятно, Лена, меня называйте Кузьмой Георгиевичем… – И сразу же, совсем-совсем тихо: – Третий месяц, да?

Ей стало лучше настолько, что получилось восклицание:

– Как вы узнали?!

– Голубушка, я врачую уже сто… – Кузьма Георгиевич осёкся, улыбнулся и ровно продолжил: – Столько лет, что вас всех насквозь вижу. Нет, не третий – второй. Но первый раз, и потому вам страшно…

– Да.

– Я не спрашивал… – Мужчина вздрогнул. Ощутимо – дрожь прошла через всё тело, – и девушка решила, что он собирается подняться.

– Пожалуйста, не уходите.

– Я и не… – Голос стал сиплым, поэтому врачу пришлось откашляться. – Я и не собираюсь, голубушка. К тому же уйти отсюда довольно затруднительно – мы немножко летим.

– Меня муж встречает, – сообщила Лена, закрывая глаза.

В салоне стало чуть прохладнее. Воздух, если можно так выразиться, посвежел, и стало проще дышать. Пассажиры, убедившиеся в том, что ситуация под контролем и трагедии не предвидится, разбрелись по креслам, и никто не обратил внимания на побледневшую кожу врача, ставшие резкими морщины и то, что он, лишь недавно полный сил, выглядит изрядно уставшим, словно не рядом с девушкой в кресле просидел последние минуты, а тягал штангу или бегал по стадиону.

– Я бы не советовал вам летать до рождения сына…

– Откуда вы знаете, что будет мальчик?

– По форме живота.

– Правда?

– Я тридцать лет больничные выписываю, – усмехнулся врач. – Так что да, правда.

– А на УЗИ сказали, что непонятно.

– Много они понимают. Вам лучше?

– Намного.

Он ободряюще улыбнулся и уверенно, глядя девушке прямо в глаза, продолжил:

– Всё будет хорошо, Лена, вы нормально долетите до Уфы, но в аэропорту вас будет ждать «Скорая», потому что я не хочу рисковать и потребовал осмотра в стационаре. Но я уверен, что угрозы выкидыша нет.

– Спасибо…

– А теперь вам лучше вздремнуть.

– Пожалуй.

Она послушно закрыла глаза, и уже через несколько секунд её дыхание выровнялось, показав, что девушка погрузилась в спокойный сон.

А врач ещё раз улыбнулся, мягко высвободил руку и поднялся с кресла.

– Нам повезло, что вы акушер, – негромко произнёс стюард.

– Я? – удивился Кузьма Георгиевич. – Дорогой мой, я психиатр.

– Ой. – Стюард ошарашенно уставился на врача. – Правда?

– Вы разве не заметили, я с ней просто поговорил? – Кузьма Георгиевич достал платочек и аккуратно вытер лоб.

– А как вы узнали насчёт мальчика?

– У меня двое детей и шестеро внуков, – рассмеялся врач. – Так что пол будущего ребенка я могу определить даже во сне.

…Окончание полёта прошло как, впрочем, было обещано – без приключений.

Кузьма Георгиевич объяснился с врачами из подъехавшей к аэропорту «Скорой», пожелал сонной девушке удачи, перебросился несколькими словами с её обеспокоенным мужем, проводил их и только после этого отправился на парковку у аэровокзала.

Пассажиры уже разъехались, других самолётов в ближайшее время не ожидалось – ни на вылет, ни на прилёт, и на довольно большой площади было пусто – машины три, не больше, среди которых выделялся массивный американский внедорожник с тонированными стёклами и мощным таранным бампером.

К нему-то и подошёл доктор, открыл дверь и уселся рядом с водителем.

– Как долетели, брат Петриус? – поинтересовался тот, мягко трогая машину с места.

– Хорошо. Добрый вечер, Керо.

– Добрый вечер, брат Петриус. – Короткая пауза. – Вы выглядите усталым.

– Человской женщине стало плохо, и мне пришлось спасать её ребёнка.

– В смысле, ребёнку стало плохо?

– В смысле, у бедняжки почти случился выкидыш, и пришлось принимать экстренные меры.

– На которые вы угробили весь свой запас магической энергии?

– Его можно восстановить. – Петриус извлёк из портфеля маленькую чёрную пирамидку, прочитал короткое заклинание и крепко сжал её в руке, впитывая поступающую энергию.

– Никогда бы не подумал, что эрлиец займётся врачеванием бесплатно, – поддел собеседника водитель.

– А если бы на неё напали? Ночью. В тёмном парке… – Бледность исчезла, но брат Петриус продолжал говорить медленно и устало: – Неужели вы не убили бы нападавшего?

– Убил бы, – поразмыслив, ответил Керо.

– И выставили бы счёт?

– Э-э… – Водитель был профессиональным киллером, получающим плату за каждую отнятую жизнь, но сейчас он с улыбкой признал: – Подловили.

– Знаю. – Эрлиец убрал опустевшую пирамидку в портфель и осведомился: – Узнали что-нибудь интересное?

– Я приехал в город всего на шесть часов раньше вас, – напомнил водитель.

– И ничего не выяснили? – притворно удивился врач.

– Если вам интересно, нашёл ли я вашего друга Сиби, то нет, не нашёл. Он очень хорошо прячется, и магическое сканирование ничего не показало… В смысле, показало только известных колдунов.

– Как же мы его отыщем? – В голосе Петриуса послышалось разочарование, он явно надеялся, что цель обнаружена.

– Мы найдём Сиби через тех, кто отправил вам послание, – спокойно объяснил Керо.

– Я же говорил, что проследить отправителя не получилось даже у моих знакомых из «Тиградком».