Наконец толстенький симпатичный сэр Кумбра вручил мне очередную Королевскую шкатулку, и я отправился домой. Во-первых, порция выпитого мною тонизирующего бальзама была чисто символической: его следовало беречь для более тяжелых ситуаций. А во-вторых, меня ждали котята, ошалевшие от близкого знакомства с сэром Мелифаро. Они заслуживали утешения и награды.

– Макс! – голос Джуффина настиг меня на пороге. Я обернулся.

– Еще что-то?

– Да. На тебе висит одно невыполненное обещание. Лучше бы уладить дело до Конца Года.

– Какое обещание? – я действительно ничего не понимал.

– Когда ты был у меня в последний раз, ты обещал Хуфу, что скоро его навестишь.

– Это приглашение?

– Это напоминание. Ну, а если мое общество тебе еще не опостылело, знай, что я вернусь домой на закате и ни минутой позже. Не думаю, что сегодня вечером кто-то должен сидеть в Управлении. Во всяком случае, до полуночи Куруш справится со всеми делами без тебя, поскольку дел наверняка не будет. Если я еще хоть что-то понимаю в столичных традициях.

– Спасибо. Разумеется, я приду. И съем все, что обнаружится на столе. А потом отправлюсь рыться в кладовых.

– Не сомневаюсь. Ладно, иди уж, дрыхни.

Армстронг и Элла встретили меня недовольным мяуканьем. В последние дни по вине засони Мелифаро они получали свой завтрак на несколько часов позже и не собирались приветствовать эти перемены.

– Все, пушистые, – доверительно сообщил я котятам, торопливо наполняя миски. – Все! Начинается нормальная жизнь.

Любопытство оказалось сильнее усталости – перед тем, как заснуть, я открыл Королевскую шкатулку, чтобы ознакомиться с ее содержимым. Не прошло и ста дней с тех пор, как я мучительно пытался открыть точно такую же шкатулку. Теперь я сделал это почти машинально. Выходит, магию четвертой ступени мы уже освоили. И много чего еще, дырку над всем в небе!

На сей раз мне досталась поразительно красивая вещица: небольшой медальон из белой стали, каковая в этом небогатом на твердые металлы Мире ценится гораздо дороже золота. На медальоне было изображение толстого, диковинного, но весьма симпатичного зверька. Присмотревшись, я понял: неизвестный художник пытался изобразить моего Армстронга (или Эллу – невелика разница), как он это себе представлял.

Трех часов сна хватило с лихвой, даже одна капля бальзама Кахара, оказывается, творит чудеса. На радостях я привел в порядок дом, котят и даже собственную небритую рожу, а потом долго сидел в гостиной, набивая трубку местным табаком, ко вкусу которого я так и не смог привыкнуть. Но возня с трубкой сама по себе – приятнейшая разновидность домашнего отдыха.

На закате я бережно погрузил себя в амобилер и отправился на другую сторону Хурона, тихое и респектабельное Левобережье. Я ехал по совершенно пустым улицам. Владельцы ресторанов мирно клевали носами на порогах своих заведений, без особой надежды на прибыль. По мозаичным мостовым сонно бродили птицы. Жители Ехо отдыхали от забот уходящего года. Веселых вечеринок не намечалось. Только долгий, спокойный сон, о котором так долго тосковала столица.

Джуффин собственноручно отпер мне дверь. Его дворецкий отправился спать сразу после того, как закончил накрывать на стол. Наши посиделки, наверное, казались усталому Кимпе верхом эксцентричности.

Первым делом я обнял погибающего от восторга Хуфа. Песик тщательно облизал мой нос и принялся за ухо. Я предпочитаю другие способы умывания, но тут решил потерпеть.

– Я без подарков, – заявил я, усаживаясь в уютное кресло. – Вы же знаете, какой я экономный. Разве что для тебя, малыш, кое-что найдется.

И я развернул крошечный сверток. Там были наши с Хуфом любимые печенья из «Горбуна Итуло», отменно вкусные и запредельно дорогие. Сэр Джуффин Халли утверждает, что приготовить такое лакомство без использования запрещенных ступеней магии практически невозможно. Тем не менее тамошний повар вне подозрений. Его проверяют чуть ли не каждую дюжину дней – и ничего. Вот что значит кулинарный талант, об отсутствии коего у меня мы сокрушались не далее чем утром.

«Макс – хороший!» – Хуф прекрасно владел Безмолвной речью. Собственно, лучше, чем я сам.

– Ты на это печенье все свои сбережения угрохал? – поинтересовался Джуффин.

– Половину. А вторую половину я, как вы выразились, угрохал вот на это – жестом заправского фокусника я встряхнул левой рукой, и на стол шлепнулась маленькая пузатая бутылочка из темного стекла.

– Врешь. Такие вещи не продаются, – мечтательно вздохнул Джуффин. – Неужели опять Меламори поделилась? Я-то наивно полагал, будто она тебе наступила на сердце. А это был тщательно продуманный стратегический план. Ты – гений, Макс. Открыл самый безотказный способ таскать вино из подвалов Семилистника. Очень практично. Я потрясен.

– Думаете, она мне, как сердечному дружку, гостинцы от дядюшки таскает? Ага, как же! Просто я с ней поспорил. И выиграл в кои-то веки.

– Поспорил?

– Ну да. Леди чрезвычайно азартна. Да вы сами, небось, знаете.

– Никогда не придавал этому значения. И на что вы поспорили?

– Я сказал ей, что буду четверть часа беседовать с генералом Бубутой, и он ни разу не употребит слова «задница», «сортир» и «дерьмо». Леди не поверила, что такое возможно. Тогда я пошел к Бубуте и стал обсуждать с ним последние газетные новости. Он, сами понимаете, слушал, сопел да поддакивал. В душе-то, небось, тысячу раз меня проклял. Я просто воспользовался ситуацией – Меламори несколько дней отсутствовала и была не в курсе некоторых перемен в наших с Бубутой отношениях.

– Зато я наслышан. Говорят, у него началось нечто вроде нервного тика. Когда Бубута начинает высказывать вслух плоды своих занимательных раздумий, он постоянно оборачивается, чтобы проверить, нет ли тебя поблизости. Грешные Магистры, Макс, у меня и в мыслях не было, что ты сделаешь меня столь счастливым.

– Могли бы просто нанять на мое место какого-нибудь зловещего вурдалка.

– Жизнь показала, что ты страшнее. Так что, ты выиграл спор?

– Как видите, – я кивнул на бутылочку. – «Темная суть», один из лучших сортов, по словам Меламори. Она сказала, что за такое – не жалко.

– Девочка абсолютно права – в обоих случаях. Ты меня поражаешь, Макс. Такие вина пьют в одиночку, запершись на все замки в дальней комнате, чтобы лихим ветром не занесло лучших друзей.

– А я к вам подлизываюсь. Как я понял, в ваших подвалах хранится не только вяленое мясо убиенных Магистров, но и пара ящиков с бальзамом Кахара.

– Обижаешь. Зачем мне их хранить? Такую ерунду я и сам могу приготовить, ибо не возбраняется пренебрегать Кодексом в интересах Короны. Великий Магистр Нуфлин Мони Мах тоже так полагает.

– Тем более. Я полностью разделяю ваши с Великим Магистром взгляды на жизнь. Жаль, что я никогда этому не научусь!

– Да уж, вряд ли. Ты и камру-то варить никогда не научишься, бедолага.

Сэр Джуффин Халли искренне мне сочувствовал.

– Должен же быть у меня хоть один недостаток, – утешил я своего многострадального учителя, придвигая к нему бутылочку с «Темной сутью».

Возвращаясь на службу, я чувствовал себя скорее тележкой торговца съестным, чем человекоподобным существом. Хотелось поразмяться.

Несмотря на оптимистические прогнозы сэра Джуффина Халли, который сулил мне тишайшую из ночей, в Управлении меня уже ждала чудная разминка. В Кресле Безутешных в Зале Общей Работы тихо подвывала очаровательная леди средних лет в дорогом лоохи, накинутом прямо на линялую домашнюю скабу. Дама находилась на той стадии потрясения, когда невнятное бормотание уже кончилось, а дар речи еще не вернулся. Поэтому я не стал оспаривать гражданское право нашей гостьи на тихие подвывания, а, повинуясь какому-то дремучему инстинкту, вручил ей кружку холодной камры собственного приготовления, которая все еще стояла на столе. Решил, что такая гадость способствует восстановлению душевного равновесия не хуже нашатырного спирта, который здесь, между прочим, запрещен, как имеющий отношение к Черной магии третьей, представьте себе, ступени.