С той стороны, где находился Легов, донеслось приглушенное проклятье. Евгений Иванович, натыкаясь на мебель, двинулся к столу и наткнулся на Машу. Он прошипел что-то нечленораздельное и мертвой хваткой вцепился в ее руку.

И тогда Маша сделала такое, чего никак не ожидала от себя. Видимо, решив, что, как говорят, семь бед – один ответ, она нащупала в темноте тяжелую настольную лампу и с размаху ударила туда, откуда раздавалось взбешенное бормотание Легова. Из темноты донесся изумленный сдавленный возглас, рука Евгения Ивановича разжалась, и он с глухим звуком рухнул на пол.

– Дмитрий, бежим! – прошептала Маша и каким-то шестым чувством нащупала в тем-" ноте холодную руку реставратора. – Бежим отсюда!

Через секунду они выскочили из лаборатории. Старыгин удивленно вытаращился на Машу.

– Ну вы даете! Честно говоря, не ожидал!

– Я и сама не ожидала, – призналась девушка. – У вас есть ключ?

Он мгновенно понял ее и запер дверь лаборатории.

– Правда, он наверняка предупредил все посты.. – озабоченно проговорила Маша. – Через служебный выход вас не пропустят...

– Не надо через служебный, – Старыгин потащил ее за руку к лестничной площадке. – Вы знаете, где нужно прятать лист?

– Конечно! Кто же этого не знает! – Маша усмехнулась, едва поспевая за реставратором. Лист надо прятать в лесу!

– Тогда человека нужно прятать в Эрмитаже! Здесь каждый день проходят десятки тысяч посетителей, среди которых нетрудно затеряться! – Старыгин выскочил на площадку, подошел к стеклянной двери.., и тут же отшатнулся: за этой дверью стоял плечистый парень из числа подчиненных Легова. Заметив Старыгина, охранник бросился к двери, дернул ее.., дверь была заперта. Он вытащил переговорное устройство и что-то быстро заговорил.

– Скорее! – выкрикнул Старыгин и потащил Машу вперед по коридору. Через минуту они оказались около другой двери, за которой толпились посетители перед картинами испанских мастеров. Старыгин и Маша вбежали в зал и смешались с толпой шумных финнов.

Толстая рослая финка в голубых шортах и вылинявшей джинсовой панаме повернулась к Старыгину, хлопнула его по спине и радостно воскликнула на ужасном английском:

– Хэллоу, френд!

– Hallo, – вежливо отозвался реставратор.

– Итс вери бьютифал! – сообщила общительная дочь севера, окинув широким жестом все окружающее ее великолепие.

– Yes, – сдержанно подтвердил Дмитрий Алексеевич, настороженно оглядываясь по сторонам.

В соседнем зале появились двое сотрудников службы безопасности, пробирающихся, между галдящими туристами, внимательно просеивая их взглядом.

Маша широко улыбнулась финке и жизнерадостно воскликнула:

– Do you want to exchange? Хотите меняться? Souvenir!

– Чендж? О'кей! – финка явно обрадовалась проявленному к ней вниманию. Маша сняла со своей шеи шелковый платок, протянула его финке и в обмен стащила с ее головы панаму, тотчас нахлобучив ее на голову своему спутнику. Критически оглядев Старыгина, сняла с ближайшего финна черные очки и надела на реставратора.

Финн удивленно оглянулся, но его соотечественница засияла, указав на Дмитрия Алексеевича:

– Итс май френд!

– Один из охранников вошел в зал, скользнул взглядом по толпе туристов. Старыгин повернулся к нему спиной и сделал вид, что разглядывает лепнину потолка. Секьюрити что-то вполголоса проговорил в переговорное устройство и пошел дальше. Маша облегченно перевела дыхание.

– И что мы теперь будем делать? – прошептал Старыгин, отстранившись от разрезвившейся финки. – Все равно они меня найдут, рано или поздно.., а вы вообще зря впутались в эту историю! Пока не поздно, отправляйтесь домой! Вы здесь совершенно ни при чем!

– Ну уж нет! – Маша придала своему лицу лихой и независимый вид. – Вы не забыли, что обещали мне эксклюзивное интервью? А ради такого материала я готова хоть к черту в пасть!

– Интервью! – передразнил ее Дмитрий Алексеевич. – Похоже, в ближайшее время единственным интервью, которое мне придется давать, будет протокол допроса! Легов не человек, а бультерьер! Если он в кого вцепится, то уж зубов не разожмет, особенно после того, что вы.., что мы с ним сделали.

– Значит, у нас единственный выход: нужно найти настоящего похитителя и пропавшую картину. Тогда вы будете полностью освобождены от всяких подозрений, а я получу великолепный материал! Единственная беда – мы не имеем ни малейшего представления, где ее искать...

– Вот в этом вы не совсем правы, – задумчиво проговорил Старыгин, – кое-какие наводки у меня есть...

Он вкратце рассказал Маше о разговоре с итальянским коллегой и о надписи, найденной на полях старинного издания трактатов Леонардо. О надписи, утверждающей, что картина находится в римских катакомбах. Маша выслушала его, широко раскрыв глаза, и выпалила:

– Значит, нужно ехать в Рим! Мы найдем картину, вы освободитесь от обвинений, да еще и прославитесь, а я.., – Помню, помню! Вы получите потрясающий материал! Единственная проблема – как попасть в Италию. Легов наверняка примет все меры, чтобы меня не выпустили...

– Не успеет, – Маша понизила голос и сверкала глазами, как настоящая заговорщица. Пока он все обдумает, пока решится сообщить о происшедшем своему высокому начальству, пока дадут указание службе паспортного контроля, мы уже будем в Риме!

– Как это? Такие вещи так быстро не делаются! Это все же Италия, а не Турция или Египет...

– Ерунда! – Маша отмахнулась от его слов, как от назойливой мухи. – Это я беру на себя! – и она потянула за собой Дмитрия Алексеевича к выходу из Эрмитажа.

Дородная финка проводила реставратора и свою панаму полным сожаления взглядом.

Перед самым выходом из музея Маша и Старыгин снова смешались с толпой туристов, на этот раз американцев, и благополучно преодолели последний пост охраны.

Выбравшись на Дворцовую набережную, Маша облегченно перевела дыхание и замахала рукой проезжающим машинам.

– Зачем, моя машина стоит совсем близко! попытался остановить ее Старыгин.

– Дмитрий Алексеевич! – с укоризной протянула Маша. – Вы меня удивляете! Вашу машину прекрасно знает Легов, и я не сомневаюсь, что около нее нас уже поджидает парочка крепких ребят!

А если нет – ее через полчаса объявят в розыск!

– Вы правы! – Старыгин смущенно развел руками.

– Что бы вы без меня делали!

Рядом с ними остановился синий «Фольксваген».

– На Владимирскую площадь! – скомандовала Маша, устраиваясь рядом со Старыгиным на заднем сиденье.

Поднявшись на второй этаж старого дома на Владимирской, Маша открыла офисную дверь и вошла в просторный холл.

– Алла Георгиевна у себя? – строго спросила она у охранника и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь кабинета.

– Манюня! – радостно воскликнула невысокая полная девушка, поднимаясь из-за стола. Как живешь?

– Хорошо, но сложно, – уклончиво отозвалась Маша. – Алка, нужна твоя помощь!

– Ты же знаешь, для тебя – что угодно, кроме денег, – и Алла расхохоталась.

– Познакомься, это Дмитрий, – представила Маша своего спутника. – Мы с ним хотели прокатиться на недельку в Италию...

– В чем проблема? – Алла окинула Старыгина долгим оценивающим взглядом и поглядела на Машу: вроде кавалер староват и одет просто, но на вкус и цвет товарища нет...

Маша ответила ей безмятежный взором, тогда Алла развернула большой рекламный буклет.

– Через месяц будет отличный тур по городам Северной Италии, для тебя, само собой, скидка... Или вы хотите просто полежать.., на солнышке? – по лицу Аллы скользнула улыбка.

– В том-то и проблема, – прервала Маша подругу, – Дмитрий чудом освободился на неделю, и мы хотели бы уехать прямо сейчас... Лучше сегодня, в крайнем случае завтра...

– Ой, Манюня, но ты ведь знаешь – итальянцы такие зануды! Так быстро документы не сделают...

– Я ведь говорил... – начал Старыгин, но Маша показала ему кулак.

– Хотите в Турцию или в Египет? – продолжала Алла. – Там безвизовый режим, можно попробовать.., хотя все равно так быстро вряд ли получится...