Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Баронесса полностью подпала под власть Донского. Они проводили вместе все время, остававшееся у Донского от занятий делами. Вчера он как раз был свободен. Но вчера была годовщина смерти мужа, и Анна Ивановна должна была посетить его могилу. Донской увязался с ней. Они приехали на Воскресенское кладбище. Баронесса возложила к памятнику цветы и стала молиться, а Донской принялся глумиться над покойным, обнимать и целовать вдову, а потом, обозвав мужа Анны Ивановны «рогоносцем», пригласил его к себе на ужин. Анна Ивановна рассердилась и хотела его одернуть. Донской помрачнел, объяснив, что ему надо срочно уехать. Она стала расспрашивать, что случилось, но Донской отказался объясниться и буквально бежал. Еле успели договориться о встрече поздно вечером. Но он не приехал ни вечером, ни утром. Тревожась и не зная, что происходит, Анна Ивановна приехала сама.

Терпеливо выслушав эту историю, Родион аккуратно спросил:

– В котором часу вы приехали на кладбище?

– Где-то в середине дня.

– Нельзя ли немного точнее, баронесса…

Анна Ивановна задумалась, будто что-то подсчитывая в уме, и объявила:

– Около двух часов.

– Это можно считать точным временем?

– Если вам угодно.

– Благодарю, – Ванзаров поклонился. – Могу просить об одной услуге?

Баронесса изъявила милость.

– Поедемте на кладбище, покажете могилу своего мужа.

Странное желание молодого человека не удивило Анну Ивановну. Она только повела плечиком в траурном рукавчике и предложила пролетку, ожидавшую на Екатерининском канале. Родион обещал быть мигом.

Забежав на кухню, он застал Лопарева за чашкой холодного чая, безмятежно смотрящим в окно. Яичница с беконом издавала последние ароматы, предательски дразнящие.

– Говорят, Иван Иванович был большой любитель женщин…

Камердинер закашлялся от смущения и, понизив голос, сообщил: не то слово, какой любитель. Ни одну юбку пропустить не мог. Что ни день – новый роман. Умел забалтывать женщин, а особенно барышень, до полного бессознательного состояния. Что характерно: в квартиру никого не водил. Поблагодарив слугу за сведения, Ванзаров попросил его оставаться на месте: скоро прибудет доктор из участка. Хотя Лопарев и так не собирался покидать безопасную кухню.

На Воскресенское кладбище извозчик соглашался ехать только за пятьдесят копеек – цена просто грабительская. Анна Ивановна обещала заплатить, если подождет. Грабитель с вожжами милостиво согласился.

На старом кладбище разросшиеся деревья аркой склонялись над пешеходной дорожкой. Баронесса уверенно шла мимо оградок, крестов и семейных усыпальниц. Около развилки, где дорожки расходились в разные стороны, в приятном безделии стоял могильщик. Опершись на лопату, он внимательно изучал ветки, словно диковинные создания. Неизвестно, что творилось в его голове, кажется, не вполне трезвой, но, завидев баронессу, он оживился, содрал картуз, поклонился в пояс и пожелал «вечного здоровьичка, значица, госпожа хорошая», что в подобном месте прозвучало слишком оптимистично.

– Здравствуй, Егор, – сказала баронесса и, не глядя, сунула могильщику серебряный рубль.

Могила оказалась поблизости. Анна Ивановна вошла в ограду и перекрестилась. Место упокоения барона закрывал массивный каменный постамент, на котором стоял… средневековый рыцарь. Какого ордена – неизвестно. Одна рука опиралась на массивный меч, другая лежала на щите, украшенном фамильным гербом: львы, единорог и лилии. Средневековый рыцарь выглядел неплохо сохранившимся, если так можно сказать о каменном истукане. Вот только одна рука оканчивалась обрубком. Вместо перчатки – рваный слом.

На него Родион и указал.

– Это давно появилось?

Баронесса схватилась за сердце:

– Боже, какое варварство! Кто посмел надругаться над могилой?!

– То есть вчера памятник был цел.

– Какая дерзость! Сейчас позову Егора…

– Я здесь похожу, вы позволите? – И юный сыщик начал внимательный осмотр.

Памятник не из гранита, а из какого-то камня, крошившегося при незначительных усилиях. Неудивительно, что на лестнице и в кабинете каменный гость оставил столько мусора. На рыцаре кое-где виднелись плесень и мох. Но самое любопытное нашлось на постаменте. Прямоугольное основание находилось не совсем точно на том месте, где было поставлено изначально. Виднелся свежий след – краешек каменной полоски, не затронутый пылью и дождями. После прогулки и потери перчатки рыцарь так расстроился, что в темноте не смог встать точно. Или разозлился на измену жены. Поди знай, что творится в каменной башке.

Анна Ивановна вернулась с покорным Егором и отчитала его примерно. Беспечный могильщик кивал нечесаным темечком, обещая всенепременно все исправить. С чем и был отпущен.

– Благодарю, баронесса, вы мне очень помогли, – прочувствованно сказал Родион. – Могу ли я попросить вас заглянуть сегодня в сыскную полицию, скажем, к часам восьми? Необходимо засвидетельствовать смерть господина Донского. Протокол мы договорились не составлять.

Ему милостиво обещали.

– Совсем забыл! – Ванзаров изобразил досаду. – Что за кольцо на безымянном пальце у покойного Донского?

Анна Ивановна отвела взгляд:

– Это мой подарок… Моя вина. Я слабая, развратная женщина. За что и буду наказана вечными муками.

Родион не стал спорить или убеждать, что вечные муки – дело темное, а быстро откланялся.

Около злосчастной квартиры, посещаемой каменными гостями, скучал новый городовой, как видно, присланный из участка вместе с доктором в качестве подкрепления сыскной полиции. Дорогу Ванзарову преградил упитанный господин испуганной наружности.

Домовладелец Марков, как оказалось, был очень обеспокоен, что происшествие попадет в газеты и цена на квартиру резко упадет. Кто после убийства захочет в ней жить?! Чего доброго, и прочие жильцы потребуют скидку. На газеты у чиновника сыска управы не было, а вот что за постоялец был господин Донской, он спросил.

– Хороший господин, порядочный и состоятельный. Ничего плохого сказать не могу, – доложил Марков. – Вел жизнь тихую и пристойную, даже гостей не водил. А уж барышень этих… сами знаете, тем более. Соседи никогда не жаловались. Заплатил вперед за три месяца.

– Рублей двести?

– Шестьсот, – поправил домовладелец наивного юношу.

– А его камердинер?

Марков даже не понял, о чем его спрашивают. Пришлось уточнить: что за человек?

Задумавшись, домовладелец ответил:

– Достойный слуга. Никаких глупостей, всегда чист и опрятен, вежлив, как мне докладывают. Я-то с прислугой не общаюсь. Но швейцар наш, Матвей, самого лестного мнения… Господин полицейский, постарайтесь без огласки. Очень прошу!

Да какая тут огласка? Рядовой случай: ну подумаешь, статуя мужа пришла на ужин к любовнику жены и слегка помяла ему лицо да оставила в кровавой каше перчатку. Что тут удивительного? Распространяться на скользкую тему Родион не стал, а устремился в кабинет.

Участковый доктор Белкин как раз закончил осмотр.

Приветствовав пожилого эскулапа, Родион осведомился о результатах осмотра. Клацнув замочком саквояжа, Белкин ответил, что смерть наступила между десятью и одиннадцатью часами вечера. Скорее всего, жертву сначала оглушили ударом по затылку – найдена небольшая вмятина. А потом уже принялись за лицо. Орудие убийства – несомненно, перчатка. О содержании желудка и наличии ядов в крови можно будет судить после вскрытия. Но, по его мнению, это ни к чему, все и так понятно. За исключением позы трупа.

– А что с ней не так? – спросил любознательный юноша.

– Ее немного подправили. После того как обработали лицо, поменяли положение конечностей.

– Зачем?

– Это уж вам решать, – лениво ответил Белкин. – Пойду я, уж время обедать.

– Про перстень можете что-нибудь сказать?

– Это не мой профиль. Да и говорить нечего: «самоварное золото» со стекляшкой.

– Фальшивка?

– Чистой воды. Впрочем, как и сам труп.

Ванзаров потребовал немедленных разъяснений. Белкин улыбнулся такой горячности:

7
{"b":"542086","o":1}