Она тяжело вздохнула, решительно сдвинула на затылок загородную, с широкими полями, шляпу, с удовлетворением оглядела твидовый костюм, о котором вовремя вспомнила, собираясь в путь, немного нахмурилась, когда увидела, что по рассеянности надела лондонские, на высоких каблуках, изготовленные на заказ, кожаные туфли, и, толкнув калитку Уэнди-коттеджа, прошла по дорожке к парадной двери. Она позвонила и весело постучала причудливым дверным кольцом в форме жабьей головы.

Поскольку это ни к чему не привело, она повторила эту процедуру.

Прошло минуты полторы, и миссис Оливер энергично двинулась за угол дома на разведку.

За коттеджем находился сад с астрами и хризантемами, а за ним – поле. За полем – река. Для октябрьского дня солнце было достаточно теплым.

Две девушки как раз переходили поле, направляясь к коттеджу. Когда они вошли в калитку сада, первая остановилась как вкопанная.

Миссис Оливер пошла навстречу девушкам.

– Здравствуйте! Мисс Мередит? Вы ведь меня помните?

– О-о, конечно. – Энн Мередит поспешно протянула руку, глаза большие, испуганные, но она овладела собой. – Это моя приятельница, с которой мы живем вместе, – мисс Доз, Рода Доз, а это – миссис Оливер.

Вторая была высокая, смуглая, подвижная. Она сказала:

– О, вы миссис Оливер? Ариадна Оливер?

– Да, – сказала миссис Оливер и добавила, обратившись к Энн: – Давайте мы с вами где-нибудь присядем, потому что мне многое надо вам сказать.

– Разумеется. И чаю попьем…

– Чай может подождать, – сказала миссис Оливер.

Энн повела ее к нескольким видавшим виды складным плетеным стульям. Миссис Оливер, уже имевшая несчастливые опыты с непрочной садовой мебелью, придирчиво осмотрев их, выбрала самый надежный.

– Ну, моя милая, не будем ходить вокруг да около, – сказала она. – Убийство. Тогда, вечером… Пора что-то предпринять.

– Что-то предпринять? – удивилась Энн.

– Естественно, – сказала миссис Оливер. – Не знаю, что думаете вы, но у меня нет никаких сомнений. Это доктор. Как его?.. Робертс. Именно он! Робертс – валлийская[63] фамилия! Я никогда не доверяла валлийцам! У меня была няня валлийка, она взяла меня однажды с собой в Харрогейт[64], а потом уехала домой, обо мне даже и не вспомнив. Такая беспамятная. Но хватит о ней. Робертс! Вот главное. Надо им заняться, сообща подумать, как доказать…

Рода Доз вдруг засмеялась, потом покраснела.

– Я прошу прощения. Но вы… вы совсем не такая, как я себе представляла.

– Разочарованы, наверное, – спокойно сказала миссис Оливер. – Ничего. Я к этому привыкла. Вы поняли, что нам требуется? Доказать, что это – Робертс!

– Но как? – спросила Энн.

– Не проявляй же такой беспомощности, Энн, – воскликнула Рода Доз. – Миссис Оливер такая чудная! Конечно, она в таких делах разбирается. Она будет действовать так же, как Свен Хьерсон.

Услышав имя своего финского детектива, миссис Оливер слегка порозовела.

– Нам необходимо это сделать, – сказала она, – и вот почему, дитя мое: вы же не хотите, чтобы люди думали, что это сделали вы?

– Почему они будут так думать? – спросила Энн, и у нее стал проступать на щеках румянец.

– Вы же знаете, каковы люди! – сказала миссис Оливер. – Трое, которые не убивали, будут под таким же подозрением, как и убийца.

– Я все же не могу понять, миссис Оливер, почему вы приехали именно ко мне? – медленно произнесла Энн.

– Потому что для тех двоих это, по-моему, не имеет значения. Лорример только и знает, что играть в бридж, она целыми днями болтается в бридж-клубе. Такие женщины сделаны из стали, они умеют за себя постоять! К тому же она немолодая. Какое имеет значение, если кто-нибудь и думает на нее? Девушка – другое дело. У нее вся жизнь впереди.

– А майор Деспард? – спросила Энн.

– Ба! – воскликнула мисс Оливер. – Он мужчина! Я никогда не беспокоюсь о мужчинах. Мужчины могут сами о себе позаботиться. И если вы меня спросите, отвечу, что делают они это на удивление хорошо. Кроме того, майору Деспарду доставляет удовольствие опасная жизнь, и развлекается он не дома, а на Иравади[65], вернее, я хочу сказать, на Лимпопо. Я имею в виду эту желтую африканскую реку, которую так любят мужчины. Нет, нет, до этих двух мне нет никакого дела.

– Очень мило с вашей стороны, – медленно протянула Энн.

– Надо же было такому случиться. Отвратительная история, – сказала Рода. – Это просто сломало Энн, миссис Оливер. Она ужасно впечатлительна. И я думаю, вы совершенно правы. Лучше что-нибудь предпринять, чем просто сидеть здесь сложа руки и перемалывать одно и то же.

– Конечно, лучше, – сказала миссис Оливер. – По правде говоря, мне никогда еще не попадался настоящий убийца. И опять же, по правде говоря, я не думаю, что настоящий убийца придется мне по вкусу. Я так привыкла, что знаю все наперед, понимаете, что я имею в виду? Но не собираюсь выходить из игры и позволять какой-то троице мужчин самим получить все удовольствие. Я всегда говорила, что если бы женщина стояла во главе Скотленд-Ярда…

– Ну? – Рода подалась вперед и раскрыла рот. – Если бы вы были во главе Скотленд-Ярда, что бы вы сделали?

– Я бы немедленно арестовала доктора Робертса.

– Да-а?

– Однако я не возглавляю Скотленд-Ярд, – сказала миссис Оливер, покидая опасную почву. – Что такое я, частное лицо, дилетант.

– Ой, что вы, совсем нет, – сказала Рода и тут же смутилась от невольного комплимента.

– Вот мы и собрались тут, – продолжала миссис Оливер. – Три частных лица, и все три – женщины. Давайте посмотрим, на что мы способны, если пораскинем мозгами.

Энн Мередит в раздумье кивнула, потом спросила:

– Почему вы считаете, что это доктор Робертс?

– Уж такой он человек, – тут же ответила миссис Оливер.

– Неужели вы думаете… – мисс Мередит в нерешительности замялась, – …доктор? Хотя, наверное, какой-нибудь яд… ему это проще, чем другим.

– Вовсе нет. Яд или лекарство сразу бы выдали доктора. Вспомните, как часто они забывают саквояжи с опасными лекарствами в автомобилях – по всему Лондону, а как часто их крадут? Нет, именно потому, что он доктор, он никоим образом не стал бы связывать свое преступление с медициной.

– Понимаю, – не очень уверенно сказала Энн. – Но почему вы думаете, что он хотел убить мистера Шайтану? У вас есть какие-нибудь соображения?

– Соображения? Да у меня сколько угодно соображений! В этом-то и трудность. Это у меня всегда. Никогда не могу сосредоточиться на одном сюжете. Я всегда думаю по крайней мере о пяти, а потом мучаюсь, никак не могу выбрать. С ходу могу назвать полдюжины великолепных причин убийства. Только вот был бы мне еще известен надежный способ определить, какая из них истинная. Ну, начнем. Может быть, мистер Шайтана был ростовщиком? У него был такой скользкий взгляд. Робертс оказался в затруднительном положении, не мог достать денег, чтобы погасить долг. Чем не причина? Или: Шайтана обесчестил его дочь или сестру. А может, Робертс был двоеженец, и Шайтана узнал об этом. Или, может быть, Робертс женился на троюродной сестре Шайтаны, чтобы унаследовать через нее все его деньги. Или… Сколько это уже?

– Четыре, – сказала Рода.

– А еще весьма вероятно, что Шайтана знал какую-то тайну из прошлого Робертса. Вы, моя дорогая, вероятно, не обратили внимания, но Шайтана говорил за обедом что-то довольно странное. И вдруг умолк… с таким значительным видом.

Энн, склонившись над листком, потрогала пальчиком гусеницу и сказала:

– Я уже не помню.

– А что он говорил? – спросила Рода.

– Что-то о… несчастном случае, о яде. Неужели не помните?

Левая рука Энн крепко сжимала плетенку стула.

– Действительно, теперь припоминаю что-то в этом роде, – довольно сдержанно сказала она.

– Голубушка, тебе следует накинуть пальто. Не лето. Сходи-ка за ним, – вдруг забеспокоилась Рода.