– Антарес, я Медведь.
– Доклад!
– Цел. У ублюдка гранаты… Дайте новое направление.
– Та-а-а-ак… черт, не видно… есть! Юго-восток! Перед тобой чисто – вперед!
Борецков побежал. Едва не провалился ногой, но вовремя отдернул. С грохотом захлопывались ставни…
– Направо!
Металл дребезжал под ногами.
– Прыгай!
Он прыгнул и оказался на еще одной улице, видимо, торговой. Торговцы поспешно прятали товар, ставни закрывали и тут.
– Куда?
– Двадцать влево! Тупик и стена! Он только что перебрался через нее!
Да что же это такое… Казалось, весь город состоит из тупиков и таких вот стен.
Борецков побежал влево. Какой-то урод у лавки замахнулся на него огромным, мясницким ножом, но он увернулся.
Переулок. Как черный провал – никогда не знаешь, что там. Грязь под ногами, ноги проскальзывают, вонь такая, что наизнанку выворачивает. Видимо, торговцы используют это место как нужник… бр-р-р… мерзость какая.
Кирпичная стена. Эта намного выше предыдущих, метра четыре, даже больше. Как перебраться?
Огляделся – распределительный щит! Как и все щиты здесь – массивный, похожий на сейф, на замке – а то быстро незаконное подсоединение произведут. Здесь платят только тогда, когда нет возможности не платить, и живут честно, только когда нет возможности жить иначе.
Трубы – вверх, на восьми футах из них выходят провода. Сашка дал очередь – посыпались искры… хорошо пули тяжелые, иначе бы на рикошетах и сам словил. Прикоснулся – тока нет…
Как обезьяна прыгнул, уцепился, подтянулся… перепрыгнул… есть!
Впереди мелькнула черная чалма.
– Молодец! Ты опять сократил разрыв! Двадцать метров – направо! Свободно!
Черт, куда он бежит? Кто он вообще на хрен такой? Не похоже, что рядовой джихадист, – рядовой давно бы выдохся.
Борецков выскочил на очередную улицу – как раз для того, чтобы увидеть, как джихадист стреляет в кого-то. Увидев выскочившего из переулка преследователя, он поднял пистолет и несколько раз выстрелил в его сторону.
– Твою мать!
Сашка бросился на колени, прикрываясь лотком с фруктами от пуль. Пули выбили штукатурку из стены, его обсыпало этой штукатуркой, перед ним кто-то грохнулся на тротуар со всего маха… живые так не падают…
Стоя на коленях, он привел в боевую готовность автомат, перекатился, готовый открыть огонь. Красная точка в прицеле метнулась по бегущим людям… пусто. Его нет!
Борецков вскочил на ноги. Цели не было.
– Цели нет! – выкрикнул он.
– Беги вперед! На перекрестке тебя подхватят!
– Что?!
– Твою мать, беги!
Он побежал – как мог. Люди отшатывались, видя у бегущего парня автомат в руках. Хорошо, что улица была обычной улицей, грязной, с ухабами и с лавками. Он бежал прямо по проезжей части, маневрируя между туктуками и движущимися машинами. Местные сигналили ему…
– Он захватил мотоцикл, – сообщил Антарес, – сейчас опережает тебя метров на двести. Мы ведем его.
Просто удивительно, что еще нет полиции. Хотя… удивительного как раз мало, просто они слишком быстро передвигаются по городу, полиция за ними не успевает.
Загорелся красный. Машины тормозили, он пробивался между ними. На ходу сбил зеркало заднего вида…
Впереди пошел поток машин, включился зеленый. Просто поражаешься, сколько в этом городе транспортных средств… огромное количество транспорта и плохое состояние дорог делают передвижение по городу совершенно невыносимым. Англичане деньги вкладывали, но они вкладывали их только в стратегические трассы, ведущие к порту, к железнодорожной станции, к огромному металлургическому комбинату, расположенному прямо в черте города. Дороги, по которым передвигаются обычные жители этого города, их не интересовали…
Сашка лихорадочно завертел головой, зеленый уже моргал, он стоял перед потоком машин, и еще один поток был у него за спиной, а местные водители не станут тормозить только из-за того, что какой-то идиот стоит у них на дороге. Рядом затрещал мотоцикл, голос по-русски приказал:
– Садись, живо!
Это был «нищий». Борецков едва успел приземлиться на сиденье, как мотоцикл рванулся вперед…
Мотоцикл – лучшее средство передвижения по Карачи, и сейчас он оправдывал это на все сто. Четырехсоткубовая «Хонда», мотоцикл из восьмидесятых годов, производимый миллионными тиражами на заводах в континентальной Японии как средство передвижения для небогатых азиатов. Но не стоит пренебрежительно смотреть на этот мотоцикл: семь секунд до сотни, – это солидно, это почти что показатель спортивной машины, притом что в переводе на русские деньги он стоит меньше тысячи рублей…
Сашка хлопнул «нищего» по плечу, проорал в ухо:
– У него пистолет и гранаты!
– Я знаю! – прокричал в ответ нищий, и половину букв унес ревущий ветер. – Приказано брать живым. Это особо важная цель…
– Ничего не говорили!
– Приказ поступил сейчас! Не стрелять на поражение!
Еще не легче…
– Вон он!
Борецков увидел мотоцикл – вероятно, джихадист убил водителя, чтобы забрать мотоцикл, просто так здесь ничего не отдают. Опознал просто – по черной чалме на голове вместо шлема. Человек не оглядывался – и это неудивительно, они маневрировали в плотном транспортном потоке, как безумцы.
– Идет на восток! Это хреново!
Сашка понимал, насколько это хреново. На востоке – граница…
Они мчались по дороге, идущей параллельно так называемому «Суперхайвею» – части стратегической дорожной сети англичан, которая должна была служить транспортной артерией по доставке продукции Центральной Индии в порт Карачи для вывоза. Сейчас трасса была полупустая, но джихадист не делал попытки вырваться на нее…
Куда он едет, мать его так…
– Я могу подбить его! – проорал Борецков. – Пробить шину!
– Нет!
И почему – понятно. Если этот урод упадет с мотоцикла – он, скорее всего, попадет под грузовик. И то, что он везет, – тоже, рисковать так нельзя…
Словно отвечая на невысказанные мысли, джихадист на очередном повороте резко свернул налево.
– Идет на хайвей!
Короткая гонка – и вот асфальт под колесами сменился гладким, как стекло, бетоном…
– Держись!
Они вылетели на шоссе. Пять полос в одну сторону, пять в другую, высокие отбойники, реклама. Совсем недавно на этом шоссе было не протолкнуться от тяжелых, четырехосных грузовиков, везущих сорокафутовые морские контейнеры. Сейчас шоссе было полупустым.
Сашка увидел, что мотоцикл джихадиста – лицензионный, трехсотпятидесятикубовый «ДКВ». Это значит, на сто кубов меньше, чем их «Хонда». На скоростной трассе они его достанут.
Словно понимая это же самое, джихадист коротко обернулся и выстрелил дважды в них. Нищий резко рванул руль, и они, пролетев между двумя метровой высоты ти-уоллсами, – это было место для разворота, – вылетели на встречку.
Пули пролетели мимо, выбив куски из бетона.
– Ах ты…
На них с гудением надвигался грузовик, Сашка видел белое как мел лицо водителя в низкой, расположенной на британский манер кабине водителя. В последний момент «нищий» дернул руль, прибавил газа – и они пронеслись между бортом грузовика и бетонной стеной отбойника…
Еще один грузовик. Решение надо было принимать мгновенно – и нищий снова увернулся. Мотоцикл начал смещаться влево, Борецков заорал в голос, мокрый как мышь, крик унес ветер. Но тут «нищий», как профессиональный гонщик, переложил руль, и они снова вылетели на свою полосу под аккомпанемент гудков…
Джихадиста не было. Его мотоцикла тоже.
– Он пропал! Он пропал!
«Нищий» начал перестраиваться с тем, чтобы мотоцикл был в крайнем правом ряду. Это было еще страшнее – на встречке ты хотя бы видишь, кто летит на тебя…
– Антарес, Антарес, контакт с целью потерян…
– Твою мать, Медведь, ты что, не слышишь? Он бросил мотоцикл, передвигается пешком. Бросайте свой мотоцикл сейчас же!
Видимо, наводчик уже вызывал его, и не раз – просто он не слышал от страха. Сашка хлопнул своего водителя по плечу.
