Он откинулся на спинку кресла, глаза блеснули молодым огнем.

– Предлагаете штурм?

– Пока нет…

– Осаду?

– Сперва подойдем большим войском, – предложил я. – Вирланд уже давно не мальчишка, детскости в нем нет… Возможно, предпочтет сдаться. Конечно, при условии надежных гарантий.

Он поинтересовался медленно:

– Я слышал, он неплохой полководец.

Я позволил себе снисходительную улыбку.

– Чем-то он мне симпатичен, однако ради справедливости надо сказать, что он вообще единственный полководец. Войн здесь вообще не было, потому все так легко легли под нас. А Вирланд когда-то воевал даже с варварами. Правда, про громкие победы я не слышал.

Он кивнул удовлетворенно.

– Нам не помешает хоть одна громкая победа и над сенмарийцами. Грозные варвары, честно говоря, разочаровали. А потом – да, можно повесить меч на стену.

– Ага, – сказал я, – лучшая гарантия мира: закопать топор войны вместе с противником. Конечной целью войны служит мир, как работы – досуг. Нам в самом деле нужно состояние войны еще на некоторое время.

Он вскинул брови.

– Почему?

– Во время войны, – объяснил я, – законы молчат.

– А-а-а, – протянул он, – ну да, мир создается войной. За время войны нужно успеть прополоть это поле. А кое-где и перепахать.

– А потом, – сказал я, – займемся этой, как ее… политикой. Говорят, так же увлекательна, как война. Но более опасна. На войне могут убить только раз, зато в политике…

– Значит, я собираю войско?

– Делайте это неспешно, – предостерег я. – Отправляйте к Аманье малыми отрядами. Пусть располагаются, строят лагерь, демонстрируют серьезность наших намерений. И ждут прибытия основных войск.

– Я выеду с первыми, – пообещал он. – Заодно сразу осмотрю окрестности.

Закон Дарвина о выживаемости работает все так же, мелькнула мысль. Мамонтов и саблезубых перебили, но теперь все в войне со всеми, а люди пострашнее мамонтов. Воюем мечами, политикой, слухами, сплетнями, деньгами, законами, пошлинами… а еще каждый воюет сам с собой, чего троглодиты не знали.

Жуткий лес, все деревья прямые и высокие, как сосны, у которых ветки только на верхушках. Я наталкивался на их гладкие, словно стеклянные стволы, под ногами трещит, будто бегу по высохшим человеческим костям.

Холмы и вершины деревьев покрылись серебром среди темной ночи. Логирд молча спустился в овраг и застыл над большим камнем, белеющим в лунном свете, как панцирь старой черепахи.

Я вытащил из-под него веревку, руки тряслись от нетерпения, кое-как привязал свободный конец к ноге. Логирд помалкивал, но я чувствовал, как он тщательно сканирует мое лицо, мои движения, расшифровывает мимику.

– Теперь молчи, – предупредил я на всякий случай.

– Я вообще ни слова.

– Вот и не говори.

Я сел поудобнее, прислонившись к осыпающейся стене из глины, закрыл глаза и начал вспоминать все оргии, какие мог припомнить, но что-то не густо, добавил кое-что из фантазий, стараясь сделать их погрязнее, соединяя с образом вампирши, с ее покрытым мехом телом…

Покалывание и жжение начались с пальца, быстро перекинулись на руку. Я стискивал веки до тех пор, пока не услышал восторженно-испуганный голос:

– Получилось!.. даже лучше… Сэр Ричард, будьте осторожны!

В ночной тьме мое тепловое зрение почему-то отказало, я с трудом видел свои рукокрылья, жуткие в своей отвратительности, мохнатое тело и короткие жилистые ноги с огромными хватательными пальцами, где алмазно блестят когти.

Морду свою не вижу, но красавец еще тот, понимаю. Логирд оказывался то сзади, то спереди, то рассматривал меня с боков.

– Можете попробовать взлететь, – сказал Логирд тихонько. – Но, умоляю, осторожно!

Я взмахнул крыльями, меня рвануло вперед, я упал лицом вниз. Со второй попытки еще и проволокся мордой по земле. Догадался подпрыгнуть, замахал крыльями чаще, меня потащило вверх, еще и еще, я стремился уйти от опасной земли, как вдруг за ногу дернуло с такой силой, что едва не вывернуло из сустава.

Я заорал от дикой боли, пошел штопором вниз, у самой земли выровнялся и снова взлетел, но теперь в бешеной злобе вгрызся зубами в веревку. Она скрипела на зубах, трещала, но перегрызть не удавалось.

В кровавом тумане, что заполняет мозг, прозвучали слова, что простую веревку я оборву одним пальцем, а эта удержит любого дракона.

В злобе я закричал диким голосом, за ногу снова дернуло, я в ярости замахал крыльями беспорядочно и с силой врезался головой в землю. Раздался треск, потом звон, глаза залило красным, я на некоторое время ослеп.

Кто-то толкал и дергал меня за ухо, я услышал голос:

– Сэр Ричард, поскорее вернитесь!.. Сейчас сюда прибегут!.. быстрее… ох, быстрее…

Я не понимал, что нужно и зачем, но в голове такая боль, что всплыла слабая мысль, а зачем мне это надо, вот получил же по рогам, мало не кажется…

…и почти сразу ощутил, что лежу в неудобной позе на колючей земле. В щеку больно впились сухие стебли травы.

Голос надо мной прокричал:

– Хорошо! Встать сможете?..

– А помочь влом? – пробурчал я.

Короткий озноб, после чего тело налилось силой, я поднялся, со стороны города в самом деле слышны конский топот, крики. Призрачная тень метнулась вдоль оврага в сторону густых кустов, высунулась, я поднялся и побежал следом.

Мы вломились как двое лосей. В смысле, Логирд проскакивал как тень, а я топал и ломал ветки, как дикий зверь. Так бежали некоторое время, Логирд остановился.

– Хорошо, – сказал он с облегчением. – Не увидели…

Я спросил рассерженно:

– А чего мы убегали?

Он поинтересовался:

– Что? Не помните, как орали?.. Весь город слышал!.. Ваши стражники просто молодцы, сразу выслали отряд. Я видел, как сэр Норберт распоряжался… Кстати, он во главе!

– Молодец, – пробормотал я. – Дам пряник. Оперативно действует. Ты прав, лучше им меня не видеть в моем… парадном виде. Убьют сперва, потом начнут спрашивать, что это. А может, и не начнут, поважнее дел хватает.

– Вам нужно контролировать себя, – сказал он озабоченно. – Пока что верх берет зверь.

– Я уже почти загнал его обратно, – сообщил я.

– Я видел…

В голосе некроманта звучал сарказм, я сказал сердито:

– Вот увидишь, в другой раз веревка не понадобится.

Я прервал себя на полуслове, на краю оврага словно засияло живое серебро. Появились облитые лунным светом всадники. Сэр Норберт, в блестящей чешуе, как огромная рыба, привстал, руку приложил ко лбу козырьком, словно во тьме ночи ему бьет в глаза яркий свет звезд.

– Никого нет, – сказал он.

– Спряталось? – предположил кто-то.

– Если так, – решил сэр Норберт, – то пусть прячется. Которые прячутся, не опасны.

Разведчик справа от него пробормотал:

– Вообще-то крик был такой, будто кричал целый корабль!..

– Убежал, – донесся голос из тесной группы.

– Или улетел, – уточнил другой. – Следов особых нет.

– А вон там кусты сломаны…

Сэр Норберт отмахнулся.

– Там кабан или олень пробежал, а мы ищем что-то огромное и опасное. Мирер прав, чудовище скорее всего улетело. Все, отбой. Возвращаемся!

Он первым повернул коня, мы услышали дробный стук копыт, за ним исчезли и другие всадники.

Леди Бабетта, стучало в черепе. Нужно сейчас переговорить с нею и… что-то решить. Но не держать ее в покоях королевы. Глупо, да и что подумают? Скорее, то, что нужно Бабетте, мне совсем не очень. Все-таки она меня переигрывает, зараза с голыми плечами.

Я тихонько пробрался во дворец, двое из старших слуг вроде бы заметили мое возвращение, хоть я в личине исчезника, но что делать, это отводит глаза не всем. Однако оба сделали вид, что ничего не замечают. Может быть, я по бабам ходил. Брякни кому, что видели, как майордом пробирается ночью в собственный дворец, можно потерять не только работу.

В коридоре стражи мерно прохаживаются вдоль стен, все в легких доспехах, что не стесняют движений, в руках короткие копья с острыми, как бритвы, лезвиями.