Человек надел наушники, старомодные, массивные, давящие на уши. Закрыл глаза – он был на одной из запасных армейских частот, которые использовал сейчас спецназ.

– Марка один, это Лидер белый, срочный запрос…

– Марка один на связи, тишина в эфире…

Под позывным «Марка один» работал штаб командования специальных операций, по последним данным, он располагался в выставочном комплексе Лашкари рядом с аэропортом Мехрабад, но, может быть, они уже ушли оттуда. «Лидер белый» – скорее всего, спецназ парашютистов, голубые береты…

– Марка один, в районе дворца Голестан ожесточенная перестрелка, здесь толпы вооруженных мародеров и, кажется, пара джамаатов из непримиримых. Просим срочной поддержки. Что там у вас есть? Целеуказание обеспечим, как поняли?

– Лидер белый, запрос принял, передаю вас Главной башне, они направят в ваш район беспилотник или штурмовик, как только будет возможность, прием…

Главная башня – позывной оперативной группы ВВС, они как раз и сидят на башне Милад, откуда просматривается весь Тегеран. С нее координируется вся работа ВВС.

– Марка один, здесь Акула три-шесть, работаем по ОВЦ, сорок седьмой номер, как поняли?

– Акула три-шесть, вас понял, докладывайте.

Акула три-шесть – это, скорее всего, подводные диверсанты, спецназ ВМФ. Черные береты, как у морской пехоты, но это только маскировка, все боевые пловцы маскируются под морскую пехоту. Совершенные отморозки, если ничего не изменили, то их задача – работа по особо важным целям, ОВЦ. Каждая цель идет под своим номером, в списке особо важных – перешедшие на сторону бандитов офицеры шахской армии, наиболее отличившиеся проповедники, из тех, кто засветился на экране, вынося смертные приговоры, лица, по спискам разведки отмеченные как представляющие серьезную угрозу. Морским котикам приказано брать их живыми, но на ухо сказано, что если и мертвыми – никто сильно не расстроится. После того, что они видели по дороге в Тегеран, что видели на флешках, на телефонах, которые изымали у задержанных бородачей, подозреваемых в причастности… как-то на гуманность не тянет, скорее наоборот.

– Марка один, я Акула три-шесть, – по голосу было понятно, что докладывающий очень молод и что ему все это осточертело, – зашли в адрес, у нас тут пустышка. Повторяю: ноль, зеро. Кто бы здесь ни был, он успел убраться как минимум двенадцать часов назад. Просим санкции и нам убираться, здесь на периметре собирается толпа, и не сказать что с добрыми намерениями. Я Акула три-шесть, прием.

– Акула три-шесть, вас понял, зеро зафиксировал, уходите оттуда…

Большая часть разведданных, конечно, ни к черту не годится. Все здесь полетело ко всем чертям, и каждый спасает свою шкуру как только может. Тут, кстати, далеко не все отморозки конченые, просто эти махдисты поставили вопрос так: или ты с нами, или ты против нас. А что бывает с теми, кто против, показывали после каждого намаза по телевизору. Тут, после того как вся эта каша заварилась, только три вида телепередач остались: чтение Корана, намазы в положенное время и трансляции шариатских судов и расстрелов.

– Марка один, я Монолит двенадцать, наблюдаю вооруженную толпу, движущуюся по улице в нашу сторону. Прошу уточнения: мы имеем право стрелять только в ответ или при любой потенциальной угрозе? Прием.

– Монолит двенадцать, дайте предупредительный, и, если не остановятся, стреляйте на поражение по вооруженным людям. Как поняли?

– Марка один, вас понял, исполняю. Я брошу пару светошумовых сначала, возможно, их это остановит.

Рев винтов оглушил, подобно тамтаму, родившись внезапно и словно из воздуха. Четверка винтокрылых штурмовиков вынырнула из-за горного хребта и ушла вниз выполнять боевые задачи в городе. Грохот винтов стих так же быстро, как и появился.

Было непонятно, произойдет ли то, что они ждали. Было непонятно, что вообще будет в самое ближайшее время – их те же вертолетчики могли запросто прищучить по ходу. Или один из «Громовержцев» – отработать парой выстрелов крупного калибра, каждый из которых как выстрел шестидюймовой гаубицы. По правилам для работы они должны были опознаться, зарегистрироваться в сводной таблице и сейчас ждать задания. Но они не сделали этого – долго ждать не придется, дел чертова уйма, а людей, как всегда, катастрофически не хватает. Если они проявятся в сети, их немедленно припашут к какой-нибудь работе, и они не будут на месте тогда, когда это станет нужно.

Было только одно задание. Заложенное в память беспилотника своим человеком в ГРУ, Главном разведывательном управлении, которому эти самые беспилотники и подчинялись. Как только беспилотник увидит, что ему надо, он передаст информацию на Марку один вместе с приказом. Марка один выйдет в эфир и сообщит нужную информацию, не зная, что именно сообщает. После чего они начнут действовать.

А пока остается просто ждать…

Он сам не знал, для чего это делает. Он не знал, почему не доложил о том, что знает, по инстанции, как положено, чтобы организовали операцию. Может быть, потому, что он испытывает глубокое презрение к этим самым «организаторам», не вылезающим из штаба и дающим ценные указания. И он хочет организовать все это сам, чтобы утереть нос этим придуркам. Наверное, как-то так…

Что-то не то в армии. Он это знал, потому что сам был частью армии. Что-то не то в стране. Он это знал, потому что был жителем этой страны. И недавно – он нашел единомышленников. Которые тоже считали, что в стране не все ладно…

Погруженный в свои мысли, он едва не пропустил сообщение, адресованное лично ему. То самое, которого он ждал.

– Марка один запрашивает Быка два-два. Марка один запрашивает Быка два-два.

Рация была дуплексной. Можно было говорить как по телефону.

– Марка один, здесь Бык два-два, на приеме…

– Та-а-ак… Бык два-два, сообщите свой статус. – Оператор был явно озадачен. – Вас нет в сводной таблице.

– Бык два-два, группа центрального подчинения, находимся на севере, прием…

Группа центрального подчинения – означало, что группа подчинена напрямую ГРУ и не работает в интересах оперативного штаба.

– Бык два-два, вас понял. Для вас есть сообщение. Активность на точке три, как поняли. Повторяю: активность на точке три.

Это было то, что они ждали.

– Марка один, вас понял, активность на точке три. Нам нужна возможность работать, как поняли? Опознание по маякам.

– Бык два-два, вы понимаете всю…

– Сынок… – проникновенно сказал человек, – я все прекрасно понимаю. Дай нам дорогу, и мы все сделаем, ясно?

Оператор по здравом размышлении решил не связываться с группой центрального подчинения.

– Хорошо, я дам вам канал с Большой птицей четыре, она работает по северу города. Опознаетесь сами. Имейте в виду: на постах в списках вас нет, вы идете на свой страх и риск.

– Марка один, вас понял…

– Да, Большая птица четыре, вопрос: вы на месте?

– Большая птица четыре, мы по-прежнему на связи…

– Большая птица четыре, здесь Бык два-два, мы просим разрешения зайти в сектор. Мы в районе нагорья, готовы к опознанию.

– Есть, давай, парень.

– Серия по три, до серии десять-девять…

Человек вышел из машины, на счет «ноль» – поднял фонарь и выдал три серии по три коротких включения прямо в небо, да еще через специальный светофильтр, отрезающий видимую часть света.

– Есть, три по три, увидел.

– Верно. Мы работаем по ОВЦ, группа центрального подчинения. Маяки в рабочем режиме, подтвердите.

– Да, пометил вас, можете двигаться…

– Большая птица четыре, премного благодарен…

Человек отключил связь, заорал во всю глотку:

– Так, двинулись! Достаем тарахтелки, все по местам! У нас чертова тьма работы! Пошли, пошли, пошли!

Спецназовцы зашевелились. Из-под брезента появились крупнокалиберный пулемет «НСВ» с ночным прицелом и гранатомет «АГ-40», кургузая смертоносная машинка, способная буквально заплевать противника гранатами. Все это было мгновенно установлено на турели – до этого они были пусты, и тому была веская причина. Дело в том, что они стояли без опознания, а в зоне боевых действий любая вооруженная техника, любые вооруженные люди являлись целью. Если же они держали оружие скрытно, по ним не могли нанести удар, даже если они не выглядели подозрительно. Таковы были правила.