Все рассмеялись.

— Было бы удобнее, — сказала она первому мальчику, — если бы я могла обратиться отдельно к каждому из вас.

— Алан, — представился он. — Я — Эдгар Алан.

— А я — Перри, Эдгар Перри, — сказал второй мальчик.

После этого мальчики вновь стали пристально разглядывать друг друга.

— Я никогда прежде не видел тебя здесь, — сказал Перри. — Ты гостишь здесь или что-то вроде этого?

— Я иду в школу, — ответил Алан, кивая головой в направлении небольшого утеса, с которого он спустился.

— В какую школу? — спросил Перри.

— Мэнор Хауз. Она как раз там, вверх по дороге. Перри наморщил свой широкий лоб и медленно покачал головой.

— Я не знаю, где это, — сказал он. — Но эта местность мне совершенно не знакома. Я тоже иду в школу, которая тоже называется Мэнор, хотя, если честно, я никогда не видел тебя там. Я просто вышел из дома…

Он бросил взгляд на Энни. Она, еще когда говорил Алан, повернула голову, как будто впервые увидела эту гору.

— А ты? — спросил он ее.

— Я не знаю никакой школы, — сказала она, — но вся эта местность моя. Я имею ввиду, что все здесь мне знакомо.

— Интересно, что у вас обоих американский акцент, — поделился Алан своим наблюдением.

В ответ на его слова оба уставились на него.

— А какой же акцент у нас должен быть? — сказала Энни. — У тебя ведь такой же.

— Где ты живешь? — внезапно спросил Перри.

— В Карлстоне, — ответила она.

Он переступил с ноги на ногу.

— Тут что-то не так, — сказал он. — Дело в том, что прежде, чем прийти сюда и найти место, я видел сон сегодня утром…

— И я тоже!

— И я…

— …видел, как-будто я уже здесь, я и еще кто-то… вы двое.

— То же самое было со мной.

— И со мной тоже.

— Надеюсь, что теперь-то я уже не сплю.

— Наверное, нет.

— Однако чувствую я себя довольно странно, — сказал Алан. — Как-будто это все на самом деле и в тоже время не совсем реальность.

— Что ты имеешь ввиду, — спросил Перри.

— Опусти руки в воду, — сказал ему мальчик.

Перри нагнулся и исполнил приказание.

— Ну и что? — сказал он.

— Вода в море никогда не бывает такой теплой, — пояснил Алан.

— Но ведь она же отстаивалась в этой заводи какое-то время, которого достаточно, чтобы она так нагрелась.

— В море вода такая же теплая, — ответил Алан, — я еще раньше попробовал.

Перри вскочил на ноги, обернулся и побежал к воде. Алан с Энни переглянулись и она засмеялась. Мигом они оба припустили за Перри.

Вскоре они уже плескались в океане, окуная друг друга; Волны пенились у них под ногами.

— Ты прав, — воскликнул Перри. — Такого не бывает! Отчего же это так?

Алан пожал плечами.

— Возможно, оно теплое, потому, что какая-то часть поверхности моря, которую мы не видим, фокусирует солнечные лучи. Потом волны разносят это тепло по всей поверхности.

— Это мало вероятно. Может быть это просто теплое течение, как река в океане.

— Оно теплое, потому, что я так хочу, — прервала их Энни. — Вот и все.

Мальчики взглянули на нее, и она засмеялась.

— Все это не кажется вам сном, — сказала она, — потому, что это не ваш сон. Он мой. Вы помните, как вы вставали в это утро, а я — нет. Я думаю, это принадлежит мне и это — мое место.

— Но я-то настоящий. Я вовсе не часть сна!

— И я тоже.

— В таком случае, это я вас пригласила.

Оба мальчика внезапно рассмеялись и брызнули в нее водой. Она засмеялась в ответ.

— Что ж, может быть… — сказала она и брызнула на них.

Их одежда промокла, но через некоторое время, когда они достаточно и по разным поводам испытали нрав моря, быстро просохла. Медленно между купаниями под их руками вырастал новый замок. Больше и величественнее, чем тот, с которым покончил Алан, он разветвлялся на множество башен, подобно веткам аспарагуса, его мощные стены ползли вверх и спускались вниз, послушные неровностям волнистого ландшафта. Он был влажен от воды и брызг из заводи, где обитали маленькие крабы, яркие рыбки и прятались моллюски среди гальки, ракушек и обломков кораллов. Алан порывисто подался вперед и взял всю в песке руку Энни в свою.

— Чудесно, что ты придумала этот замок, — сказал он. В то время, как лицо Энни заливала краска, Перри взял ее другую руку.

— Да, — сказал он, — и если это — мечта, то ты — лучшая из всех мечтателей.

Он не представлял, что все это могло закончится. Самые дружественные чувства он испытывал к Перри, как-будто бы они действительно были братьями, хотя его чувства к Энни были другими, и он был уверен, что Перри тоже любит ее. Свет расстилавшийся вокруг них, был серым, зеленым от моря и жемчужным от тумана. Казалось, что море и воздух существуют вне времени, окутывая их со всех сторон и мягко пульсируя.

— О, боже! — сказала Энни.

— В чем дело? — воскликнули оба мальчика, поворачивая головы в направлении ее испуганного взгляда.

— Т-там, в воде… — сказала она. — Это труп, да?

Туман расступился. Что-то опутанное водорослями, переплетавшимися с лохмотьями одежды, лежало, наполовину выступая из воды. Тут и там проступали участки вздувшейся, как рыбий живот, белой плоти. Это было похоже на человека. Но сказать наверняка было трудно, — так это было исковеркано и побито, в окружении полос тумана, время от времени заслонявших картину.

Перри встал.

— Может быть, да, а может — и нет, — сказал он.

Тогда Энни заслонила лицо ладонями и стала смотреть сквозь пальцы. Алан взирал с изумлением.

— А хотим ли мы на самом деле знать, что это? — продолжал Перри. — Может, это просто комок водорослей и всякого прочего хлама, в котором запуталось несколько рыб. Если мы не пойдем туда и не будем смотреть, мы сможем считать это чем угодно. Понимаете, что я имею в виду? Вы хотите сказать вашим друзьям, что вы видели тело на берегу? Что ж, может это и так.

Снова туман стал между ними, спрятав непонятный предмет.

— Как ты думаешь, что это? — спросил Алан.

— Водоросли и мусор, — ответил Перри.

— Это тело, — сказала Энни.

Алан рассмеялся.

— Нет, вы оба не правы, — заключил он.

— Почему? — вдруг сказала Энни.

— Потому что мир существует не для этого, — сказал Алан.

Алан встал и пошел сквозь туман по направлению к телу.

— Я думаю, что и для этого тоже, — услышал он, как она произнесла у него за спиной.

Туман заклубился, и вновь расступился. В этом, неожиданно образовавшимся просвете Алан увидел бесформенную массу, которая теперь уже почти целиком погрузилась в воду и лишь слегка выступала. Надо было решаться и, как можно, скорее.

Он шагнул вперед, сливаясь с движущейся стеной тумана, в направлении прямо перед собой. Но ему не хотелось терять предмет из вида; Он бросился вперед. Он ожидал, что вот-вот ощутит бурление воды возле щиколоток…

— Алан, — ее голос слышался в отдалении.

— Где ты? — звал Перри тоже, казалось, откуда-то издалека.

— Сейчас, — ответил он. — Я около него.

Казалось, будто они окликнули его опять, но он не мог разобрать слов. Он бросился вперед. Внезапно ему показалось, что он движется вверх. И снова вокруг него возникли темные силуэты. Казалось, земля становится тверже. Над головой раздались крики этих странных птиц.

— Э-текели-ли, — как будто бы кричали они.

Он пустился бежать. Споткнулся.

А потом. Потом. Потом…

Я был на пути к Форту, возвращаясь от Леграна, когда это произошло. Я тогда даже не подозревал, что моя жизнь совершенно переменится. Не то, чтобы моя жизнь до этого была лишена фантазии. Вовсе нет. Но на этот раз ничто в моем восприятии окружающего не помешало мне считать воображаемое реально происходящим.

Когда золотой жук вылетел откуда-то и ударился мне в лицо, я еще не знал, что это было знаком перемен во всей моей жизни и навсегда. Я поискал и увидел его на песке перед собой, замечательный, сверкающий кусочек золота в лучах заходящего, октябрьского солнца. Я знал, что некоторые майские жуки имеют металлическую окраску, золотую или серебряную, и это, должно быть, прекрасно. Но этот… Это был особенный экземпляр, по крайней мере, мне не известный. Когда я встал на колени, чтобы рассмотреть его получше, то был поражен необычными пометками. Внезапно я понял, что черный рисунок на его спине был расположен так, что все остальное представляло собой форму маленького золотого черепа.