– Я ничего не помню.

– Это они тебе велели так говорить?

– Они? Меня что, украли инопланетяне? – с тоской в голосе спросил Петров. – Они высосали мои мозги?

– Какие еще инопланетяне?! – рассердилась Настя. – А мозгов у тебя нет, потому что смотришь всякую ерунду по телевизору!

Настя вырулила на шоссе и при этом, как водится, вцепилась обеими руками в руль.

– Хочется пить! – жалобно заныл Петров.

– Пить или выпить?

Петров горестно вздохнул, закрыл глаза и некоторое время сидел молча. Когда машина резко затормозила перед светофором, он удивленно поглядел на Настю и спросил:

– Вы кто?

– Ну-у… – протянула та. – Судя по всему, ты пил паленый «тройной» одеколон. Кстати, как тебя зовут?

– Петров.

– Если ты не в курсе, Петров – это фамилия. А зовут тебя как?

– Меня все так и зовут – Петров, – уперся он.

– А как тебя дома звали, когда ты был маленький?

– Гаденышем, – застенчиво признался тот.

– Оч-чень хорошо, – пробормотала Настя, развивая невиданную доселе для себя скорость.

Когда они подъехали к Люсиному дому, на улице уже стемнело. Она провела послушного Петрова по лестнице, держа его за сухую горячую руку. Лицо Петрова то и дело озаряла странная мерцающая улыбка.

В ответ на короткий звонок Люся открыла дверь и тут же зашикала:

– Ш-ш! Дети уже спят.

Люся была невысокой, пухленькой, но очень складной. Короткая мальчишеская стрижка придавала ей задиристый вид, а цепкие глаза, казалось, видели каждую вашу мысль, слежавшуюся в черепной коробке.

– К вам можно? – спросила Настя, напряженно улыбаясь. – Знакомьтесь: это Люся Короткова. А это Гаденыш Петров.

– Здравствуйте, Гаденыш, – растерянно сказала Люся, отступая от двери. – Проходите в комнату, гостем будете.

Петров, словно робот, послушно отправился в комнату.

– Третий мужчина за одни сутки? – возмущенным шепотом спросила Люся, изображая на лице бурю и совершенно не думая об ужасных мимических складках, которые могли подорвать ее красоту.

– Это не мужчина, – терпеливо пояснила Настя, – а вместилище информации. Внутри его есть сведения, которые позарез мне необходимы!

– Он что, съел какую-то квитанцию? – тупо спросила Люся.

– Он кое-что слышал!

– А зачем ты привезла его ко мне?

– Ну не к себе же мне везти его ночью! – зашипела Настя. – Совершенно незнакомый мужик. Возможно, он вообще – дитя порока.

– С чего ты взяла? – расширила глаза Люся.

– У него большой влажный рот. И брат у него «голубой». Пойдем на кухню, я тебе все расскажу.

Когда через полчаса они заглянули в комнату, то увидели, что Петров и загипсованный Люсин муж сидят на диване перед включенным телевизором и в унисон похрапывают, доверчиво склонив головы друг к другу.

– Знаешь что? – предложила Люся. – Пожалуй, дитя порока я размещу на раскладушке возле твоей постели.

– Я привезла его сюда не для того, чтобы он отсыпался! – возразила Настя. – Наутро у него в голове может произойти короткое замыкание. Надо допросить его прямо сейчас.

– Да мы его не разбудим!

– У тебя есть спиртное?

– Что-то очень дорогое и очень французское.

– Не думаю, что парень утончен до такой степени, – пробормотала Настя. – Хотя… Одет прилично и смекалист до невозможности.

Они налили в широкую бульонную кружку «Хеннесси» и начали осторожно приближаться к объекту, держа ее четырьмя руками.

– Отпусти-ка, – потребовала Настя и, подставив бульонницу Петрову под нос, покачала ее туда-сюда, чтобы пошел аромат.

Истекла целая минута, пока тот, не открывая глаз, сделал глубокий вдох, втянув внутрь трепетные ноздри. Потом последовал медленный выдох, и ноздри хищно распрямились.

– Оживает, – прошептала Люся, завороженно глядя на дитя порока, которое яростно захлопало ресницами.

Сейчас Петров был до странности похож на киношного монстра, которого в соответствии со сценарием невзначай пробудили к жизни глупые люди. Чары пали, когда он, повинуясь осторожным понуканиям, приплелся на кухню и сделал из бульонницы несколько больших жадных глотков. Нездешние глаза его прояснились, тряпочные мускулы внезапно обрели упругость, а в позвоночнике вместо ватных шариков вновь застучали камушки.

– Это вы! – воскликнул Петров, с неподдельным чувством посмотрев на Настю. – Вы не бросили меня!

Люся тут же вопросительно искривила бровь.

– Ничего особенного, – пояснила та. – Просто я ассоциируюсь у него со ста рублями.

– Точно! Вы мне должны, – радостно закивал Петров.

– Я еще не получила от тебя никакой информации, – вкрадчиво ответила Настя, глядя на него, словно на бокал, опасно качающийся на краю стола: только бы не разбился.

– Где мы? – спросил Петров, озираясь по сторонам.

– У моей подруги Люси. – Настя показала на нее подбородком, и Люся, чтобы выказать гостеприимство, изобразила на лице приторную улыбку и собрала много-много складочек вокруг глаз.

– Меня зовут Костя, – застенчиво представился Петров и поправил ладонями височки.

– Сто рублей дожидаются в моей сумочке, – подбодрила его Настя. – Тебе удалось что-нибудь услышать на бульваре?

– Конечно!

– Рассказывай.

– В общем так. – Петров хлопнул ладонями по столу и задумчиво посмотрел на почти полную бульонницу. – Большой человек – начальник того, который поменьше. Он собирается послать его в какое-то место, которое называется Сады Семирамиды.

– За границу, что ли? – подозрительно спросила Люся.

– Вот этого я не знаю, – с сожалением цокнул языком Петров. – Маленький должен провести там операцию на воде. Большой так и сказал: операцию на воде.

– Усатый сказал?

– Да-да, большой и усатый. Это он виноват в том, что я слышал так мало: все время озирался и, как только замечал меня, старался увести маленького подальше.

– А потом эти типы поднесли тебе чарочку, – обвиняющим тоном подхватила Настя. – И ты, конечно, не смог устоять.

– А кто бы смог? – простодушно спросил Петров, быстро наклонился и, протяжно хлюпнув, отпил очередную порцию коньяка из бульонницы. Коньяк действовал на него, словно живая вода.

– Еще что-нибудь ты слышал? – не отставала Настя, жадно глядя на его большой рот. Рот был словно создан для того, чтобы выбалтывать тайны.

– Они упоминали о какой-то женщине. О том, что у нее идеальный напев.

– Напев? – Настя и Люся изумленно переглянулись.

– Нет, не напев, – досадливо поморщился Петров. – Мотив. – Он прищелкнул пальцами. – Идеальный мотив.

– Для чего?

– Вот этого я не знаю. Они все больше говорили какими-то намеками. Усатый сказал, что маленький должен сильно постараться, а тот ответил, что уже постарался и отлично унавозил почву.

– А они ничего не говорили про Любу? Или Любочку? – волнуясь, поинтересовалась Настя.

– Они вообще не называли ни имен, ни фамилий. По крайней мере, я ничего такого не слышал.

– Ну еще хоть что-нибудь! – попросила Настя, умоляюще складывая руки. – Ты же раз десять бегал за мячом! И так долго собирал фантики!

– Больше ничего связного, – покачал головой Петров. – Где моя сотня?

Настя вздохнула и полезла за деньгами.

– Вы помните, где живете? – спросила тем временем Люся.

Петров обиделся:

– С чего бы мне забыть? Конечно, я помню. Сейчас поймаю тачку и поеду домой.

– Не оставишь мне телефончик? – спросила Настя, протягивая сторублевку своему разведчику.

– Зачем? – спросил Петров.

– Ну… Мало ли. Может, ты что-нибудь еще вспомнишь.

– Тогда лучше уж вы оставьте мне свой телефончик. Если я чего вспомню, обязательно позвоню.

– Когда ему понадобятся деньги на выпивку, он что-нибудь выдумает, – шепотом предупредила подругу Люся. – Сочинит тебе целое либретто.

– Послушай, Костя Петров, у тебя есть, куда записать телефон? – отмахнулась от нее Настя.

– Естественно! – Он отлепил зад от табуретки и вытащил из брючного кармана записную книжку. Одновременно на пол упал голубой прямоугольник. Настя такой уже видела. Точно видела! В ресторане, когда встретилась с Любочкой. Не дав Петрову опомниться, она упала на колени и схватила визитку в руки. Петров тотчас же хлопнул себя ладонью по лбу: