Мэхелия Айзекс
Не могу уйти
Пролог
Обычно, прежде чем разойтись по домам, Эстер Гифорд и Флора Варне заходили в маленький бар. В центре Уотфорда их полно, но они предпочитали старомодное заведение. Здесь не держали современных агрегатов, с шипением извергающих кофе, а варили его на раскаленном песке в медных, как и полагается, турках, разливая в крохотные фарфоровые чашечки. Молодежь тут не толклась, музыка отсутствовала – можно спокойно поболтать, уютно устроившись в креслах с высокими спинками, заслонявших от глаз других, не очень многочисленных посетителей.
Подругам было о чем поговорить. Они давно работали вместе: Эстер держала дизайнерское бюро по оформлению интерьеров жилых и офисных помещений, Флора же являлась не только ее правой рукой, незаменимой помощницей во всем, но и душевно близким человеком. С ней она не опасалась откровенничать, даже если это касалось болезненных семейных проблем.
Вот и сейчас, подытожив сугубо деловые результаты прошедшего дня, Эстер заговорила о том, из-за чего давно тревожилась.
– Ты пойми, Флора, я – мать. Когда имеешь двадцативосьмилетнюю дочь, поневоле думаешь, как сложится ее судьба.
– С Даниэллой все в порядке.
– Если ты имеешь в виду «Умелец» – да. Она поставила его на ноги и прекрасно там управляется.
– Чудесный магазинчик, есть чем полюбоваться. Вещи красивые и доступные по цене. Мне нравится, что Даниэлла занялась не антиквариатом и не ширпотребом, а именно художественными изделиями ремесленников, слава Богу, не утративших секреты старинных мастеров. По-моему, поддерживать их очень благородно и перспективно.
– Я не о том. В ее возрасте пора всерьез позаботиться о своей женской перспективе.
– Можно подумать, будто у нее нет шансов! Я бы не назвала Эллу записной красавицей, но в ней что-то есть... Статью-то она точно в свою прелестную бабушку итальянку.
– Ты с детских лет ее знаешь и любишь, поэтому так говоришь.
– Неправда, в ней море обаяния.
– Только почему-то мужчины этого не видят.
– Откуда ты знаешь? Хочешь, чтобы она докладывала насчет своих кавалеров? Моя дорогая подруга, выплескиваться перед собственной матерью вовсе не обязательно! Ты ведь непременно начнешь учить, давать советы, влезать в подробности.
– Естественно. Не хочу, чтобы натворила глупостей.
Флора рассмеялась.
– Вот-вот! Она взрослая, как-нибудь сама разберется. Угомонись.
– Я и не лезу, – капризно поджала губы Эстер. – Но разве нормально, что Элла фактически никуда не ходит, не общается с молодыми людьми, ведет замкнутую жизнь. Мы с отцом радовались, когда она жила и работала в Лондоне. В нашем провинциальном городишке куда меньше шансов встретить свою судьбу.
– Ты же встретила.
– Я – совсем другое дело, Флора. Хочешь верь, хочешь нет, но твоя приятельница еще в школе приглядела себе будущего мужа. Можно сказать, вынянчила его для себя. Писала записки, звонила, подстерегала, оказывала знаки внимания... Завоевать мужчину – это труд. А моя гордячка, как я понимаю, думает, что однажды принц сам явится с предложением руки и сердца... Ты бы поговорила с ней. Если она не начнет более модно одеваться, причесываться и прочее, на нее современный мужчина и внимания не обратит.
– У Даниэллы есть свой стиль! Он может не нравиться тебе, но он есть.
Эстер пожала плечами.
– Важно, чтобы другим нравился.
– И поклонник у нее, по-моему, появился. Во всяком случае некий господин вокруг Даниэллы вертится.
– Вот как? Кто же он?
– Из здешних. Лицо вроде знакомое, а как зовут, не знаю.
– Ты говоришь, чтобы меня успокоить?
– Давай лучше не будем продолжать эту тему, дорогая. Ей-богу, я уже жалею, что поделилась своими наблюдениями, будто кумушка какая-нибудь. Придет время, сама все узнаешь, только, ради всего святого, не торопи событий...
Глава 1
Она выглядела совсем не такой, как ожидал Чарльз. Сестра описала ее опытнейшей соблазнительницей, но это плохо вязалось с малопривлекательным обликом особы, глядящей на него из-за прилавка.
– Чем могу служить? Голос Даниэллы Гифорд оказался более выразительным. Он был низким, грудным и, очевидно, приобретал обворожительную хриплость в моменты интимной близости с мужчиной. Интересно, относится ли она к тому типу женщин, которые лишь стонами выражают свою страсть, или к тем, которые шепчут в ухо мужчине сокровенные слова, способные еще больше его подхлестнуть?.. В любом случае Чарльз с трудом представлял, что заинтересовало его зятя, Дейва, в столь бесцветной женщине, так не похожей на прежних его пассий, до коих он большой охотник...
– Э-э... – неопределенно протянул Чарльз, быстро окинув взглядом магазинчик, где кроме него больше никого не осталось. Он так увлекся изучением Даниэллы Гифорд, что не заметил, когда остальных покупателей уже обслужили. Вопрос, обращенный к нему, застал его врасплох, поэтому Меррей лихорадочно искал правдоподобный повод, якобы побудивший его заглянуть сюда, однако ничего путного в голову не приходило. – Ракушки! – вымолвил он наконец, кивнув на витрину, в которой заметил простенькое ожерелье.
– Ракушки? – вежливо переспросила Даниэлла. – Вы коллекционер?.. Какие вам нужны – лакированные или необработанные?.. А может, вас заинтересуют вот эти коллажи? Они пользуются у нас спросом.
Взглянув на квадратную дощечку, тот поморщился. По-детски выкрашенные разными красками ракушки составляли примитивную, грубую картинку, способную привлечь разве что человека с неразвитым вкусом.
– Вообще-то я имел в виду ожерелье, – уточнил он, неуверенно бросив взгляд через плечо. – Вон то, которое в витрине. Думаю, оно понравится моей племяннице.
Хотя на самом деле я никогда не смогу подарить девчушке ожерелье, с сожалением подумал Чарльз. Он прекрасно знал, как разозлится его сестра Лиз при виде сувенира, приобретенного в магазине этой женщины! И неважно, даже если Мери подарок понравится! Сам факт покупки выведет сестричку из себя и будет расценен как предательство. Кроме того, существует опасность, что Дейв узнает ракушки. Лиз же предпочла оставить мужа в неведении относительно своего тайного вмешательства в любовную историю, в которой его подозревала.
– Оно на самом деле очень милое, – улыбнулась Даниэлла, выходя из-за прилавка и направляясь к витрине.
Когда она поравнялась с Чарльзом, тот сразу ощутил что-то наподобие благоухания роз, смешанного с тонким запахом теплого женского тела.
От внимания Меррея также не ускользнуло изящество, даже грация ее движений, хотя Гифорд была довольно высокой. Бедра Даниэллы плавно покачивались на ходу, широкая длинная юбка подчеркивала стройность фигуры. Каштановые волосы, заплетенные в тугую косу, достигали талии. Глаза под густыми ресницами отливали почти бронзовым оттенком. Даниэлла наклонилась, чтобы вынуть ожерелье из витрины, поразив Чарльза своими ботинками на толстой подошве. Подобная грубая обувь больше подходила для восхождения на какую-нибудь горную вершину. Он подумал, что женщина с такой манерой одеваться вряд ли привлекла бы Дейва...
– Пожалуйста! – сказала Гифорд, выпрямившись и протягивая ему нитку.
Чарльз поспешно отвел взгляд от нелепых ботинок. Несмотря на невысокую оценку, которую успел дать молодой женщине, он не мог не признать, что та обладает каким-то особым очарованием. Одежда скрывала ее формы, но в то же время во всем облике Даниэллы таилась едва уловимая чувственность.
– Благодарю. – Чарльз взял ожерелье, удивившись странноватому ощущению, возникшему у него в то мгновение, когда Даниэлла слегка коснулась его руки. Сосредоточенно разглядывая ракушки, он подумал о том, заметила ли она его реакцию? Вроде нет – она все так же спокойна и невозмутима.
– Это последнее, – услышал Чарльз и сначала не понял, к чему эти слова относятся.
– Последнее?
– Да, – безмятежно подтвердила Даниэлла. – Их всегда покупают девочкам. Видите, длина довольно небольшая, как раз на детскую шейку.