Литмир - Электронная Библиотека

Она засмеялась.

– Вскрывать себе вены – это для других. Для других это подвиг – умереть, а для меня подвиг – жить. Я слушаю вас.

– Я уезжаю отсюда!

И вмиг Она совершенно потерялась.

– Когда?!

– В понедельник…

Долгое молчание.

– Можно задать вопрос… куда?

– Обратно.

– К ним? – засмеялась, – Как же я не поняла! При моей-то интуиции! Значит, ваше – «звоните» было тогда не от понимания моего страха, а от страха вашего, да? Послушайте, до чего же вы несвободный… Теперь я даже думаю, что именно это мне в вас и нравилось. Мне всегда хотелось иметь собственного котенка. Знаете… мурлыкающее маленькое тельце, нуждающееся в моей защите! Молчите! Слушайте… Я только теперь поняла, зачем я вам рассказала тогда мою ужасную историю… Интуиция! Сразу почувствовала, что для вас эта история полна смысла! Ну, ладно! Гуляйте! Счастливо вам добраться в нашу тюрьму!

– Несвободный… это зануда, да?

– Вам так удобнее?

– Когда ты станешь старше – ты поймешь… что у этих самых зануд – всегда остаются обязанности… Их давно уже ни о чем не просят, а они все за кого-то отвечают…

– Я не слышу! Я не слышу! Я не слышу!

Он кричит: – Потому что это необходимо!.. Например, прожив десять лет с человеком, нельзя…

– Десять! Двадцать! Тридцать! Замолчите! Я ненавижу вас сейчас! Я не хочу потонуть в ваших банальностях! Мне плевать! Все в порядке! Слушайте. Я успокоилась! Совсем! Расстаемся! Я даже напоследок хочу попросить вас об одном одолжении! Вы исполните?

– Я исполню.

Он весьма растроган.

– Учтите, вы дали слово! – говорит она зло, – Сейчас вы возьмете трубку, а я наберу номер. Ответит женский голос. Вы скажете этой женщине следующее: «Здравствуйте, это говорит капитан. Я приехал».

Он разочарованно: – Какой капитан?

– Отважный. Очень отважный капитан, которого ждут. Устраивает?

– Я не понимаю.

– А вам и не надо понимать. Достаточно того, что понимаю я. А вы дали слово исполнить. Итак:

«Это капитан. Я приехал». Надеюсь, запомнили? Дальше вы спросите у женщины: «А вы Вера?» И она ответит вам утвердительно… Учтите, она будет колебаться, но все-таки ответит, что она Вера… И тогда вы назначите ей свидание.

– А на самом деле это будет не Вера?

Она зло засмеялась.

– По-моему, это ужасно. А если она не ответит, что ее зовут Вера?

– Она ответит именно так. В этом весь фокус. Я набираю…

Поднимает трубку телефона. Набирает. В квартире Матери. Звонок телефона.

– Алло…

– Здравствуйте.

– Кто это?

– Это капитан… Я приехал.

– Боже мой!.. Вы получили письмо!

– Вы… Вера, да?

Мать молчит. Он повторяет: – Вы Вера?

Мать после долгого молчания:

– Да.

– Я хотел бы вас повидать, Вера.

Мать после долгого молчания: – Хорошо.

Она торжествующе засмеялась.

– А когда?

– Давайте завтра… Нет, послезавтра… Нет, вы позвоните мне… в это же время. Хорошо? Послезавтра в это же время. Я буду ждать.

– Хорошо. До свидания, Вера.

– До свидания…

Повесила трубку.

– Какой у него… интеллигентный голос.

В его комнате.

– Теперь объясни мне наконец! Я хочу знать!

– Нет, не хотите… Ну, вы точно как она! Что она сказала?

– Чтобы я позвонил послезавтра.

– Да не пугайтесь! Ничего нового я не придумала. Все ждут своего капитана: я, она, ее подруга, все мы… Ну ладно, прощайте. Ах, да… вы все беспокоились насчет моего пальчика. Я опустила письмо для вас в ваш почтовый ящик, а потом… позже… когда поняла, что это письмо вам не принадлежит, я просунула палец в отверстие и пыталась его выковырять… Но письмо не шло обратно… и я почувствовала ужасную боль, но я все равно поворачивала палец и края отверстия рвали… и кровь лилась в ваш почтовый ящик. Потом я все-таки вырвала палец, и кровь пошла сильнее, и я позвонила вам… Я ненавижу вас! Не дай вам Бог узнать, что я выстрадала сегодня! Ничего, когда-нибудь я сумею отомстить за свои страдания! Меня многому учили в жизни, и только сегодня вы научили меня жить! Будьте прокляты!

Выскочила, хлопнув дверью.

Он остается один. Звонок телефона.

Он торопливо хватает трубку: – Алло…

Молчание.

– Алло!..

– Через тридцать минут спуститесь и возьмите письмо, я напишу его сейчас… вместо того…

Молчание.

– Сказать?

– Скажите.

– Ты нарочно засунула палец в ящик и вертела, пока не облилась кровью…

Гудки в трубке. И новый звонок.

– Алло…

Молчание.

– Алло!..

– Это подлость! Подлость!

Гудки в трубке.

* * *

Все та же ванная в его прежней квартире. Его жена причесывается, разговаривая с Доктором, стоящим на пороге ванной.

– Я не соврала ему. У нас с тобой действительно ничего не было. «Лав мэйкинг», как говорят англичане, всего лишь. А для меня это ничто! Я ведь мечтала… А!.. – махнула рукой, – Я звоню тебе со своей несытой нежностью, но ты занят! Вечно занят! – яростно, – И ты смеешь быть занятым после того, что я для тебя сделала?!

– Но я…

– Замолчи! Ты – садист! Тебе доставляет удовольствие смотреть, как я суюсь в эту жуткую реку, не зная броду… как я буквально давлюсь своей нежностью к тебе! Знаешь, все! Хватит! Была любовь… предопределенная и не заслуженная тобой.

Доктор, как обычно, гладит ее очень нежно по лицу – и жена двигает головкою в такт его ласке.

– Да! Тебе легко… Достаточно взгляда, и я, как дрессированная тигрица, сажусь на тумбу и глазею на хлыст! Нет, нет! Все, я решила! Мы будем с тобою друзьями! Мы будем только друзьями! Слышишь?! Мы только-только друзья!

Целует его руки.

* * *

В свою комнату возвращается Он с письмом в руках.

Читает письмо:

«Мой обожаемый Бернард Шоу сказал: «Нет в мире женщины, способной сказать «прощай» меньше чем в тридцати словах». Банально? Все, о чем мы с вами говорим, почему-то тонет в банальности! Но мне больно! Мне очень больно! Слышите?! Чтобы понять, что я пережила сегодня, обратитесь к классике – «Дневник Печорина», перед словами: «Тем временем Мери перестала петь»! Я не понимаю, что такое для меня эта встреча: величайшее счастье или величайшее несчастье всей жизни… Но я уже точно знаю, что ни одного человека в мире я не полюблю, как вас. Я готовилась к этой любви! Я не стыжусь признаться в ней! Я пишу вам с гордостью, как о награде: – я вас люблю! И мне не стыдно и не страшно, потому что во мне горы любви! Слышите, вы! Уходя от вас, я подаю вам, нищему, свою любовь. Держите на бедность!

«.

* * *

Глубокая ночь. Она на цыпочках проходит через комнату Матери в свою. Мать не ложилась спать. Демонстративно сидит с книжкой в руке. Но, не оборачиваясь, Она проходит в свою комнату, и стоит у своего стола, и стоя ест оставленный ей ужин.

– Я не живу, чтобы дать тебе возможность сдать экзамены! Не ешь стоя! Что с твоим пальцем?

Она молча ест.

– И почему ты опять в джинсах? Я ведь просила тебя приучаться ходить в нормальной юбке. Тебе в институт на экзамен скоро идти!

Она миролюбиво:

– В юбке у меня ноги голые. Это меня очень смущает.

Ставит тарелку на пол: – Спокойной ночи.

Закрывает дверь, подходит к магнитофону, щелчок, включила запись.

Мать, распахнув ее дверь:

– Ты сразу скажи… ты решила проваливаться в институт, двоечница? Выключи этот проклятый магнитофон! – Орет. – И почему ты не ответила – что с твоей рукой?!

– Я никогда не была двоечницей. Кстати, я заметила, что люди, не знающие языка, когда они разговаривают с иностранцами, кричат. Им почему-то кажется, что так их поймут.

Мать, спокойно:

– Мне не нравятся твои встречи с Эрикой. Меня очень заботят твои ночные возвращения с порезанными пальцами. Короче – все.

Она:

– Не поняла.

Мать, помолчав:

– Я пошла к Наденьке… к твоей любимой подруге…

– Я не хочу слушать.

– Твоей ближайшей подруге Наденьке, которая, правда, не знает, что она твоя ближайшая подруга. И она мне сказала, что Эрики больше нету.

8
{"b":"541614","o":1}