– Тысячу… – староста усмехнулся, – во время Великой тьмы, значит. Да уж… – он покачал головой, – страшные были времена, – да только род человеческий изничтожить не так-то просто. У нас вот здесь почитай четыре сотни дворов, да в Нильмогарде и в Хольмворте за шесть сотен в каждом, ну и еще десятка два поселений от двух до трех сотен наберется. Так что всего тысяч тридцать народу. И никаким оркам или Темным нас здесь не взять.
Вожак бросил взгляд на стоящих вдоль улицы людей, крепких, приземестых, с обветренными, открытыми лицами и заскорузлыми от работы руками и понимающе кивнул.
У торговой площади возы, на которых осталось двое лежачих, свернули налево, к кузнечному концу, а остальных пришельцев, с почетом и заботой, сопроводили к ратуше, на пороге которой уже выстроились с полдюжины мужчин. Судя по их важному виду, это были самые знатные и уважаемые люди Калнингахайма. И спустя мгновение староста Маркел подтвердил это:
– Позвольте вам представить главу Совета Калнингахайма – олдермена Титуса…
Мужчина, стоявший чуть впереди остальных в добротной, но какой-то слишком уж старомодной одежде, выступил вперед и важно поклонился. Трой, так звали воина, поклонился в ответ, подумав, что его больше бы устроил лекарь, обильный ужин и кровать. Однако гном и идш успели его достаточно вышколить, чтобы он понимал, что благородный человек умеет подчинять свои желания своим обязанностям, а то, что другие зачастую называют искренностью и непосредственностью, на самом деле чаще всего является всего лишь безволием и инфантильностью, простить которые можно только совсем малым детям или людям, коих боги обделили разумом и достоинством.
– …а также остальных членов Совета – мастера Илхья, старосту кожевенного конца, мастера Аболата, главу медников, мастера Кая Игласа, старшину объездчиков, мастера…
Наконец представление членов Совета Калнингхайма окончилось.
Трой поклонился в ответ и представился сам:
– Я – Трой… Трой-побратим. Мы, с моими спутниками, прибыли в вашу землю из самого Блистательного Эл-Северина, столицы империи людей.
Трой замолчал. Пару мгновений над площадью висела звенящая тишина, а потом из сотен глоток вырвался изумленный вопль…
Слава богам, на этом церемония встречи и закончилась. Их сопроводили в довольно просторный дом (похоже, таверны в этих землях предназначались всего лишь для того, чтобы промочить горло и поболтать), где всех осмотрели лекари, подогрели воду для мытья и накормили обильным ужином.
Когда последний из местных жителей, ухаживающих за изнуренными гостями, покинул дом, гном задумчиво почесал крюком затылок и произнес:
– Кто бы мог подумать…
Трой только молча кивнул, они обменялись понимающими взглядами и… дружно промолчали. Хотя он еще не слишком давно вращался так сказать, в высших сферах, но у него были слишком хорошие учителя, так что он уже успел проникнуться уважением к утверждению о том, что и у стен бывают уши. Да и для серьезного разговора информации пока было слишком мало. Так, больше для охов и вздохов, мол, вот оно как…
На следующий день, ближе к полудню, на пороге дома появился гонец, крепкий парень в прочной кожаной одежде, каковая в империи вполне могла бы считаться легким доспехом, а здесь, похоже, была чем-то вроде повседневного платья. Парень был рыж, конопат, а его огненные вихры торчали во все стороны. Вежливо постучав и учтиво поклонившись, он сверкнул белозубой улыбкой и спросил:
– Позволено ли мне будет осведомиться, как самочувствие наших гостей?
Трой, оценивший то, что вчера их решили не беспокоить вопросами, ответил не менее учтивым поклоном:
– Благодарю достойных людей Калнингхайма. Мы чувствуем себя достаточно хорошо.
Гонец вновь вежливо поклонился и торжественно произнес:
– В таком случае, Совет Калнингхайма приглашает вас в два часа пополудни на званый обед.
Гном, уже успевший с утра умять здоровенный кабаний бок, как обычно сопроводив сей процесс ворчанием, что и соль-де здесь какая-то горьковатая, и бок слишком пережарен, довольно крякнул. И едва дверь за гонцом закрылась, с победным видом развернулся к Трою:
– Ну что я тебе говорил? А ты всё: зачем мне парадный камзол, зачем парадный камзол?
Трой хмыкнул:
– Да толку-то, всё одно все вещи сгинули…
– Ну и что? – ничуть не смутился гном. – Главное, что я был прав, и твой камзол тебе сейчас очень бы пригодился…
Обеденный стол был накрыт в большом зале ратуши, украшенном довольно ветхими, но чрезвычайно искусно выполненными гобеленами. Несмотря на то что нити на них истончились до такой степени, что сквозь материю просматривались стены, а краски слегка потускнели, было видно, что ткали их великие мастера. Во всем остальном убранство залы было простым и даже безыскусным.
Первый час хозяева изо всех сил соблюдали приличия, потчуя гостей и возглашая заздравные тосты, затем местное ягодное вино (ну откуда в западных лесах мог появиться виноград?) сделало свое дело. И хозяев прорвало…
Первый вопрос задал как раз тот самый рыжий парень, что исполнял роль гонца. Он сидел почти напротив гостей, усаженных на коротком конце столов.
– А много ли людей выжило по ту сторону Проклятого леса?
Трой отставил кубок, утер рукой рот и посмотрел на задавшего вопрос.
– Точного числа я не знаю, но в империи двадцать девять провинций, да еще пределы… в каждой провинции по городу-столице. Во всех я не был, но те, в которых был, раза в три-пять больше Калнингхайма. А Фартериско, главный торговый порт империи, тот больше раз в двадцать. Кроме того, говорят, что в некоторых провинциях есть города помимо столиц, например в Ильмере, ну а сама столица Эл-Северин – огромна. У нее три каменных стены, а сколько живет там народу… – Трой покачал головой, – мне кажется сто тысяч… а может, и поболее.
Все присутствующие удивленно загомонили. А мастер Кай Иглас, старшина объездчиков, возбужденно жахнул кулаком по столу:
– Так что же они до сих пор Проклятый лес не вычистят? Совсем о нас забыли?
Трой подождал, пока гул голосов немного поутихнет, а затем осторожно заметил:
– А там никто не знает, что здесь тоже выжили люди. Арвендейл считается древней легендой и… – Тут Трой оборвал речь, заметив, как за столом отчего-то прекратились все разговоры. Вожак наемников недоуменно покосился на гнома, вроде как он не сказал ничего такого, что могло бы быть воспринято столь напряженно, но гном тоже недоуменно вскинул бровь. Спустя несколько мгновений олдермен вкрадчиво произнес:
– Как ты назвал Темь, уважаемый гость?
Трой поколебался, но отступать было некуда.
– Дело в том, уважаемый мастер Титус, что в империи эти земли носят название Арвендейл.
Ольдермен задумчиво кивнул, и над столом вновь повисла тишина. Все присутствующие упорно пялились в свои тарелки, стараясь не встречаться взглядами ни с гостями, ни друг с другом. Трой быстро переглянулся с остальными. Эльф сидел слегка отвернувшись и разглядывал гобелены на стене, остальные либо пожимали плечами, либо скорчили рожи, означавшие, что сами ничего не понимают. Молчание затягивалось, и Трой решил, что поскольку он, по-видимому, сделал что-то ввергшее хозяев в смущение, то не худо было бы выяснить, в чем он провинился.
– Я прошу прощения, если сделал или сказал то, что каким-то образом оскорбило ваши чувства, но не мог бы уважаемый мастер Титус пояснить мне, в чем состоит моя ошибка?
Олдермен вздохнул и поднял глаза на Троя.
– Дело в том, уважаемый гость, что эту землю здесь уже давно никто не называет… Арвендейлом. Арвендейлом звалось герцогство, в котором свободно и счастливо жили в согласии друг с другом люди, Высокие и Могучие. А когда на землю опустилась Великая тьма – герцогство сгинуло бесследно.
Олдермен опять вздохнул и продолжал:
– Мы не знаем, что случилось ни с Высокими, ни с Могучими. Войско герцога напрасно ждало их дружины на Поле Косарей, что простиралось перед замком. Но, после того как орды орков и создания Тьмы ушли дальше на восток ни из Крадрекрама, ни из Эллосиила не появилось ни одного гнома или эльфа, врагу удалось разъединить наши дружины и разбить наше войско поодиночке. С тех пор в Теми не видели ни Могучих, – олдермен учтиво склонил голову в сторону гнома, – ни Высоких.
