– Все верно.
– Что ж, можете на меня рассчитывать. Я выполню все в точности.
– Замечательно. А мне пора уже готовиться к новой роли.
Он удалился в свою комнату, откуда через несколько минут вышел симпатичный простоватый служитель нонконформистской церкви{16}. Широкополая черная шляпа, мешковатые штаны, белый галстук, располагающая улыбка, внимательный взгляд и общее выражение искреннего благожелательного любопытства сделали бы честь самому мистеру Джону Хэйру{17}. Холмс не просто сменил костюм. Лицо, манера держать себя, даже, казалось, его внутренний мир менялся с каждой новой ролью, которую он играл. Сцена утратила великого актера, а наука – гениального мыслителя в тот день, когда он ступил на стезю борьбы с преступностью.
Мы вышли из дома на Бейкер-стрит в четверть седьмого, но на Серпентайн-авеню все же оказались за десять минут до назначенного времени. Начинало смеркаться, один за одним загорались уличные фонари, когда мы прогуливались недалеко от Брайени-Лодж в ожидании хозяйки. Здание было точно таким, каким представлялось мне по краткому описанию Шерлока Холмса, но район, в котором оно располагалось, против ожидания оказался вовсе не таким тихим. Для такой небольшой улочки здесь было на удивление оживленно. На углу стояла группка бедно одетых мужчин, которые курили и смеялись, чуть поодаль точильщик ножниц сидел за своим колесом, тут же двое гвардейцев флиртовали с молодой нянькой, и по улице прохаживались несколько щегольского вида молодых людей с сигарами в зубах.
– Видите ли, – заметил Холмс, когда мы уже в который раз проходили перед интересующим нас домом, – эта свадьба значительно упростила дело. Теперь фотография становится палкой о двух концах. Отныне для Ирен Адлер будет так же нежелательно, чтобы снимок увидел мистер Годфри Нортон, как и нашему клиенту – чтобы он оказался в руках его принцессы. Вопрос заключается в том, где искать фотографию?
– И правда, где?
– Вряд ли Ирен носит ее с собой. Фотография велика, такую не спрячешь в женском платье. К тому же ей известно, что король может подстроить нападение грабителей. Две подобные попытки уже были. То есть можно смело утверждать, что фотографию с собой она не носит.
– Так где же она?
– У ее банкира или адвоката. Возможен и тот, и другой вариант, но я их считаю маловероятными. Женщины по природе – существа скрытные и любят окружать себя маленькими тайнами. Зачем ей отдавать фотографию в чужие руки? Она может доверять своему избраннику, но ей неизвестно, какое политическое или другое воздействие может быть оказано на него как на делового человека. Кроме того, не забывайте, что она приняла решение пустить ее в ход в ближайшие дни. Нет, фотография должна всегда находиться у нее под рукой. Она хранит ее у себя дома.
– Но дом же два раза обыскивали!
– Это ни о чем не говорит. Они не умеют искать.
– А как вы собираетесь ее искать?
– Я не собираюсь ее искать.
– Тогда что же?
– Я сделаю так, что она сама покажет мне, где спрятана фотография.
– Но она не захочет!
– У нее не будет выбора. Однако я слышу стук колес. Это ее экипаж. Прошу вас, выполните в точности мои указания.
Как только он произнес эти слова, из-за угла выехало небольшое ландо изящных очертаний с горящими боковыми фонарями. Экипаж с грохотом подкатил к двери Брайени-Лодж. Когда он остановился, один из оборванцев, праздно стоящих на углу, бросился открывать дверцу, надеясь заработать монетку, но его оттолкнул другой бездельник явно с тем же намерением. Мгновенно вспыхнула перебранка, к которой сразу же подключились двое гвардейцев, вставших на сторону одного из зачинщиков, и точильщик, принявшийся с не меньшим жаром защищать второго. В мгновение ока ссора переросла в драку, и леди, вышедшая из экипажа, оказалась в гуще дерущихся. Ее со всех сторон окружили разгоряченные мужчины, лупившие друг друга кулаками и палками. Холмс бросился в толпу, чтобы защитить женщину, но, едва он успел до нее добраться, как вдруг, вскрикнув, упал с залитым кровью лицом. Гвардейцы бросились бежать в одном направлении, оборванцы – в другом, а к месту происшествия ринулись более прилично одетые люди (до этого смотревшие на потасовку со стороны), чтобы помочь леди и оказать помощь раненому. Ирен Адлер – я по-прежнему буду называть ее так – взбежала по лестнице, но остановилась у самой двери и обернулась. Красоту ее фигуры эффектно подчеркивал свет, струящийся из холла.
– Этот бедный джентльмен сильно ранен? – спросила она.
– Он умер, – зашумели в толпе.
– Нет-нет, жив еще, – послышался чей-то голос, – но до больницы не дотянет.
– Какой храбрый! – сказала одна из женщин. – Если бы не он, они бы точно у леди отняли кошелек и часы. Это банда, они специально все подстроили! Ах, смотрите, он дышит!
– Нельзя же его на улице оставлять. Можно его занести в дом, мадам?
– Конечно. Перенесите его в гостиную, там удобный диван. Сюда, пожалуйста!
Холмса бережно подняли и внесли в гостиную Брайени-Лодж, я за всем происходящим наблюдал со своего места у окна. В гостиной горел свет, но шторы не были закрыты, поэтому мне было отлично видно, что происходит внутри. Не знаю, что тогда творилось в душе Холмса, который лежал на диване с видом умирающего, но я еще никогда не испытывал более сильного угрызения совести, чем в ту минуту, когда видел эту прекрасную женщину, в заговоре против которой участвовал, и то, с каким неподдельным волнением и участием она склонилась над раненым. Но все же не выполнить указания Холмса было бы настоящим предательством по отношению к нему. Скрепя сердце я достал из-под ольстера{18} дымовую шашку. В конце концов, мы же не собираемся причинять ей вреда. Наоборот, мы хотим помешать причинить вред другому.
Холмс сел на диване и замахал руками, как человек, которому не хватает воздуха. Как только служанка бросилась открывать окно, я увидел, что он условным сигналом поднял руку. Забросив в дом шашку, я крикнул: «Пожар!» Тут же собравшаяся разношерстная толпа – люди приличного вида и оборванцы, джентльмены, конюхи, служанки – подхватила крик, тревожные возгласы «Пожар! Пожар!» уже слышались со всех сторон. Дым густыми клубами начал заполнять комнату и повалил из открытого окна. Я успел заметить, что по комнате заметались фигуры, и услышал голос Холмса, который призывал всех успокоиться, поскольку тревога была ложной.
Пробившись сквозь толпу, я направился к углу улицы. Через десять минут я облегченно вздохнул, когда ко мне подошел Холмс и мы торопливым шагом направились прочь от места заварухи. Мой друг шел молча, пока мы не свернули на какую-то тихую улочку, выходящую на Эджвеар-роуд.
– Благодарю вас, доктор, вы все выполнили точно. Все в порядке, – заговорил он.
– Фотография у вас?
– Я знаю, где она.
– Как же вы это узнали?
– Как я и говорил. Она сама показала мне.
– Простите, но я до сих пор ничего не понимаю.
– Не буду вас томить, – весело рассмеялся он. – Все очень просто. Вы, конечно, догадались, что все эти люди на улице были подставными. Я их нанял.
– Это я понял.
– Когда началась свалка, у меня в руке был зажат небольшой сосуд с красной краской. Я бросился вперед, упал, хлопнул себя рукой по голове и превратился в раненого. Это старый трюк.
– Это я тоже понял.
– Потом меня внесли в дом. Ей пришлось разрешить это сделать. Разве могла она поступить иначе? Как я и ожидал, меня отнесли в гостиную. Фотография могла быть спрятана либо в гостиной, либо в спальне, и мне предстояло выяснить, где именно. Меня положили на диван, потом я сделал вид, что мне не хватает воздуха, им пришлось открыть окно, и вы получили возможность выполнить мои указания.
– И как вам это помогло?
– О, если бы не вы, все мои старания оказались бы напрасными. Когда в доме пожар, женщина инстинктивно бросается спасать то, что для нее дороже всего. Это непреодолимый импульс, и я не раз использовал его в своих целях. Например, в Дарлингтоне{19} в скандале с подделкой или в нашумевшем деле в замке Арнсворт. Замужняя женщина мчится к ребенку, незамужняя хватает шкатулку с драгоценностями. Я понимал, что для нашей леди в доме не было ничего дороже фотографии, которую мы взялись найти. Она должна была броситься спасать именно ее. Спектакль с пожаром был разыгран идеально. Дым, крики, тут любой заволновался бы, даже человек со стальными нервами. И она повела себя так, как я и рассчитывал. Фотография находится в небольшом тайнике за сдвигающейся панелью, сразу над шнурком с колокольчиком для вызова слуг, с правой стороны камина. Я даже успел увидеть ее уголок, когда она доставала ее из тайника. Потом я крикнул, что тревога ложная, она положила фотографию на место, посмотрела на дымовую шашку и выбежала из комнаты. Больше я ее не видел. Я встал, извинился за доставленные хлопоты и ушел. Я хотел было взять фотографию сразу, но тут в комнату вошел ее кучер и так подозрительно на меня посмотрел, что я решил с этим повременить. Любые необдуманные действия могут погубить все дело.
