— До открытия Британских Врат осталось меньше шести часов, — назидательно сказала Марго, когда та настояла на том, чтобы ее взяли.

— Я знаю. И готова к этому, насколько это в моих силах. Возможно, я не умею пока стрелять, но уверена, вы сможете исправить положение и в Лондоне, мисс Смит.

Взгляд, которым Марго удостоила свою ослепительно прекрасную собеседницу, являл собою что-то среднее между приятным удивлением и осторожной оценкой. Скитер тоже удивился этому, но спорить было некогда. Тут он заметил Бергитту, молоденькую девушку из Нижнего Времени, провалившуюся сюда сквозь нестабильные Врата из средневековой Швеции. Судя по припухшим глазам, она только что плакала. Она цеплялась за юного Гасима ибн Фахда, еще одного подростка, выпавшего из Аравийских Врат, и за Кайнана Риса Гойера, лицо которого застыло в маске смертельной ярости.

— О, Скитер! — радостно воскликнула она, увидев его. — А мы искали, искали…

Кит уже разговаривал на валлийском языке с лучником; в свое время, в Португальской Африке шестнадцатого века, тот поклялся защищать его. Скитер откликнулся на приветствие Бергитты коротким рукопожатием.

— Что, поисковые партии уже выступили?

— Да, Скитер, и мне сказали передать тебе, чтобы ты проверил возможные пути бегства с Малой Агоры в Приграничный Город. Тебе нужны люди…

— Они со мной, — коротко сказал Скитер, кивнув в сторону остальных. — Не мой выбор, но кстати.

Это было изрядное преуменьшение; Бергитте, хоть она и пробыла на станции всего несколько месяцев, их репутация явно была известна. Она удивленно округлила глаза, но кивнула.

— Мы — Кайнан, Гасим и я — тоже идем искать. — Она быстро обняла его, но даже этого короткого прикосновения хватило, чтобы он почувствовал, как она дрожит.

— Мы найдем их, Бергитта. — Скитер постарался, чтобы голос его звучал как можно более убедительно. «Мы просто должны найти их. Боже, пожалуйста, помоги нам найти их скорее… и чтобы с ними все было в порядке».

Она кивнула и попыталась улыбнуться, а потом ушла с Кайнаном Рисом Гойером и Гасимом. Судя по взгляду последнего, тот — несмотря на свою юность — готов был убить любого, кто угрожает Йанире. Скитер перехватил странный взгляд Марго, направленный на исчезающую в толпе Бергитту. Поначалу он решил было, что это простая брезгливость по отношению к девушке, которую обстоятельства вынудили торговать единственным, что у нее осталось, — собой. Но потом его потрясло то, что в дымчато-зеленых глазах Марго вспыхнуло что-то, похожее на воспоминание: боль, стыд, угрызения совести… За что? Он представлял себе, чем приходилось зарабатывать на жизнь в Нью-Йорке сопливым девчонкам, ровесницам Марго. Он сомневался в том, что Марго довелось провести там слишком много времени, чтобы попасть в серьезный переплет — с учетом ее твердой решимости попасть на ВВ-86 и стать разведчиком времени. Но по тому, что он прочел в ее взгляде, он впервые задумался о том, как ей удалось заработать денег на билет до Шангри-ла.

Если внучке Кита пришлось… Скитер не был уверен в том, что ее деду это придется по вкусу. Или — Бог мой, ничего себе сложности! — Малькольму, собиравшемуся на ней жениться. «Нонейя», — сердито одернул себя Скитер. Какова бы ни была причина такого выражения в глазах Марго, Скитера это не касалось.

— Мы начнем с Малой Агоры, — объявил он. — Так ближе. Пошли, мы и так проваландались слишком долго. Его маленький отряд молча тронулся в путь.

Джина Николь Кеддрик не понесла Йаниру в номер, забронированный почти год назад на имя замужней сестры Карла. Она просто не решилась входить в вестибюль роскошной гостиницы — тем более с завернутым в пожарный брезент телом все еще не пришедшей в сознание Йаниры Кассондры. Пока все шло согласно инструкциям Ноа Армстро. «Отнеси ее в гостиницу, — гласили они. — Спустись по лестнице в подвал, пока я найду ее мужа и детей».

Вот так и вышло, что, шатаясь под тяжелой ношей (ростом Джина была ненамного больше Йаниры), она тащила святую пророчицу на плечах через весь Общий зал — в кромешной тьме, натыкаясь на людей и стены, пока не нашла нужную лестницу, над которой, слава Богу, светилась аварийная надпись «Выход». Хорошо еще, внизу свет не выключали. Подвалы Шангри-ла представляли собой безумный лабиринт коридоров, пучков свивающихся и разбегающихся трубопроводов, проводов и складских помещений, куда — если повезет, на что очень надеялась Джина — не догадается заглянуть «Ансар-Меджлис». Или еще кто. В конце концов Джине, руки, ноги и спина которой отчаянно болели от непривычной нагрузки, удалось найти высокую стопку гостиничных полотенец в контейнере с приоткрытой крышкой — кто-то отворил ее, забирая часть содержимого. Джина осторожно положила Йаниру на полотенца. Пророчица так и не подавала признаков жизни, а на виске, куда пришелся удар Ноа, спасший ей жизнь, багровела ссадина.

Джина неважно разбиралась в правилах оказания первой помощи, но мерить пульс умела и еще вспомнила, что оглушенного человека нужно держать в тепле. Поэтому она укрыла Йаниру охапкой полотенец и проверила ее пульс, хотя так и не решила, к добру или нет то, что он так замедлен. Она прикусила губу и стала придумывать, как бы дать Ноа Армстро знать, где их искать. «Мы встретимся в „Замке Эдо“, детка — там, где у тебя заказан номер и где так или иначе ждут твоего появления».

Угу, мрачно подумала она. Ждут, только не с оглушенной пророчицей на плече. Показаться с Йанирой Кассондрой Эфесской, находящейся в состоянии комы, было бы, пожалуй, самым быстрым способом привлечь к себе максимум внимания. Услышав шаги и гул далеких голосов, она резко обернулась, обеими руками судорожно сжимая древний пистолет Карла. Эта невольная инстинктивная реакция напугала ее саму. «Я не хочу привыкать к тому, что меня хотят убить… или привыкать убивать их самой». Потрясение, испытанное ею от убийства живого человека там, на площади, наверняка заставило бы ее ползать на карачках, исходя тошнотой, если бы от этих секунд не зависела жизнь Йаниры Кассондры. Впрочем, реакция навалилась на нее сейчас, ее всю трясло от неодолимого желания опорожнить желудок — но кто-то приближался, а она не могла позволить им убить Йаниру.

Голоса все приближались — совершенно незнакомые ей голоса. Джина нахмурилась, положив палец на спусковой крючок и пытаясь разобрать слова. Потом до нее как-то сразу дошло, что она не понимает смысла произносимого, потому что говорят не по-английски. Впрочем, язык напоминал ей… древнюю латынь? Могут ли типы из «Ансар-Меджлиса» говорить на латыни? Вряд ли, во всяком случае, не шайка средневековых террористов, импортированных с раздираемого войнами Ближнего Востока с единственной целью — уничтожить Храм, краеугольный камень ее веры.

Тут говорившие показались из-за угла, и Джина вздохнула с облегчением.

— Ноа!

Реакция Армстро была такой же мгновенной, но при виде нее рука с пистолетом опустилась.

— Детка, этак тебя рано или поздно застрелят. Где она?

Джина показала, разглядывая пришедших с Ноа людей. Рядом стоял молодой мужчина в джинсах и обычной рубахе с короткими рукавами — она узнала мужа Кассондры, бывшего римского раба. Две жавшиеся к нему маленькие девочки были так похожи на мать, что у Джины перехватило дыхание. Еще один — совсем еще подросток — моложе даже Джины. Гораздо моложе. Правда, в ту минуту Джина Николь чувствовала себя тысячелетней старухой, продолжавшей стремительно стареть.

— Йанира! — воскликнул Маркус, бросаясь к жене.

— Она без сознания, — неуверенно сказала Джина. — Она ударилась головой о мостовую…

Маркус с подростком углубились в диалог на латыни. Маркус угрожающе набычился; подросток сохранял упрямый вид. В памяти у нее всплыл фрагмент виденного давным-давно учебного фильма: римляне в знак несогласия не мотали головой, но кивали. В конце концов подросток пробормотал какую-то явно недовольную фразу и затрусил куда-то в глубь полутемного подвала.

— Куда он? — спросила Джина. Что, если он приведет кого-нибудь из администрации? Если это произойдет, Йанира, Маркус и эти славные девчушки погибнут. Никто не сможет защитить их, пока они остаются на этой станции.