Присматривался к рюмкам для яиц «Бейуотч» с целью их купить, когда ко мне подошел человек в зеленой вязаной шапочке с помпончиками и сказал, что видел меня по телеку. Он попросил у меня автограф, сказал, что это для Филлис, его душевнобольной сестры, которая моя «большая поклонница». На обороте счета за газ я написал: "Филлис, было Потрохенно приятно познакомиться с Вашим братом. С потрохенными пожеланиями, Адриан Моул".

Мужчина посмотрел на оборот счета и сказал:

— Ей это не понравится.

Я спросил почему. По всей видимости, причина душевной болезни Филлис заключается в том, что она родилась первой и «отошла на второй план», когда родился он, ее брат.

— Она так и не оправилась, — пояснил мужчина. — От ваших слов «было приятно познакомиться с Вашим братом» она свихнется окончательно.

Он дал мне автобусный билет, и я начертал на обороте: "Филлис с наилучшими пожеланиями, А. Моул".

С минуту она рассматривал билет, потом сказал:

— Она может подумать, что Моул — это такая скотина, которая таскает грузы на хребте. У нее пунктик на почве мулов.

Он протянул мне квитанцию из химчистки, и я написал на обороте: "Здравствуйте, Филлис, это Адриан Моул, телеповар. Желаю скорейшего выздоровления!"

Он покачал головой.

— Нет, нельзя писать «желаю скорейшего выздоровления», — сказал он. — Бедная Филлис не знает, что больна.

Я выхватил квитанцию магазина «Би-эйч-эс», которую он мне протянул, и накарябал на обороте: "С наилучшими пожеланиями, Адриан Моул". Человек ворчливо поблагодарил, поправил шапку с помпонами и зашлепал из магазина. Я пришел в такое смятение, что не мог сосредоточиться на рюмках для яиц «Бейуотч» и выскочил из магазина, так ничего и не купив.

Чтобы успокоиться, выпил капуччино в кафе на центральной улице. Это заведение под названием «Харчевня» открылось всего неделю назад и вызывает сильнейшее подозрение у некоторых слоев лестерского общества. Один пенсионер, проходя мимо моего столика, сказал своей спутнице:

— Эти столы перегораживают тротуар. Как же быть слепым и инвалидам в колясках?

Днем отправился к отцу с Таней, чтобы известить их о том, что Гленн постоянно живет со мной. Они только что вернулись из больницы, где посещали отделение сексуальных расстройств. К сожалению, им пришло в голову поделиться со мной мельчайшими подробностями их визита к сексопатологу. Таня взяла отца за руку и сказала:

— Я пыталась убедить его, что на проникающем сексе свет клином не сошелся.

Когда она ушла на кухню готовить травяной чай, отец проводил взглядом ее объемистые бедра и сказал:

— А для меня свет сошелся клином на проникающем сексе. Языком лопатить я ни хрена не умею — даже провалил устный экзамен, когда сдавал на водительские права.

Я поспешил сменить тему, сообщив, что для ученических прав теперь требуется пройти письменный тест, но отец, словно почтовый голубь, вернулся к теме своих срамных мест. Сообщил, что Таня лечит его геморрой ароматерапией. После чего неловко заерзал на стуле. Я предположил, что резиновое кольцо или операция могут принести большее облегчение, чем вонь лавандового масла. Отец боязливо посмотрел на Таню, которая к тому времени вернулась в комнату, и громко сказал:

— Я верю в ароматерапию, и тебе не следует насмехаться, Адриан.

Таня улыбнулась моему отцу, точно он послушное дитя двух лет от роду.

На мобильник мне позвонила Элеонора и сказала, что не может сегодня прийти, поскольку идет на «неотложный прием» к своему врачу.

По дороге домой я приобрел кое-что полезное в автосервисе «Бритиш петролеум» и купил Гленну календарь игр чемпионата мира по футболу, чтобы он повесил его у себя в спальне.

Сегодня Гленн поинтересовался:

— А мы сыграем в лотерею, папа?

Я чуть не прочел ему стандартную лекцию, почему не нужно играть в лотереи. Но вместо этого услышал свои слова:

— Почему бы и нет, сынок?

Мы зачеркнули следующий числа: 3 — возраст Уильяма, 13 — возраст Гленна, 31 — скоро исполнится мне, 16 — возраст Рози, 30 — возраст Шарон и 5 — возраст Нового Пса.

Выходные провел в непрестанных трудах. В стирке, глажке, складывании и укладывании одежды. В мытье, сушке, укладывании посуды! В пылесошении полов! В бесконечном стирании пыли! В постоянном приготовлении пищи! Мне нужна женщина, чтобы делать все это за меня. Женщина, которой не нужно платить. Жена.

После работы по дому последовало отупляюще скучное занятие, когда я зачитывал Гленну вслух календарь чемпионата мира. Он твердо решил к июню запомнить расписание.

За ужином обсуждали, что будем делать, если выиграем в лотерею. Гленн сказал:

— А как выглядит миллион фунтов, папа?

Я выписал чек на миллион фунтов с уплатой «Гленну Ботту, эсквайру». Он обалдел и положил его в нагрудный карман школьной рубашки.

Сегодня 11.30 утра позвонил Роджер Терпиш. Он попросил немедленно прийти в школу в связи с серьезной неприятностью. Я так встревожился, что превысил скорость (39 миль в час). В кабинет директора меня проводила дежурная школьница, очаровательная девочка по имени Нелл Барлоу-Мур.

Терпиш сидел за письменным столом из фальшивого красного дерева и маньячно пялился на экран компьютера.

— А, мистер Моул, — сказал он, вставая со стула для страдающих сколиозом. — Прошу прощения, что пришлось вас вызвать, но произошел весьма и весьма неприятный инцидент.

Инцидент. Это слово повисло в воздухе, тая в себе угрозу.

— Сегодня Гленн принес в школу чек на миллион фунтов, — продолжал Терпиш он. — Существует строгое правило, что всё, имеющее ценность свыше 10 фунтов, должно передаваться на хранение школьному секретарю. Однако, когда учительница математики мисс Треллис попыталась забрать у Гленна чек, он принялся ее оскорблять и обозвал дурой. Я не могу позволить, чтобы женская часть преподавательского состава подвергалась оскорблениям и нападкам, мистер Моул. И я наказал Гленна недельным исключением из школы.

— Чек был на миллион фунтов , мистер Терпиш. Вы что думаете, это карманные деньги мальчика?

Но Терпиш сказал в ответ:

— Ваш сын размахивал чеком на школьном дворе. Некоторые первоклассники перевозбудились, и им стало плохо.

Я пригрозил перевести Гленна в другую школу.

Терпиш возразил:

— Вам не удастся пристроить его в другую школу. Фамилия Ботт хорошо известно в преподавательских кругах графства. У вашего сына очень дурная слава.

Глен сидел на изрезанной деревянной скамейке рядом с кабинетом. Когда я вышел, он вскочил и пробормотал:

— Прости, папа.

Уильям и Гленн спросили, что мы будет «делать» на выходных. Я сказал, что в детстве я ничего не «делал». Просто слонялся по дому, пока не наступало время ложиться спать.

Позвонила мама и спросила, что я хотел бы получить в четверг на день рождения. Ответил:

— Сиреневую щетку для унитаза с держателем из каталога «Новые товары».

Мама обиделась:

— Нечего издеваться, Адриан.

Ответил ей:

— Я совершенно серьезно. Щетка Арчи совсем облысела.

— Подарю тебе, как обычно, книжный талон, — вздохнула мама и спросила: — Как там Уильям?

— В высшей степени хорошо, — а затем многозначительно добавил: — как и другой мой сын Гленн.

— Что касается Гленна, то я стараюсь изо всех сил, Адриан, но должна признаться, что… — Последовало молчание, после которого мама выпалила: — Я не выношу того, как он дышит ртом , и меня трясет , когда я вижу, как он управляется с ножом и вилкой.

Уведомил ее, что не выношу, как брови Ивана соединяются на переносице, как Иван повязывает галстук, как Иван прижимается к ней, когда она стоит у раковины. Но трубку я положил с тяжелым сердцем. Мы оба зашли слишком далеко. Умолчание — определенно лучше.