Случалось, что они ссорились и даже дрались из-за ролей, как это было, например, однажды в Болонье. Три монахини подрались, пустив в ход кинжалы из театрального реквизита [44].

Не отличались выдержанностью и монахини Генуи. В одном из папских указов с прискорбием отмечалось: «Сёстры из монастырей святого Филиппа и святого Иакова бродят по улицам Генуи, совершают непристойные поступки, которые диктует им их необузданная фантазия, живут позорно и бесчестно». Есть и более ранние сведения о жизни монахинь Генуи. В 1472 году отец Джанетти, один из руководителей ордена францисканцев, писал отцу Иоанну Франджони: «Монахини живут невоздержанно, бесстыдно, разнузданно, пренебрегая всеми законами религии» [14].

Распущенность монахинь в болонском монастыре Иоанна Крестителя была настолько велика, что власти были вынуждены разогнать всех монахинь, а монастырь закрыть. Монахини из монастыря святого Леонарда были отданы под надзор в монастырь святого Лаврентия, строгими и жестокими правилами снискавшего себе славу «палача» монахинь.

Многих монахинь из этих двух, а также и других монастырей Болоньи хорошо знал Косса ещё до того, как стал папой. Число монахинь, преследуемых правосудием за распутство, росло с каждым днем. Каждый болонский монастырь имел кличку: «монастырь куколок», «монастырь сплетниц», «монастырь кающихся Магдалин», «монастырь бесстыдниц», «монастырь Мессалин» [44].

В XV веке Амвросий Камалдул, когда ему нужно было назначить настоятельницу в какой-либо из монастырей ордена святого Бенедикта, вынужден был искать её среди монахинь ордена святого Бернарда, так как среди бенедиктинок не было ни одной порядочной и достойной женщины, которой можно было бы доверить этот пост. В это же время венецианский дож Джино Франгозо в письме папе Николаю V (10 декабря 1447 года) пишет: «Добродетель в женских монастырях — вещь очень редкая». Один из его указов (от 15 марта 1459 года) говорит о том же: «Бесстыдство и распущенность монахинь, нахально расхаживающих по городу, их невоздержанность, попирание норм, предписываемых религией, перешло все границы… Поэтому…» и так далее.

В 1574 году десять монахинь некоего монастыря в Венеции были одновременно любовницами одного священника и трех патрициев. А. Кантарини, написавший панегирик дожу, особенно превозносил его за то, что он не поддавался венецианским монахиням-»искусительницам». Развращённость «христовых невест» была предметом всеобщих разговоров. Церковные правители посылали в женские монастыри наставниками монахов-священников. Они должны были жить рядом с женщинами, присматривать за ними, поднимать их к заутрене и совершать все литургии. В большинстве своём это были молодые и здоровые монахи нищенствующего ордена францисканцев.

Родоканаки, рассказывая об этом, пишет: «Волков посылали прямо в овчарню». И приводит в пример случай, имевший место в Венеции. Священник Джованни Пьетро, наставник одного из крупных монастырей, в котором было четыреста монахинь, в большинстве своём молодых и красивых, с ведома и согласия настоятельницы монастыря, его старой подруги, поочередно совращал их.

В течение девятнадцати лет он наслаждался жизнью, лицемерно обманывая всех. Он был одним из наиболее уважаемых лиц в Венеции, был известен своими благотворительными делами (которые он совершал за чужой счет). Святой отец пользовался огромным авторитетом, его часто направляли в другие монастыри в качестве ревизора. Из всех воспитанниц только одна оказала ему сопротивление, потому что у неё был возлюбленный. Узнав об этом, святой отец распорядился строго наказать её «за причуды». Девушку бросили в темницу и долго мучили там, «стараясь заставить её смириться».

Но любовь придавала ей силы. Ей удалось сообщить своему возлюбленному о случившемся, и он разоблачил деяния этого святого отца. Викарий Палли, которого послали ревизовать один из женских монастырей, писал с удивлением и возмущением:

«Монахини не признают ни одного из таинств, не верят в загробную жизнь, не верят во второе пришествие Христа… Они утверждают, что не всякое преступление — грех. По их мнению, не греховна и физическая близость с мужчинами».

Аморальность монахинь все увеличивалась, и, как пишет в своих «Воспоминаниях» епископ Пистои Сципион Риччи, он не знал, как с этим бороться, тем более что монахини пользовались поддержкой монахов-доминиканцев. Вполне естественно, что и доминиканцы и странствующие монахи-францисканцы поддерживали монахинь, так как почти каждый из них имел любовницу из среды «сестёр». Поэтому они так бдительно их охраняли.

Мазуччо пишет: «Монахи считали монахинь своей собственностью. Как только какая-нибудь из «христовых невест» заводила светского любовника, её начинали преследовать, бросали в темницу и подвергали пыткам». «Монахини, — пишет далее Мазуччо, — выбрав себе любовника-монаха, не скрывали этого. По поводу заключения »союза» устраивались празднества и совершались литургии. Я сам присутствовал на таких торжествах не один раз. Не было числа »замужним монахиням». Эти »невесты Христа» рожали детей или, прибегая к помощи лекарей, избавлялись от них, отправляя в адскую бездну младенцев, ещё не успевших увидеть свет божий, не успевших подвергнуться крещению. Не пробуйте опровергать сказанное мною, или я заставлю вас заглянуть в выгребные ямы монастырей, где вы найдете кучи хрупких младенческих косточек, как в Вифлееме во времена Ирода». [38]

Не только монахи были любовниками воспитанниц монастырей. Так, например, большим успехом пользовался у монахинь светский молодой человек Ахилл Мальведжи, отличавшийся бесстрашием и дерзостью в любовных делах.

Британец Томас Кориат, впервые попав в Венецию, был изумлён нечеловеческой жестокостью жителей континентальной Европы. Первое, что увидел он в «городе каналов», была голова какого-то человека, надетая на острие клинка. «Я спросил, — рассказывает он, — что это значит, и мне объяснили, что это священник, а отрубили ему голову за то, что он имел девяносто девять любовниц монахинь».

Известный гуманист Понтано рассказывал, что в Валенсии испанцы свободно проникали в женские монастыри и что трудно провести грань между этими святыми обителями и домами, пользующимися дурной репутацией [39].

Косса, живя в Риме, принимал любовниц и в самом Ватикане, в залах старого дворца, построенного при папе Николае II в 1275 году, и в Латеранском дворце, и в монастыре святого Онуфрия. Конечно, ни Ватиканский, ни Латеранский дворцы не имели в то время достаточных удобств для пребывания в них папы. Нынешний дворец в Ватикане был построен только в XVI веке замечательным зодчим Фонтана. Ватикан в XV веке не был похож на теперешний. Дворец был уже старым. Убранство его потускнело, о чистоте в нём особенно не заботились. Папа предпочитал бывать в монастыре святого Онуфрия, расположенном на склоне холма, неподалёку от Тибра, напротив Рима. Сейчас на месте, где был расположен монастырь, стоит церковь. Её построили в 1440 году, через 25 лет после описываемых событий.

Коссе нравилась эта местность. С высоты открывалась широкая панорама Рима и прилегающих к нему окрестностей. Это было замечательное зрелище.

В монастыре было так уютно и чисто! А как преданно ухаживали за папой обитательницы монастыря! Он был близок почти со всеми, каждая была одарена его любовью и щедрыми подарками. Кроме того, монахини знали, что многие из тех, кто неоднократно побывал в объятиях его святейшества папы Иоанна XXIII, были вознаграждены и по-другому — они получили места настоятельниц в других монастырях.

…В это утро Косса проснулся в хорошем настроении и залюбовался бело розовым телом сестры Анезии, лежавшей рядом с ним. Она уже не спала, но боялась пошевельнуться, дабы не прервать драгоценного сна папы Иоанна XXIII. Что-то заставило её проснуться. Она не понимала, что именно — был ли это шум в голове или что-то другое. Нарушить же покой его святейшества она не решалась.