Кроме того, Бонифаций IX, чтобы помочь работавшим у него «кандидатам в священники», разрешил расположиться на территории Ватикана ростовщикам и менялам, владельцам ссудных и обменных касс с их прилавками и ящиками, не упустив случая, конечно, получить с них мзду за оказанное благодеяние.
Часто между ростовщиками и кандидатами на церковные посты происходили споры и даже драки, так как ростовщики требовали слишком большие проценты. Споры между ними разрешал и сам Бонифаций IX и церковный суд.
Но самой большой радостью для папы, друга семьи Косса, было узнать, что тот или иной кардинал, уже заплативший деньги за свой высокий пост, по каким-то причинам не может «исполнять свой долг». Тогда Бонифаций IX считал заключённое соглашение расторгнутым, хотя деньги им были уже присвоены, а купивший должность не получил с епархии никаких доходов.
Объявляется новый аукцион, и должность перепродаётся кому-нибудь другому.
— Собор ни одного дня не может оставаться без настоятеля, — говорил папа.
Но случалось, что и без всяких причин папа объявлял новый аукцион, хотя эта должность была уже продана и занята, деньги за неё получены. Он просто отнимал должность и перепродавал её по более высокой цене. Как пишут многие летописцы, современники этого папы Симониста, «случалось, что он не только перепродавал тот или иной церковный пост два-три раза в неделю, но даже перспективу вступления на него». Он обманывал всех.
Однако Бонифаций IX видел, что это приводит к обесцениванию «товара». Ему перестали доверять.
«Я неправильно поступаю, — размышлял он иногда. — Надо быть осторожнее».
Вот тогда-то Бонифаций IX и обратился к доверенному лицу, к нашему герою, чтобы тот помог ему найти другой способ наживы. А пока Балтазар ломал себе голову, что предпринять, Бонифаций размышлял, как бы вернуть утерянное из-за собственной алчности доверие.
И придумал следующее: при заключении новых соглашений с кандидатами он будет давать гарантию, принимать на себя определенные обязательства на случай, если соглашение будет нарушено [78].
— Я даю гарантию, — говорил он теперь людям, приходившим на аукцион. — Чего же вы раздумываете? Я не смогу забрать у вас должность потому, что должен буду дорого заплатить вам, а это мне не выгодно.
Как мы уже говорили, папа продавал даже «воздух», перспективу обладания церковным постом. Эта «надежда на благодеяние» оценивалась уже от двадцати пяти до пятидесяти дукатов. Но и тут он не был верен слову. И в конце концов простаки вывелись, покупатели перестали ходить на аукцион. Бонифация раздражало это недоверие. Что же он предпринял, чтобы восстановить доверие к себе? Снова стал давать обязательства? Нет. Он просто аннулировал приказом продажу перспектив получения церковных должностей, не возвратив, конечно, денег людям, с которых он получил их. А таких «держателей акций» были тысячи.
— До сих пор мы поступали неправильно, — оправдывал он отмену «акций». — Несправедливо получать задаток за пост, который, можег быть, и не будет предоставлен.
Проданные «акции перспектив» были объявлены аннулированными в конце одной недели, но уже в начале другой Бонифаций IX выпустил новые, несколько другого типа.
Цена на них была установлена небольшая, всего один флорин, специально чтобы ускорить оборот.
Дитрих фон Ним, секретарь папской канцелярии, сообщая эти и другие подробности (обо всем невозможно рассказать), пишет:
«Не думаю, чтобы ещё когда-нибудь существовал человек, проявивший такую же изобретательность и наглость в поисках средств к личному обогащению, как Бонифаций IX».
Но дела шли совсем не так хорошо, как бы хотелось Бонифацию IX. И папа снова был вынужден пригласить нашего героя.
— Ну, Балтазар, ты что-нибудь придумал? — спросил он.
— Есть кое-что, святой отец. Не знаю только, одобришь ли ты мой план.
Балтазар, действительно, долго думал. Он как-то выкраивал время на это, не оставляя своих любовных похождений. Яндра делла Скала была помещена в одном из самых богатых и хорошо сохранившихся дворцов, тогда как Вечный город находился в весьма плачевном состоянии. Её наш герой навещал по ночам. А днем он часто не мог решить, какую из римлянок, своих новых любовниц, предпочесть и осчастливить своим посещением, так как их было слишком много. Никто не пользовался у женщин таким успехом, как священники. Они считались самыми изысканными любовниками, так как были самыми образованными людьми в ту эпоху. Ни воины, ни ремесленники, ни богатые бездельники не выдерживали с ними никакого сравнения.
Если кто-нибудь из читателей сомневается в правдивости этих слов, пусть обратится к произведениям Поджо Фиорентино (Браччолини), Франко Сакетти, Бантелло, известной книге Боккаччо или «Эктамерону» Маргариты Наваррской. Из всех возможных любовников женщины с наибольшим доверием относились к священникам, как к людям, умеющим хранить тайну… Косса же был не только клерикалом, но и богатым феодалом, молодым, красивым, образованным, находился под покровительством папы, сочетал в себе все достоинства, которых могла требовать от любовника самая взыскательная женщина, будь то знатная дама, женщина из народа или гетера.
Однако у нас нет возможности рассказывать о всех любовных похождениях нашего героя в этот период его жизни…
— Так что же ты решил? — спросил Бонифаций IX у Коссы.
— Можно кое-что предпринять… связать это с юбилеем.
Впервые юбилейный год был объявлен почти столетие назад папой Бонифацием VIII, который хотел внести некоторое оживление в жизнь средневекового Рима, находившегося тогда в страшном упадке и запустении, с тем чтобы оживлением этим воспользовалась и церковь. И в 1300 году нескончаемые толпы паломников начали стекаться в Рим, как это и предвидел Бонифаций VIII.
Волнами прибывали и уходили люди в течение целого года. Люди покидали родные земли и, пользуясь самыми различными средствами передвижения, спешили в Рим, чтобы посетить собор святого Петра, помолиться там и удостоиться отпущения грехов.
Бонифаций VIII установил, что этот «обор христиан» (тогда он ещё не носил названия «юбилея») будет проводиться каждые сто лет.
Но через пятьдесят лет, в 1350 году, папа Климент VI решил, что и ему не стоит упускать случая обогатиться, и объявил о повторении «юбилея» через пятьдесят лет, так как сто лет — слишком большой срок, а христиане-паломники хотят через более короткий промежуток времени иметь возможность освободиться от грехов. А Рим и церковь от этого не пострадают.
После него Урбан VI, заметив, что «юбилеи» имеют большой успех, решил ещё больше сократить промежутки между ними.
— Почему юбилеи должны проводиться через сто или пятьдесят лет? Это произвольные сроки. Правильнее будет проводить их через тридцать три года…
А чтобы оправдать этот срок, он напомнил, что тридцать три года — продолжительность жизни Иисуса Христа на земле.
Церкви же, конечно, было выгоднее проводить «юбилеи» чаще.
Ещё позднее папа Пий II отменил и этот срок, и «юбилеи» стали проводиться каждые двадцать пять лет.
Количество лет, прожитых Спасителем, было забыто, теперь папа заботился лишь о спасении, душ «человеческого стада». Но ведь могут возникнуть вдруг экстренные случаи, острая необходимость поскорее освободиться от грехов? Значит, «юбилеи» могут проводиться и чаще.
Ссылаясь на «божье веление», стали проводить «чрезвычайные юбилеи» (в промежутках между регулярными двадцатипятилетними). Причины были различные: выборы нового папы [27], крестовые походы и так далее.
Количество денег, вывозимых паломниками из разных стран и попадавших в кассы собора святого Петра, было настолько велико, что правители европейских стран заволновались. Карл VI, например, приказал выставить стражу на всех важнейших дорогах, которые вели в Рим, чтобы воспрепятствовать выезду паломников, а значит, и вывозу денег из пределов своего королевства.
Известный летописец и церковный историк Фруассар, современник событий, о которых мы повествуем, пишет: «В это время было объявлено о великом отпущении грехов в Риме и многие христиане готовились посетить собор святого Петра. Но так как паломничество было связано с вывозом большого количества денег из государства, французам было запрещено ехать в Рим. На дорогах и у границы Франции была выставлена специальная стража, чтобы воспрепятствовать движению людей».
