-- Славка! Ты чего затих? Жив?

-- Да. Жив.

-- А чего молчишь?

-- А чего говорить? Думаю. Делать-то нечего. Вот и думаю.

-- О чём?

-- Да так... Обо всём и ни о чём. Думаю.

-- Я тоже так. Молился я.

-- Я тоже. Как умею. Коля, я немного устал. Голова болит. Пить хочется. В горле пересохло. Я помолчу. А то говорить тяжело. Хорошо?

-- Понял. Эй, Сашка? А ты живой?

-- Живой!

Было слышно, что Сашка плакал. Тихо, беззвучно. Но крепился, пытался не выдать себя.

-- А чего голос такой? Ревел?

-- Кто? Я? Я на девчонку похож, что ли? Вот они плаксы. Чуть, что так и глаза на мокром месте.-- голос у него окреп.

Славка понял, что Колька его специально злит, чтобы тот не раскисал, а боролся за жизнь. И это его самого подбодрило.

Потом мальчики затихли. Берегли силы, и не очень было говорить. Каждый думал о своём.

Каждый постепенно выбился из сил. Больше молчали. Изредка перекидывались парой-тройкой фраз. Потом снова молчали.

Каждый понимал, что ему отсюда без посторонней помощи не выбраться.

Славка корил себя, что втянул друзей в этот гибельный поход. Колька же злился на товарищей и на себя, что не послушались его, а он не настоял на своём. Пошли бы не развёрнутой цепью, а за ним гуськом. Так и всё бы получилось. Ну, сорвался бы он один, так страховочная верёвка бы помогла. Славка с Сашкой остановили падение.

Колька вспоминал маршрут, и понимал, прими они на десять метров левее, то прошли бы по краю этой замаскированной пропасти, набитой поваленными деревьями.

Так нет же! Блеск золота, разрушенный самолёт затмил разум. Мозг перестал работать! Жадность, азарт обуяли! И понеслись напрямки! Тьфу! В тайге так нельзя!

Колька злился на себя в первую очередь. Именно он отвечал, как проводник, наиболее опытный за безопасность похода, и должен был навести дисциплину. Так нет же! Поддался всеобщему настроению!!! Проводник! Балбес ты, Коля, а не проводник! Как девчонка обрадовался подарку и побежал, спотыкаясь! И что теперь делать? Как выбираться? Без воды продержаться они двое суток.

Всего двое суток! За это время нужно вырваться отсюда, иначе - хана всем! У Сашки нога разодрана. Значит, далеко не уйдёт. Славку тошнит. Тоже, временно, не боец. Надо их вырвать из древесного плена! Потом установить надёжный шалаш и идти за помощью. Сами не выберутся с двумя покалеченными!

Кровь знаю, как остановить! Если ещё жив Сашка, значит, артерия не повреждена. Со Славкой сложнее! Как лечить сотрясение в лесу Колька не знал. Ладно. Выбраться бы отсюда! Только бы выбраться! А как?

Колька максимально подтянул верёвку на себя.

Первое. Не свалиться вниз! Надо закрепиться!

Колька начал привязывать себя к ближайшему крепкому дереву. Есть! Получилось! Теперь он не упадёт сам вниз!

Второе. Надо теперь вырваться из этих брёвен!

-- Эй! Славка! Слышишь меня!

-- Ага!

-- Верёвку с моей стороны привяжи как можно крепче. Я буду пытаться вырваться, буду подтягиваться на этой верёвке. Понял?

-- Понял. Сейчас!

Славка закрепил верёвку покрепче. Подёргал. Крепко ли держится.

-- Колька, можешь выбираться!!!

И Коля запыхтел, стараясь вытянуть себя. Ничего не получалось. Он прочно засел. Каждое движение проталкивало его вглубь между брёвен. Только натянутая верёвка не позволяла ему рухнуть вниз.

-- Колька, как у тебя там, получается? - крикнул Сашка.

Колька сопел. Ему не хотелось признавать своё поражение.

-- Пока - никак. - понуро ответил Коля. - Сейчас немного отдохну. Соберусь силами, подумаю, и начну.

Но не получалось у Николая. Как бы он не старался. Не выбивался из сил. Не получалось. Слёзы отчаяния и обиды душили его. От злости сбивалось дыхание. И слёзы текли по щекам. Беззвучно. Только хлюпанье носом выдавало его.

Славка с Сашкой слышали это и молчали. Они понимали, что сейчас их спасение зависит только от Коли. И больше ни от кого. Славка смотрел в темнеющее небо и молился. Молился, как мог. От души. Молча. Про себя. Он не впадал в отчаяние. Понимал, что они могли уже триста раз погибнуть. Но они уцелели. И дошли. Так, неужели, в двух шагах от победы, от золота, они должны вот пропасть?! Нет! Не должны! Выход есть Просто они ещё не нашли его! Но он будет! Спасались же пираты, привязанные к дереву, с необитаемого острова! Выживали и карали своих обидчиков, и забирали всю добычу! Так не должно быть! Надо думать!

Сашка же тихо, беззвучно плакал. Ему было жалко себя. Ему было стыдно перед отцом. Он не дошёл трёх шагов до победы. А если ты не достиг цели - значит, ты проиграл! Так учил его отец. Идти вперёд, невзирая на трудности и препятствия, идти по головам, но дойти!

Сашка так и не понял это выражение "идти по головам", и всегда боялся спросить у папы. Он представлял себе, как он будет идти по головам своих одноклассников. Так они просто полопаются как орехи под его тяжёлой поступью. Нет, конечно, пару голов он хотел бы расколоть, это Протасова и Сокова. Но это только мысленно.

А вот сейчас... немного осталось до золота! Чуть-чуть! И вот так! Обидно до слёз! Их никто не будет искать и никто не найдёт!

Спускалась ночь. На небе медленно разгоралась Луна.

-- Ну, что? Спокойно ночи?! - крикнул Сашка друзьям.

-- Он ещё издевается! - ответил Славка.

-- Будете замерзать - гоняйте кровь по телу. Напрягайте и расслабляйте мышцы. По очереди. Можно и глазами согреться.

-- Как это глазами?

-- Самые сильные мышцы, относительно нагрузки какие?

-- Ноги?

-- Нет. Не ноги! А глаза! Сто раз посмотри вверх, потом сто раз быстро вниз. Потом такое же количество вправо, а затем влево. И напоследок - прямо сто раз, до боли всматривайся. И тебя такой пот прошибёт!

-- Врёшь! Откуда знаешь?

-- У нас в деревне знахарь жил, он учил, как зрение сохранить. Это гимнастика для глаз такая. Но вот вспотеешь, как будто три километра пробежал! Я на себе проверял! Всё так и получилось. Но нужно каждый день такую гимнастику делать, минимум пару раз. И будешь смотреть на мир без очков всю жизнь!

Лес опять начал наполняться ночным шумом.

-- А, знаете, пацаны, я в первую ночь сильно струхнул. - начал Сашка.

-- Это потому что я тогда начал страшные истории рассказывать!

-- Нет. Конечно, может, так оно и было! Но когда у тебя ноги жёлтым огнем горят и огни моргают над головой - то это страшно было. А сейчас мне даже смешно. Вроде всего несколько дней прошло, как мы бродим по тайге, а, кажется, что уже полжизни! И сам я изменился. И стал на многое по-иному смотреть! И на отца и на сестру Лизку, и на Наташку - жену папы. И на мать и её мужа, и тех братьев-сестёр. Я понял, что мне нужно ничего доказывать, привлекать у себе внимание. Они и так меня всегда любят, и будут любить! Главное - выбраться и сказать им об этом!

-- Выберемся и расскажешь. Если батя сначала не зашибёт под горячую руку!

-- Я и вас люблю тоже! - разоткровенничался Сашка.

-- Славка, ты ближе! Кинь ему носовой платок! А то эти розовые сопли и слюги долетают уже до меня! Саня! Мы - друзья! И мы дружим, а не любим друг друга! Один за всех и все за одного! Один выберется - спасёт всех!

Постепенно, усталость одолела мальчиков, и вот в таких неудобных позах, не в своих тёплых кроватях, а на полусгнивших деревьях. Усталые, замученные, раненые, они забылись неровным, чутким сном, часто просыпаясь, и не было возможности перевернуться на другой бок. Они спали и видели сны. Сны про дом и родителей. Яркие сны. И как они нашли самолёт с золотом и принесли золото домой. Много золота. Это были золотые слитки! А у Славки это были золотые пиастры как в "Острове сокровищ"! И невесть откуда взявшийся попугай дома кричал пронзительно: "Пиастры! Пиастры!" И топтался на своей жёрдочке, так, что Славка проснулся.

Оказалось, что друзья давно уже не спят.

Послышался шум сверху. Ломались сухие ветки. Было слышно шумное дыхание.