Яо Фей убивал лишь врагов и животных. Последних - не для развлечения, а в колличестве достаточном для пропитания. А люди... Убийство людей для бывшего солдата китайской армии практиески не отличались от убийства животных.
Что сказать: война изменяет. Но не меняется сама. В своей сути.
Я матёрый старый волк!
Я в охоте знаю толк!
И с ружьём наперевес
Выхожу в родной свой лес.
Для меня в лесу вовек
Зверю равен человек.
Чем отличись последние месяцы от прошлых?
Тем, что ублюдок Фаерс похитил дочь охотника.
Втянул постороннего человека в их междуусобничек.
А этого по мнению Яо Фея делать было нельзя. Именно тогда китаец и понял, что с острова пора уходить. Иначе - его поймают. А всемте с ним проиграет и Дочь. Охотник утянет её вместе с собой на дно озера страданий.
Поэтому дочь следовало вызволить и утянуть в большой мир. К сожалению Эдмунд знал слабое место азиата.
- Безусловно, вы правы -
Я опаснее волка!
На меня нет управы,
У меня есть двустволка.
Без сомненья, вас
Мой заметит глаз!
Лук был старым оружием.
Одним из старейших приспособлений для охоты и выживания. Одним из первых и одним из самых надежных. Привычных для мужчины. Многие считают, что огнестрельное вооружение "круче", как говаривали молодые, чем оружие прошедших веков.
Вот только основой всегда является разумный.
А чем он пользуется - сие является лишь модификатором сложности для убиства.
Огнестрел - дробным. Холодное, метательное - цельным.
Я матёрый старый волк!
Я в охоте знаю толк!
И с ружьём наперевес
Выхожу в родной свой лес.
Для меня в лесу вовек
Зверю равен человек.
Именно и это доказал азиат Фаерсу при первой встрече.
Три стрелы, три трупа. Дальше пришлось скрываться.
Впрочем сие весьма сильно заняло наёмника. И это было плохо.
Нельзя сказать, что они сильно осложняли жизнь мужчине, но в условиях выживания даже малейшая трудность сверх нормы могла стать смертельной опасностью. А умереть на Лянь Ю не хотелось совершенно.
Выжить - вот каким стало желание мужчины.
Храбрых людей давно
Не сыщешь ни одного.
Должно быть, понятно вам -
Что фору любому дам!
Наёмников было больше.
Намного больше чем целый один Яо Фей.
Вот только наёмники на этом острове были молодыми и считающими себя сильнейшими созданиями на земле.
Опасное заблуждение.
Лучник встречался со многими противниками. Эти - не дотягивали до средней планки. Впрочем тем лучше. Особенно если учитывать, что эти - пытались брать хиростью. Что было крайне недобно для азиата.
За мою голову дать
Готовы много монет.
Я счастлив вызов принять
Во имя новых побед!
Наёмники не бросали Яо Фею вызов.
Отнюдь нет. Вызов бросал Фею Эдмунд. Вызов резкий. Вызов жестокий. Вызов опасный. Вызов подлый.
Расплачиваться за этот вызов приходилось простым найомитом. Что же, жизнь часто не справедлива, но прекрасна. Особенно когды ты жив, а враг - пал. А цена... Как говорил один его старый товарищ: "что сделано, то сделано. Цена оплачена кровью."
Интереса мне нету
Выживать вас со света.
Но мольбы, если честно,
Слушать не интересно.
Ведь охотник я
Вам - а не судья!
Яо Фей не судил.
Не благословлял.
Не разрушал.
Не высокопарно оглашал пригор.
Не проводил суд.
Он просто убивал.
Врагов, что стремились забрать его жизни.
Ему приходилось забирать чужую жизнь самому.
Что же, если приходилось выбирать между чужой жизнью или спасением своей, то мужчина выбирал забрать чужую. Такова была его суть. Суть охотника. Яо Фей не испытывал от своего занятия удовольствия. Вот только приходилось убивать.
Чтобы жить.
Я матёрый старый волк!
Я в охоте знаю толк!
И с ружьём наперевес
Выхожу в родной свой лес.
Для меня в лесу вовек
Зверю равен человек
Что же, теперь у него был шанс вновь сыграть партейку с жизнью.
* * *
Снова ночь, и в глаза вползает страх
Сон и смерть так похожи - брат и сестра
Страшно быть одному и ждать рассвет
Как спасенья
Страшно плыть по теченью - войны уже нет
Слейд Уилсон предпочитал молчать или отговариваться едкими заметками.
Слишком много в его жизни было крови, предательства и обмана.
Этот остров и вправду стал для него Мучильней. Жена, которая осталась там на больщой земле. Дети, которых он не видел уже года полтора. Друзья. Родственники. Товарищи. Хотя он уже и практически потярял возможность доверять.
Нет, а я молчу
Нет, я жгу свечу, чтоб не спать,
Нет, а я молюсь
Нет, а я клянусь не отступать
Билли стал его испытанием.
Когда твой друг переходит на сторону врага, в разум то и дело заползая вопрос: правильно ли ты поступаешь, оставаясь на "берегу" нанимателей своих?
В конце-концов Слейд не был святым и мог ошибаться.
Вот только когда Уирнигтон пришёл его пытать, то всякие глупости практически сразу перестали посещать его. И осталось одно желание: сбежать и отомстить. Отомстить и сбежать.
Я свято верил в истину одну
Лучше быть дважды мертвым, чем истлеть в плену
Я убивал, чтоб жить и снова бить
Игры мужчин с войною трудно запретить
Солнце в глаза, мы в марше на восход
Воздух плюется кровью, сушит черный рот
Противников всегда больше чем друзей.
Это простая и крайне обидная арифметика войны.
Всегда так.
Да крайне непростой характер мужчины не позваляли ему завести много хороших знакомых. Кто способен выдерживать постоянные шутки и специфичный наёмничий юмор?
А вести себя по-другому Уилсон не мог. И не хотел.
Аделина - его жена - стала для него одним из тех людей, которыми он дорожил.
Вот только никто не знал, не Митра, не Шадо, не Яо Фей, что одной из пыток, которым его подверг Эдвард Фаерс был показ фотографий. Да-да, простой показ фотографий. Где его жена спала с другим. Всего после полугодичного отсутсвия.
