Чтоб собственной рукой,

Моей секирой кровной

Он руку обрубил?

Ведь я сам учил его сражаться жельзом ратным

И был в ученье он послушен и прилежен.

Как то могло случиться,

Ответь же ты, отец наш горный(24)?!

Врач.

Коль вы позволите мне слово молвить.

Скажу я, что, быть может, так и лучше, господин.

Ведь коль не смог он справиться с оружьем,

Едва ступил он на борт корабельный,

То вряд ли к битве он готов.

Ведь фехтование в родной пещере

И ратный бой не сходны друг меж другом.

Ведь сам, когда был молодым, в походах ратных

Я принимал участье, топор руках держал я боевой.

И знаю я, что разные опасности в бою ютятся

И много юношей я видел,

Сложивших головы по юности и глупости своей.

Астат.

Не хочешь ль ты сказать, что слаб мой сын?

Врач.

Как можно, мастер Астат.

Хочу сказать лишь то, что коли щеки голы

Соваться гному в море еще рано.

Пускай лет через двадцать

В поход пойдет он ратный.

Астат.

В твоих словах я мудрость вижу.

И будет хорошо, коль тихими речами,

Внушишь ему ты эту мысль.

Ведь знаешь юношей зеленых:

Слова отцов для них подобны шлаку,

Пускай на деле подобны мифрилу они.

А гномов с опытом, но посторонних

Послушают они скорее.

Врач.

Я понял вас, о мастер Астат.

И вправду, на путь разумный юношей вести,

Есть дело стариков.

Шептать на ушко советы старика я буду,

Но не могу вам обещать, что слушаться меня он станет.

Ведь я всего лишь бедный лекарь старый.

В походах хоть и был, но много ль злата

Из княжеств человечьих принести можно?

Астат

Я рад, что поняли друг друга мы.

И закрепить чтоб это пониманье

Возьми ты обруч сий златой.

В речах своих ты не забудь прибавить,

Что юноше, пред тем как в бой идти,

Заботиться о продолженье рода стоит.

Ведь разные опасности в морях живут,

Прервать же ветвь достойных гномов

Нельзя никак.

Врач.

Все будет сделано как должно.