- Почему, Жак? Надоела работа солдат удачи? - Джон попытался рассмотреть товарища в пяти метрах от себя, но ему не удалось.

- Знаешь, Джон, после ранения, я окончательно решил завязать, ещё немного денег, и я начну спокойную жизнь.

- Боюсь, что я так не смогу. А чем ты собираешься заняться?

- Ну, я может, не рассказывал, - по голосу Жака все догадались, что он смущается, - Вообще, до того, как у меня начались проблемы с законом, у меня была жена. Не знаю, примет ли она меня, но я бы хотел провести остаток жизни с ней.

- И ты сможешь жить без пальбы, риска и большого куша? - с сомнением крикнул Буч.

- Я бы хотел.

- Зря вы смеётесь, ребята, Жак прав. Может, пора остепениться? - поинтересовался Джон, - Егор, ты что думаешь?

Вместо ответа русский просто протянул Парку какую-то грязную и затёртую карточку. Прикрывая рукой от песка, Джон осмотрел её. Это была фотография, на которой запечатлели молодую красивую женщину в сарафане на лужайке, и весёлую маленькую девочку, белокурую, с двумя косичками. Обе казались такими счастливыми и жизнерадостными, что никак не вязалось с образом русского наёмника.

- Это Катя, моя жена... бывшая жена. И Аня, моя трёхлетняя дочь. Ей уже пять.

- Хочешь вернуться к ним? - Джон внимательно посмотрел на Егора, хотя шемаг, большие очки и скрывали лицо наёмника, он всё равно знал, какое выражение сейчас хранит лицо боевого товарища.

- Боюсь, что уже слишком поздно... - с грустью заметил Котов.

- Ты что, дружище, посмотри на Жака, ты видел его? Ещё тот уродец, а ничего, надежды не теряет, и к жене вернётся. Тебя-то точно примут, ты красавец, не то, что наш друг.

Весь отряд засмеялся, а Жак что-то возмущённо крикнул на французском.

- Поздно, Джон, Катя погибла в аварии.

- Прости, - американцу стало стыдно за свой столь неуместный смех и глупую шутку.

- Тогда я совсем отчаялся, я только ушёл со службы, что бы быть с семьёй... Проблема была в том, что Аня родилась ещё до брака, тогда я служил. После смерти жены, мою, слышишь? Чёрт побери, мою! Дочь! Забрали. Эти твари. Этот чёртов суд. Я не смог оформить опекунство, я вообще ни черта не смог сделать в этой стране. Я оказался на грани. Ни работы, ни денег, ни дочери. Аню отправили в детский дом, меня послали к чёрту. Я сделал то, что умел лучше всего. Купив у барыг на "чёрном рынке" ствол, я первым делом нашёл тут тварь, чиновничьего сынка, которого, разумеется, оправдали, который пьяным, сбил мою жену, мою Катеньку на переходе. Этот ублюдок гонял по городу на крутой тачке, чувствуя свою безнаказанность.

- Ты убил поддонка?

- Нет. Это слишком легко для него. Я прострелил ему коленные чашечки, локти, сломал позвоночник, сделал всё, что бы эта тварь осталась инвалидом на всю его жалкую жизнь. Надеюсь, что ни один врач, сколько бы ему не заплатили, не сумеет вылечить это существо.

- И что ты сделал потом?

- Я застрелил судью. Того самого, который забрал мою дочь.

- Разве нельзя было решить всё юридическим способом? - поинтересовался Жак.

- Я пытался, но они бросили мою дочь в детский дом, я ничего не сумел сделать, кроме, как отомстить.

- Ты только навредил себе, и своей дочери, - заметил командир.

- Теперь я это понимаю, - вздохнул Егор.

- Держись, братишка, - Джон похлопал товарища по плечу.

- Если бы я мог всё изменить. Да теперь уже точно поздно. В России меня ищут, как особо опасного преступника, и я теперь впервые, хочу, что бы моя дочь Аня не узнала своего отца, что бы на неё не легло клеймо дочери убийцы и преступника.

- У тебя есть деньги?

- За то время в Легионе я успел поднакопить.

- Тогда сделай себе новый образ, реши все проблемы, выкупи дочь, живи, как человек, - вдохновил Джон.

- Егор!

- Да, командир.

- Если ты решишь вернуться в мирную жизнь, знай, что я могу помочь.

- Спасибо, мне это очень важно.

- Буч, а ты, какие у тебя планы, ворчун? - поинтересовался Жак, но ответа получить не успел.

- Я расшифровал приказ! Ниже по долине сейчас поедет кортеж шейха, необходимо уничтожить всех, и забрать чёрный кейс, всё ясно?

- Так точно! - эхом отозвался отряд.

- Боевая готовность!

Защёлкали предохранители, наёмники рассредоточились, подключив микрофоны для связи.

- Вижу машины! - сообщил Жак, продолжающий следить за показаниями приборов. Цель на три часа!

- Принято! - ответил Буч, наводя винтовку с тепловизором в прицеле.

- Принято! - подхватил Егор, приготовив самонаводящийся гранатомёт.

- Принято! - Джон засел с гранатомётом в противоположной стороне.

- Три машины! - вновь крикнул Жак, - два" хаммера", а между ними джип шейха.

Все без лишней суеты занялись своим делом, отряд сработался хорошо, и потому каждый знал свои обязанности.

Егор выстрелил первым, подбив первую машину кортежа. Со скрипом остановились и следующие машины, начали сдавать назад, ибо в узком ущелье, где с высоты склона на них напал неизвестный противник, они оказались в ловушке. Джон прицелился в последний "хаммер" и тоже выстрелил. Машина глухо взорвалась, окутавшись чёрным дымом.

- Вперёд! - скомандовал командир, и отряд медленно начал спуск по каменистому склону, держа автоматические винтовки наготове. Только Жак и Буч остались на горе прикрывать команду.

Егор заходил слева, окружая чёрный пыльный джип шейха, а Джон справа. Красные волки засели, пока командир, идущий по центру, не подошёл к двери. До джипа оставалось метров пять, когда земля и песок вздыбились под ногами командира, и брызнула кровавая пыль. Джон не слышал взрыва, его так сильно откинуло на горящие останки подбитой им машины, что он впал в забытьё.

Егор рухнул вниз, словно подкошенный, но осколки всё равно зацепили его. Левая рука сразу побагровела от крови, и рассекло скулу. Русского сильно контузило, но он не потерял сознания, и пополз, ближе к джипу, полагая, что по шейху никто стрелять не станет. Все звуки, криков, пальбы, взрывов, доносились до него словно через вату.

- Засада! - заорал Жак, кинувшись к своим приборам, но длинная очередь из калаша сбила его с ног.

С той стороны, где на камнях покоились его ноутбуки и прочая аппаратура, уже выходили смазанные силуэты моджахедов. Два... Три... Пятеро... Жак, держась одной рукой за горло, второй пытался нащупать выпавший автомат. Сквозь пальцы, которые сжимали рану на шее, толчками сочилась алая кровь.

- Буч! - зашипел Жак, но снайпер его не слышал, он продолжал стрелять вниз, ориентируясь на показания тепловизора.

Жак выхватил пистолет, и выстрелил в первую бородатую фигуру. Моджахед качнулся, но устоял на ногах, очевидно, его спас бронежилет. Выстрелить снова Жак не успел, фигура слева вскинула автомат, и одиночным выстрелом прострелила французу голову.

Буч отстрелял весь магазин своей винтовки, и откинулся спиной на камни, перезаряжая оружие.

- Жак! Ты где? Жак! - позвал он, - Нужны гранаты, ты где?

Из тумана песчаной бури появилась тень с автоматом, Буч не вглядываясь, протянул ему руку, но лишь в последний момент разглядел бородатую голову, обмотанную тканью.

- Дерьмо! - ругнулся Буч, и расстроился больше от того, что это слово единственное, что пришло ему на ум перед смертью

Брыкаться было поздно, разряженная винтовка лежала на коленях, а пистолет за спиной за поясом. Буч зажмурился, когда деревянный приклад автомата с хрустом проломил его череп. Тело спецназовца, кувыркаясь и подскакивая на каждом камне, устремилось вниз по склону.

Джон открыл глаза, и его сразу стошнило прямо на себя. Голова кружилась жутко, в глазах всё мутнело, дрожащими пальцами американец нащупал винтовку. Что делать? Куда ползти? Где командир? Жив ли он ещё? Джон с трудом подавил в себе желание поддаться панике, и с трудом, отталкиваясь от земли, пополз к чёрному джипу.

"Боже! Боже! Помоги мне! Чёрт возьми! Откуда всё это! Я брошу! Я никогда больше не возьму оружие! Боже!" - бормотал Егор по-русски, но из-за контузии не слышал собственного голоса. Он забился под высокий джип, и свернулся калачиком, сжимая в руках автомат. Егор однажды был в плену у моджахедов, и на себе испытал все ужасы, и извращённые фантазии, которые применяли жестокие враги. Темп стрельбы снизился, и Котов догадался, что друзей у него не осталось, он один, единственный среди врагов. "Гори всё синим пламенем!" - подумал он, отчаявшись, достал оборонительную гранату Ф-1 и избавил её от чеки.