Но мы тут без каких либо правоохранительных органов вообще-то,- все таки заселаь одна из них. И если мне кто-то на голову сядет то моя шея сломается, а его заднице это даже не повредит. Кроме того, ведь может не найтись героя, который придет восстановить справедливость довольно долго или вообще. И он, вот этот ханжа может успеть не хороших дел наворотить, а тут и девочки рядом, и все смотрят. Ну на фиг, вон какие у него глаза-то мутные, не благоразумные. А ну как начнется и попытается не заканчиваться, встиле не для того же начиналось, что бы взять и перестать. А мне на это не надо, смотреть. А ну как он сколотит свою орду, попортив всех баб и всем жизнь. И сомнения как-то развеиваются, что плохое возможно, глядя в его тупые зенки. Запросто возможно.
Вот тогда-то я решил основательно потрясти изнутри наше древо, дабы выбить из него гнездо блатной романтики.
Против своих за револьвер нас решительно и умело хвататься отучили, если нет необходимости, ни в коем случае не сметь. Вот мы и не хватаемся, пока, всего пара драк на титановых саблях, полу в шутку, полу в серьёз была при первом восстании "авторитетных" лоботрясов, окончившемся песчанной бурей.
Я прикинул удобно ли у меня висит сабля на поясе, ведь у него такая же, да к тому же еще и кольчуга по локоть, да всё титановая, а я голый почти, бригантину-то снял, жара. А этот блатной ещё недавно в рубахе с коротким рукавом ходил, а тут на тебе, и шлем вон рядом на земле лежит. Точнее на песке, у берега моря. И планы были озвучены, причал надо строить. А кто работать-то будет? Здесь рабов нет, почти все россияне, да и местных немного, все вольные, а орков работать не заставишь. Вот самим и придется работать, только всем, а не мне одному. Кто чем сможет, пусть тем служит, мы ж не против. Но тут затык получается, и основательный! Часть народа уехала за досками, когда приедут спросят, мы тут чего, спали что ли?
Я щурясь от солнца посмотрел на него и сказал ему с примесью лёгкого раздражения в голосе, что его даже не заметно. А вокруг гляжу уже люди собираются, вообще праздно шатающиеся, и тоже вкольчуге в жару. Как то не особо-то готовятся леса строить, бревна в песок забивать. Вон кувалды даже не принесли, так и лежат рядом с лопатами. Блатуем значит или других ждем, обогнать боимся.
- Да ты чё, - взвился опонент.
- Ханжа, ты ещё не понял!?
- Чё, взвизгнул тот!?
- Не визжи, здесь нет перцев, и рабов нет, здесь все россияне.
А надо сказать, что перейдя сюда в длительный, а возможно и в вечный отпуск мы оставлись патриотами и помнили Россию, благосостояние которой увеличивали по заключенному с нами договору. Мы даем мастеров и воинов и вооружение, они нам ресурсы и помощь во всем. Плюс драг металлы и грагоценные камни.
- И работать придется самим, - продолжаю и дальше успокаивать блатные порывы у опонента.
- А мне по фигу, - скривился ханжа!
- Тупарылая форма жизни, - сказал сквозь сжатые губы и выдохнул я.
- Кульминационный момент, азиат неподвижно замер чуть расставив руки как бы ловя меня руками с права и слева. При том лицо сделал, это надо видеть; хулиган, который старается поймать напуганного беглеца интеллигента. Может кстати занимался борьбой, ноги слегка согнул, рук к подбородку не поднял, как бы сделал к примеру я. Хотя может быть и вообще понт, знаем мы таких, сейчас скажет, чё ты я же пошутил.
Но он дернулся, сделав резкий полуприсяд, полукивок и снова выпрямился, всем своим видом и голосом раздергивая меня на страшно. Ну и руки держал раскинутыми, растояние-то позволяло, типа он уже ловит меня, руки расставил, хотя я ещё и не убегаю и не нападаю. Умеют хулиганы любить выдавать желаемое за действительное. Потом он повторил это, ещё раз и ещё, говоря странноватым, тихим голосом, - ты чё!? А сам, шаг за шагом, позвякивая кольчугой, сокращал расстояние стараясь заставить меня дергаться.
Ну я и дернулся схватившись за саблю. Он остановился.
Я взревел, - работай! Казел, а не блатуй.
Заметно изменившееся лицо, заставило меня действовать. Как бы там не сложилось, бороться я умею намного хуже, от слова почти вообще ни как, чем фехтовать. Кикбоксинг мой ниже среднего, в последние годы я больше бегал чем дрался. Да и по кальчуге, это было бы смешно даже до Вандама. А так что же, вся моя сбруя бесполезна, что ли, или достаннтся ему если я проиграю!? Да и зачем рисковать потерять оружие когда тут решается кто есть кто, и сможем ли мы вообще развить свой род тут, ступив на землю сойдя с современного атомохода. И кем я буду в этой жизни!?
- Я сказал мы будем работать, - держась за рукоять сабли громко произнес, или точнее ляпнул я.
- Ну работай, - ехидно сощерился самопровозглашенный кандидат в блатные.
Я осекся, надо же так оступиться, и на секунду опустил взгляд и тут, я это буду помнить всю жизнь, он облизывая губы извлек саблю. Первый раз в моей жизни не тренировочный бой, а сабля в руках скандалиста, и не ментов, ни гарантированно неотвратимых репрессий тут не было почти. Только если попасться или не преодолеть, а тупости у него-то хватит упереться. Или пан или пропал, сабля-то вон, уже у него в руке. Я достал свою просто и быстро и даже незаметно для самого себя.
Тогда я ещё не видел, что маг уже все заметил и шел к нам. Я был увлечен разглядыванием сабли противника, уцепившись за неё взглядом, как противник наверное и хотел. Такая же как и моя, светлая, целиком их отличного титана, довольно сильно изогнутая, на манер польской. От гарды до средины заточенная чуть острее чем зубило, этим место обычно отбивают удары. Вторая половина, до самого острия довольно таки острая. На скорости рубит как надо. И на конце с обратной стороны сантиметров пятнадцать с небольшим тоже остро отточены. Удар обратной стороной лезвия под мышку будь здоров как эфективен, нам обьясняли сразу.
Ну всё, теперь не отступать, теперь все хоть и первый раз, но по взрослому. И он и я ударили почти одновременно. Я как перышком, как будь-то на занятиях замахнулся ею и сбил его удар вращательным движением и тут же с легким выпадом ударил сам. Попал по его правому бицепсу, по кольчуге. При чем понял, что ударил слабо, подсознательно ещё не смог убить и даже покалечить. Просто дальше себя отступать мне не куда, вот и начал сопротивляться. Мой удар, тем не менее, был серьезнее поставлен чем его. И стало видно, что ему прилично прилетело и довольно таки больно теперь, но он не повержен. И в этом моя вина я сдержался, не засадил как следует. Потому ему только лишь больно, но он стоит на ногах и держит саблю той же рукой.
При этом у меня пошел откат, мне стало страшно. Организм боится иногда больше сознания, и его надо приучать слушаться в стрессовой ситуации. А это не стрессовая ситуация блин, а жизненная, и это на много серьёзнее и отступать не куда. Мне страшно вытягивать руку с саблей далеко от себя, голову пронзила мысль, отомстит, так же ударит меня по руке.
Азиат психуя, и повторяя своё нелепое, - ты чё, попытался кольнуть сделав выпад. Кривой-то саблей, да и то не умеючи, чай не дворянин обученный фехтованию с детства, не особо умно так делать. Да и я очень коряво и не очень сильно отбил его выпад. Он опять, я снова коряво. Нет что бы как на тренировках подставить изгиб сабли, и удар по режущей кромке лезвия соскользнет в сторону. И как в анекдоте, зато джицы целы, хрен с ней, пусть тупится. Но я не сделал этого и в третий раз, а просто отскочил.
На нас уже орали из далека девченки, сначала удивленно, не внятно, потом испуганно и истерично. Они судя по всему на всех орали, и на нас и на тех кто был поодаль, что бы прекратили это, да кто же их услышит?
У азиата, скривившегося в гримассе, брызгающего слюной глаза стали узкие, как щелочки. Он не увидит посторонних, вперился только в моё лицо. А у меня вообще квадратные, мне не до того. А уши нам обоим похоже совсем заложило, я лично слышал только тон голосов, а смысла тогда почти не воспринимал. Кто-то из тех, что рядом, даже подначивал, и похоже подначивал только его. Я один, всем по фигу, помощи и поддержки не будет, и я ударил. Хорошо, сильно, сверху и чутка наискосок, а он оказывается и не умел грамотно отбивать ударов, видимо и на тренировках тоже блатовал! Говорю же, может быть и просто понт. Моя сабля лишь чуть задев гарду поднятой тупо вверх его сабли, прошла вдоль неё и врезалась в руку, вдоль кости и остановилась на сгибе локтя. А конец клинка снова уткнулся в кольчугу, это и не дало отрубить руку и сократило размер раны. Скривившийся от боли скандлалист пытавшийся себе выбить место под солнцем в качестве тунеядца, охранявшего своё безделие, присел на одно колено и завыл. Кровь заливала песок и упавшую саблю.
