Да про неё даже песня есть, которую поют на всю страну,

- хвастался он. Потом запел, подключая весь свой диапазон звонкого голоса.

Каховка. Каховка.

Родная винтовка,

Горячая пуля летит.

Иркутск и Варшава,

Орёл и Каховка

Этапы большого пути!

Может где нибудь его голос и привлёк слушателей, но в данный момент, ни кто внимания не обратил на его пение, как бы оно прекрасно не было.

Все и так были под впечатлением, весеннего дня, ушедшим зимним морозам, возвращению тепла, света и надежд.

Поискав глазами, я, увидел её. Кейтлин, сидела на ступеньке, верёвочной качели, в своей фиолетовой шапочке с бубенчиком. Терракотовое пальто её едва прикрывая колени, было небрежно смято. Виднелись пара тоненьких ножек в белых гольфах. И на одной босоножке был сломан каблук.

А он стоял в тёмной драповой куртке, без головного убора,

и клетчатый шарф его был перекинут одним концом через плечо. Любезно раскачивая её, что-то рассказывая, вызывая у неё улыбку.

Джамайка сразу же поймал мой взгляд, усмехнулся.

Я, услышал, звонкий напев популярной песни.

Я завтра уйду опять,

В туманную даль.

И снова ты будешь ждать,

Скрывая печаль.

Будет слепить прибой,

Словно слеза.

Я сохраню в душе,

Твои глаза!

Говорилось в песне. Она словно на миг, повернулась в мою сторону, и мы, наконец, встретились взглядом.

Въездные ворота со скрипом распахнулись в разные стороны, и я увидал, как эскорт из нескольких машин,

въезжает на территорию больницы, останавливаясь, на убранной стояночной площадке, с побеленными, известью бордюрами.

Вскоре из машин, марки Волга, стали выходит военные в серых шинелях с внушительными, звёздами на погонах, и штатские, в серых плащах, в тёмных фетровыми шляпах.

Из сопровождающих их уазиков, стали выходить офицеры, в пагонах с меньшим количеством звёзд.

Военные сразу же начали вынимать сетки с привезёнными продуктами, передавая подоспевшему медперсоналу.

Всё это сносилось и раскладывалось на столиках, скамейках на постелённые газеты и белые простыни, заменяющие скатерти. Раскрывались бутылки с лимонадом, развёртывались слипшиеся эклеры, складывались в кучу яблоки, очищались пахучие оранжевые мандарины. Складывались на обёрточную бумагу на резаны бутерброды.

Раскрывались кули, из серой бумаги и на столы ссыпались в кучку, шоколадные конфеты. И всё это как я понял было принесено нам.

И тут я ощутил её присутствие. Резко обернувшись, я увидал, её, стоявшую позади меня.

-Ты так и не поверил мне, что я рассказывала тебе вчера,

- сказала она и губы её сжались, а голос чуть задрожал.

-Ну, вот всё подтвердилось, - и она показала на компанию посетителей приехавших сюда, чтобы нам раздавать угощения.

Это всё только для нас с тобой, для тебя и меня. Это приехал мой папа с дедом. То есть прибыли все те, о которых ты вчера слышал.

-Но ты, же говорила настоящий твой отец это синьор Нарцисс? - задал я вопрос всё надеясь поймать её

на полу слове.

-Я и не отрицаю, этого, но биологический отец мой это капрал Юрга,- сказал она, посмотрев, в сторону машин.

И возможно телепатически, или случайно, но из толпы выбежал и устремился к нам на встречу, одетый в летчицкий, кожаный, с меховой изнанкой комбинезон, молодой, здоровый парень, не большого роста, с задорным, весёлым взглядом и ямочками на щеках.

-Куда вы Гагарин? - окликнули его из толпы.

-Дочка,- радостно произносил он, стремясь на встречу к Кейтлин.

- Дочка,- подбежав к ней схватив её, высоко подняв над землёй. Потом обнял её, крепко прижимая к себе, стал целовать в щёки.

-А это вероятно тот самый мальчик? - спросил он, когда порыв нежности закончился.

-Ну, здравствуй мальчик,- обратился он, ко мне садясь на корточки.

Кейтлин, слегка сутулясь, немного краснея от смущения,

Стала поправлять гольфу, наблюдая за нами.

-Ну, давай знакомится, - говорил он, улыбаясь, протягивая мне руку.

-Военный летчик, испытатель, старший лейтенант, Юрий.

Алексеевич. Гагарин,- представился он.

-Михаил из Карабанова. Учащийся первого а класса, средней школы, имени Павлика Морозова, - выпалил я,

-Удивляясь своему красноречию.

И он засмеялся.

- Лётчик, - смеялся он, - обязательно ты должен стать лётчиком, когда вырастишь,- сказал он.

-Надо же, как здорово, я просто счастлив, - улыбнулся он, и загадочно посмотрел в небо.

-Юра, Юра Гагарин, подожди минутку,- звал его, бежал к нам человек с фотообъективом, вероятно фотограф.

-Так, а теперь сделаем несколько снимков на память, - стал командовать он, устанавливая штатив перед нами.

-Юрий Алексеевич, возьмите их к себе на руки, - командовал он, ныряя под чёрную материю фотообъектива.

-Прижмите их к себе покрепче,- говорил он, настраивая объектив.

-Обнимите их, прижмите к себе, повернитесь немного смотрите прямо на камеру,- направлял он нас, объектив.

Я ощущал, как напрягались крепкие мускулы Гагарина. Выступая бугорками из лётной кожаной куртки.

Лёгкий летчицкий шлем, с меховой изнанкой, был сброшен,

и валялся на траве. Растрепанные русые волосы, когда то зачёсанные назад, предоставлены были весеннему, лёгкому ветру. А на правом виске его, я увидел, быстро пульсирующую жилку.

-Какое счастье, какое счастье, - думал я.

-А теперь улыбнитесь господа, - произнёс голос.

Нет, я не ослышался, это был действительно, то слово, и ничто другое.

А может порыв ветра, слетев с ветвей деревьев, исказил слова?

-Сейчас на счёт три, прямо отсюда,- указал он пальцем на объектив, - вылетит красивая птичка. Раз, два, три, - почти крикнул фотограф.

Птички мы не увидели, но зато яркая вспышка, озарив весенний воздух, на секунду спугнула, шустрых воробьев.

Над фотографом, поднялся лёгкий дымок, уносимый весенним ветром в голубой простор неба.

-Папа, папа, покатай нас, покружи на своих крыльях, - просила Кейтлин, стараясь забраться на рукав лётной куртки, Гагарину, превращаясь опять в беззаботную маленькую девочку, которую я когда то знал.

Садитесь, - чуть нагнулся он, - пристегните ремни, ухватитесь покрепче, на старт, - скомандовал он.

И выставив в разные стороны руки, издавая звуки напоминавший рёв мотора, будто летел над землёй настоящий самолёт, стал кружить нас, бегая по траве.

А мы, повиснув на его крепких руках, весело смеялись, иногда срываясь, и падая на мягкий ковёр прошлогодних листьев.

Затем Гагарин кружил нас на карусели, затем катал на качели, высоко над землёй, что даже дух захватывало.

И всё это снимал бегавший за нами пожилой фотограф,

Предупреждая каждый раз, чтоб мы замерли и ждали,

вылета птички.

Но когда ему предложили сделать, общий снимок, он полез в свою сумку, к сожалению, оказалось, что у него закончился магний.

Что я тебе говорила! - шепнула мне украдкой Кейтлин,- всё секретно, и конфиденциально.

-Это как?- переспросил я.

-Ну не для всех, вроде, - сказала она, объяснив доходчиво.

Лимонад пили из одноразовых бумажных стаканчиков, запивая им эклеры, которые шли прямо за бутербродами.

Ну, как, вкусно?- спрашивал, улыбаясь, Гагарин.

-Вкусно, - улыбались мы, исключая ответ, что может быть не вкусно.

- Очень даже вкусно, что хочется ещё.

Затем я увидел его.

- Смотри,- дёрнула меня за рукав Кейтлин, прошептав мне на ухо, когда Гагарин покинул нас и поспешил на стоянку, к автомобилям.

-К сожалению, я покидаю вас,- сказал он на прощанье.

- Долг и родина зовёт, - кивнул он, показав на группу военных чинов.

-Но я вернусь!- улыбнулся он, - обязательно вернусь! - пообещал он убегая. Маша нам летчицким шлемом, зажатым в руке. Направляясь к группе военных и людей в штатском, в плащах и фетровых шляпах, где они по-своему отмечали, первое Апреля, как первый