«Да, теперь многие не знают имен героев. Угар нэпа. Нет того энтузиазма».
— Не сердитесь, Зося, — сказал я задушевно. — Примите во внимание атмосферный столб. Мне кажется даже, что он давит на меня значительно сильнее, чем на других граждан. Это от любви к вам. И, кроме того, я не член профсоюза. От этого тоже.
Рыжая, казалось, сейчас вскипит от ярости и непонимания.
— Какая я тебе Зося?! Ты совсем дурак, что ли?!
Я смиренно поднял руки.
— Легендарный Александр Ружичка, во плоти. Автограф-сессия после, сейчас можно только сфотографироваться за смешные деньги. А тебя как зовут?
— Ну, наконец-то. А я — Алиса. Фамилия — Двачевская. — Алиса странно взглянула на меня. То ли ждала чего-то, то ли опасалась.
Я покладисто кивнул.
— Оки.
— Чего? — девушка, похоже, удивилась.
— Хорошо, говорю. Понял. Двачевская.
— Верно. И никак иначе!
— А как иначе-то? — чего-то я все-таки не понимал.
Алиса фыркнула и отвернулась.
— Скучный ты какой-то. Неинтересный.
— Ну извиняй, — развел я руками. — Не переключайте канал, развлекательная программа уже на подходе. Пока что могу или спеть, или гопака сплясать.
— А то и спой, — прищурилась Алиса. — А мы послушаем.
— Взвеейтесь кострааами, сиииние нооочи! — оперным голосом ответил я, надувшись на манер покойного Паваротти. С голосом, в общем, у меня все в порядке было. — Мыы — пииионееееры, дееети рабоочих!
Или нет. Паваротти — он же тенор. А у меня бас — значит, я кто? Брэдли Гарвин какой-нибудь.
— Поёшь — это хорошо, — заметила некстати проплывавшая мимо Ольга Дмитриевна. — Тебе обязательно надо в музыкальный кружок записаться. А то Мику там совсем скучает.
Мику? Мика? Чех небось какой-то. Зачем он нам? Нет, нам чех не нужен, что я, Гашек что ли? «Изучаю растения и лесных разных пташек. Из дури вставляет гашек — Ярослав Гашек!»
Гарвин или Гашек? Даже и не знаю, все такое вкусное!
— Я буду великим оперным певцом, — доверительно сообщил я Алисе. — А может, танцором. Как Майкл Джексон.
Алиса хихикнула.
— Дураком ты будешь, — высказала свою версию она. — Но лучше уж дураком, чем как этот…
— Кто?
Улыбка ненужной маской соскользнула с лица, девушка нахмурилась.
— Да был тут один, — пробормотала она тихонько. Губы у нее подрагивали. — Был тут один…
Это длилось всего несколько секунд.
— Человек тут был, — решила Алиса наконец. — Еще до тебя. Я сначала думала — нормальный, а оказалось наоборот. Так что ты, скорее всего, окажешься нормальным. Вот.
Она почему-то покраснела и рыжей молнией вынеслась из-за стола. Вот такая я обаяшка. Страшной силы харизматическая личность.
Но все-таки, нужно узнать — кто же этот «был тут один»?
***
Глава 2
Завхоз — Ульяна и Славя — Странная встреча в лесу — Лена — Ужин
Чертовски хотелось сходить на пляж — а то хожу по лагерю полдня как дурак, не искупавшись ни разу. От немедленной реализации этого гениального плана меня отвлекли две мысли. Первая — послеполуденная жара. Вторая — нежелание марать свою родную одежку о песок и мочить ее же в воде. А пионерскую форму можно было получить только на складе у мельком замеченного уже Анатолия Ивановича. Склад располагался как раз рядом со столовой, туда я и направился.
Завхоз сидел снаружи, под навесом, пил компот из стакана с железнодорожным подстаканником и читал газету «Советский спорт». Точнее, шахматное приложение к ней — сама газета лежала на столе.
— Пионер? — строго спросил он, не поднимаясь.
— Ну… пионер, да, — обманул я Анатолия Ивановича. Но не по злому умыслу, а потому что мне нормальная одежда нужна. И ключ от моего с Ольгой Дмитриевной домика.
— А раз пионер, чего ж ты всякую дрянь на себя натягиваешь? — спросил завхоз. — Джинсы заграничные, футболка чернющая… ты этот… металлист что ли?
Я-то раньше не знал, что джинсы и футболка делают меня металлистом и практически врагом родины. Спасибо товарищу, не дал помереть дураком.
— Было дело, — сообщил я доверительным тоном. — Но я осознал и раскаялся. Имею желание порвать с проклятым прошлым и с полным трудовым энтузиазмом припасть… в общем, мне бы форму.
— Форму ему, — проворчал завхоз. — Форму… Размер какой твой?
Оп-па, ганнам стайл. Да бог его знает. В прошлой жизни был «экс-эль», а то и два икса. В плохие дни. А тут…
Анатолий Иваныч критически оглядел меня.
— Сорок четвертый, поди, — пробормотал он. — Хотя… ты парень рослый. Сорок шестой, так думаю. Четвертый рост.
С этим он ушел в темные складские глубины, откуда через минуту и вынырнул — но уже с комплектом формы и постельного белья. А пока его не было, я заметил на дверях рядом небольшое зеркальце и провел контрольную инспекцию. Теория подтвердилась полностью — из зеркала на меня смотрел паренек лет шестнадцати, глазастый, ушастый, черноглазый, загорелый. Ну, да, примерно таким я и был пятнадцать лет назад.
