Она не переживет этого. Эбби решила, что лучше всего будет молчать, любезно улыбаться и благосклонно кивать головой всем, кому Майлз захочет ее представить.

– Я чувствую себя как медведь, привязанный к ярмарочному столбу, – сказала она, – очень нервничаю и боюсь, как бы меня не разорвали на кусочки.

– Неужели? – Граф с улыбкой обернулся к ней. – Тогда мы сделаем один круг и сразу вернемся домой, но тебе будет легче, если к сегодняшнему вечеру ты уже запомнишь хотя бы несколько лиц.

– Я знаю сэра Джералда Стэплтона, – ответила она, – твою мать и твоих сестер. По-моему, этого вполне достаточно. Не думаю, что я осмелюсь танцевать вальс, конечно, в том случае, если меня кто-нибудь пригласит. Но ведь ты в любом случае это сделаешь, правда, Майлз? С тобой я смогу это сделать. У тебя здорово получается нести меня по воздуху. Кажется, я наступила тебе на ноги всего раза три-четыре, не помнишь? Да и то только в самом начале, когда мы оба смеялись, а сэр Джералд так фальшивил, что никто не мог сосредоточиться.

– Умение увертываться от неуклюжих партнерш называется искусством вести даму в танце, – сказал граф, – и уверяю тебя, им обладают многие джентльмены. Не бойся.

– Ты не против, что я пригласила сэра Джералда провести лето в Северн-Парке? – спросила Эбби. – Я поняла, что надо было посоветоваться с тобой, только когда произнесла свои слова вслух. Но я подумала, что ты очень обрадуешься возможности провести побольше времени с другом. Если приедут твоя мать и Констанс, нас уже будет три женщины, не говоря уже о Беатрисе и Кларе, а ты будешь совсем один.

– Я не возражаю, – ответил Майлз. – Это хорошая идея, и я рад, что она исходит именно от тебя. Вон едут лорд Бичамп и его супруга. Спокойно, дорогая, они очень приветливые люди.

Майлз оказался прав. Абигайль включилась в общую беседу, после того как муж представил ее этим людям. Когда они все вместе весело болтали и смеялись, к ним подъехали еще трое всадников: мистер Картон, мистер Дайк и его сестра. А когда чета Бичамп собралась уезжать и лорд попросил Эбби оставить ему один танец на балу у леди Тревор, рядом с ними остановилась карета, в которой сидела леди Протеро с двумя дочерьми, с которыми у Абигайль тоже завязалась беседа. Сэр Хедли Уорд остановился, чтобы познакомиться с молодой графиней и поздравить Майлза, но не представил подошедшую с ним вместе молодую леди.

– Наверное, это его любовница, – прошептала Эбби на ухо мужу, когда они остались вдвоем, – но она очень хорошенькая, правда?

Вокруг графа и его супруги собралась небольшая группка людей, и Эбби по очереди беседовала с каждым.

– Кажется, Эбби, я говорил, что мы сделаем только один круг по парку, – сказал ее муж, когда толпа вокруг них наконец постепенно разошлась. – Я думал, что мне придется позаботиться о тебе в связи с твоей природной застенчивостью и постараться выехать из ворот парка через десять – пятнадцать минут. Но так думал я больше часа назад.

– Все были очень добры ко мне, – ответила Эбби, – и я на сегодняшний вечер уже пообещала четыре танца. Мне не придется весь вечер подпирать стенку.

– А ты всерьез подозревала, что такое может произойти? – спросил Майлз,

– О да. Странно, Майлз, я дважды была здесь с миссис Гилл, и ни один человек даже не взглянул в нашу сторону. Все дело в одежде, которую ты мне купил, и в том, что я теперь графиня Северн. Я не такая глупая, чтобы считать, будто я за один день невероятно похорошела. О Боже!

– Что случилось? – спросил он, когда она резко повернула голову, высматривая кого-то в толпе.

– Ничего, – нахмурившись, проговорила она. – мне показалось, что я увидела знакомого, хотя не могу сказать, чье именно лицо мне привиделось.

– Если хочешь, мы повернем обратно.

– Нет-нет. Можно, я приглашу на лето и Лору тоже? Я много думала над твоими словами и решила, что ты прав. Я не буду предлагать ей место в нашем доме, хотя ты с твоими связями мог бы подыскать ей место получше, чем в доме мистера Гилла. Но я могу попытаться найти ей мужа, как ты думаешь?

Граф рассмеялся.

– У тебя уже есть кто-то на примете? – поинтересовался он.

– Конечно, – с готовностью ответила она. – Например, сэр Джералд Стэплтон. Думаю, он достаточно хорош собой, чтобы понравиться Лоре. Она ведь очень красивая.

– Джералда сама мысль о браке приводит в ужас, – сказал Майлз, – и он не доверяет женщинам. Как только одна из них появляется на горизонте, ему тут же мерещатся мышеловки и капканы.

– Но Лора очень милая, – возразила Эбби. – Если они проведут вместе лето, он изменит свое мнение. Попомни мои слова.

– Ты тоже стала сводницей, Эбби? – осведомился граф.

– Тоже? – Она вопросительно взглянула на мужа. – Что ты имеешь в виду?

– То, что ты очень заботишься о счастье других людей, – ответил он. – Не так ли?

– Да, и забота о том, чтобы выдать замуж подругу, тоже к этому относится. Тебе не кажется, Майлз, что это просто чудесная идея?

– Конечно, приглашай свою подругу, – согласился он, – но не помышляй о свадебных колоколах. Если хочешь, можешь пригласить и своего брата. Жаль, что меня не было дома, когда он сегодня заходил. Как твое письмо, ты написала его?

– Да, – ответила Эбби. – Тетушка Эдвина с удовольствием избавится от девочек. Не предвижу никаких трудностей и не могу дождаться, когда снова увижу их. Лучше им сразу ехать в Северн-Парк, когда мы туда переедем. Ты согласен, Майлз? Правда, такое количество женщин в одном доме будет тебя угнетать.

Он улыбнулся:

– Надеюсь только, что наш первый ребенок будет мальчик.

Он взглянул ей прямо в глаза, и Эбби мучительно покраснела.

– Как ты к этому относишься? – спросил он. – В этом случае наш счет немного выровняется. Надеюсь, наш первенец родится здоровым. Тебе нравится мысль об этом?

– Да, – резко произнесла она, чувствуя себя невероятно удрученной и желая поскорее оказаться за воротами на оживленной улице. Вот было бы здорово, если бы кто-нибудь подошел и прервал их разговор. – Я совершила сегодня утром опрометчивый поступок и надеюсь, что ты не слишком рассердишься.

– Неужели? – весело спросил Майлз. – Разве ты к этому еще не привыкла?

– Ты говоришь прямо как Борис, он любит надо мной издеваться.

– Так что же ты натворила, Эбби?

– Наняла себе личную горничную, – ответила Абигайль. – Мне вообще-то она не была нужна, поскольку ты и так предоставил мне одну в распоряжение, но не думаю, что Элис нравится прислуживать дамам. Уверена, миссис Уильямз будет довольна, если она вернется к своим прежним обязанностям.

– Эбби? – Граф вернул ее к теме беседы.

– Я думаю, что работать с мадам Савар не слишком приятно, – ответила она, – и если ты не против, я не буду больше заказывать у нее одежду. Она, конечно, шьет замечательные платья, но я считаю, что человек, который так неучтиво обращается со своими служащими, не достоин процветания. Как ты думаешь?

– Я полностью с тобой согласен, – ответил он. – А что все-таки произошло?

– В ее мастерской работает одна портниха, которая, может быть, немного медлительная и несколько неуклюжая, – пояснила Абигайль, – а еще она очень худенькая и все время как будто чем-то напугана. Я даже представить себе не могу, что будет, если мадам решит ее уволить, Майлз. Сегодня утром мадам Савар довела бедняжку до слез, обвиняя в том, что лиф моего розового муслинового платья сидит не слишком хорошо. Хотя я пришла совсем не для того, чтобы отругать кого-то, а только чтобы они кое-что подправили. Думаю, не слишком красиво доводить работника до слез перед клиентом.

– Так ты наняла эту девушку? – удивился Майлз,

– Ты догадался? – обрадовалась Эбби. – Да, Майлз, я это сделала. Когда мадам на несколько минут отошла, чтобы поговорить с другой клиенткой, я спросила у Эллен, так зовут эту девушку, не хочет ли она работать у меня. Майлз, если бы ты видел, как у нее загорелись глаза! Ты не сердишься на меня?

– У меня такое чувство, – сказал граф, – что тебя можно будет провезти через бедные районы Лондона только в карете с плотно запахнутыми шторками, иначе мой дом треснет от огромного количества беспризорных детей.