Пары расстались у подножья, пожелав друг другу всего хорошего.

- Ксюша, я с тобой совсем стройненьким стал, - смеялся он.

- Это большие крутые подъёмы виноваты.

- Крутые подъёмы чего? - Хохотал он.

- Как чего? Всего сущего! - Смеялась она. - Толя, я ещё никогда не видела города в ночи, дай посидеть, на простор посмотреть. А это что такое? - Она ловила летящие рядом огоньки. - Посмотри! Посмотри! - Но никак не могла поймать.

- Это светлячки. - Ему удалось собрать несколько. - Их иногда бывает очень много, а иногда нет. Мне в тайге приходилось тучи светящиеся видеть. Это неописуемо!

Он посадил собранных жучков ей на платье, получилась светящаяся брошка.

- Почему они не улетают?

- Я ж им крылышки-то пообрывал, у них только брюшко светится, вот и сидят смирно.

Весь следующий день они провели на стеклянном пляже. Море здесь подходило к крутой горке, полоска берега была не сказать, что широкой. Но абсолютно всё, и берег под ногами, и морское дно было из самых обыкновенных стекляшек, крупные, средние, мелкие, даже как песчинки, обкатанные волной, они не были острыми -- но это были стёкла! Разные их цвета были хорошо различимы в воде, поэтому дно казалось выложенным из мозаики. На берегу это разноцветье было не так заметно.

- Откуда столько стекла! - Удивлялась она.

- Не знаю. Может отходы стекольного производства, а может с другой стороны океана сюда прибивает течением.

Глаза наслаждались подводной красотой. Они зарывались в эту красоту, обсыпали себя и друг друга этой красотой, и всё не могли насытиться необычным зрелищем. К обеду стеклянные камушки стали горячими, а под вечер на них уже нельзя было ступить, оставалось только продолжать сидеть в воде. Хорошо, что одёжку оставили высоко на берегу, а то бы в ней уже дырки появились от ожогов.

Внезапно воздух стал калёным. Даже отплыв подальше, стало жарко дышать. Морская вода не помогала, и каждый порознь друг от друга стал задумываться о последствиях такого их уединения от мира сего.

- Как выходить-то будем? - Усмехнулась она.

- Будем ждать, пока солнце не сядет, может остынут.

- Ты что! До захода ещё часа три, не меньше. Сгорим.

- Да. Ты права, - пытался он изобразить улыбку.

- Попали в ловушку, - опять жалобно хихикнула она.

- Если не сгорим, то задохнёмся, будто в жаровню попали.

- Надо отсюда выбираться прямо сейчас, даже если ноги сожжём.

- Может водой пополивать, словно дорожку? - Предложил он.

- Правда. Пополивай. Если получится, я помогу.

- Никогда не попадал в такую ситуацию.

- Я вот, пока в воде, захотела камушков стеклянных с собой набрать, - ковырялась она в воде, - а положить некуда.

- Зачем?

- Вдруг аквариум заведу, рыбкам красиво будет.

- Слушай, а ведь получается водой-то остужать. Давай-ка вместе. На самом близком расстоянии до горы.

- Сейчас, ещё немного. Духота-то какая. Хоть бы один ветерок пролетел.

Делать было нечего, а далеко ещё до вечера, и они решили выбираться на берег, чётко разработав тактику. Оба, отбросив все сомнения, трудились молча, быстро и на совесть. Он с голой жопой бегом таскал воду в своих плавках, а она -- в лифчике. След в след, не давая политым местам нагреваться, туда-обратно, туда-обратно, всё увеличивая скорость. Ещё немного! Ещё чуть-чуть! Они выскочили на берег, почти задохнувшись, взявшись за руки, взлетели наверх. Бросились на землю усталые потные, горячие. Немного оклемавшись, встретились глазами и принялись хохотать. Он голый с плавками в руках валялся на острых камнях и не мог остановить свой смех.

- А ты ещё камушки хотела собирать, - еле выговорил он.

- А я насобирала, - смеялась она, не переставая.

- И где они? - Заливался он.

- Вот, - она осторожно сняла плавки, набитые стекляшками.

Он, зажав живот, снова зашёлся истеричным хохотом.

- Ксюша... Ксюша... Умеешь же ты рассмешить... Не мешали они тебе с такой скоростью воду-то из моря таскать, - хохотал он, скорчившись.

- На себя посмотри, экскурсовод, - хохотала она, - в каком виде экскурсии-то проводишь по столице Приморского края.

Наконец, нахохотавшись досыта, немного успокоились.

- Что делать будем? - Спросила она.

- Купаться, - смеялся он, - мы ж грязнёхонькие.

- Таким же путём? - Смеялась она.

- Нет, сейчас мы умнее будем.

- И где ваш ум?

- Вот. Рядом стоит, - он показал на обувь.

- Нет! Я свои босоножки на растерзание не дам, - она отодвинула их подальше от его туфлей. - Я их сто лет носить запланировала. Я в твоих носках до моря добегу.

- Лучше уж я тебя на руках до воды донесу, - смеялся он, - сухие носки мне нужнее.

И, смеясь, двое в одних мужских туфлях, они опять добрались до воды, отплыли подальше, остудили свой смех, отдохнули, и таким же макаром выбрались на берег. Одетые, отойдя прилично уже, оглянулись, и снова принялись смеяться.

х х х

На завтра с утра запланировали купить билеты до Уссурийска. Решили ехать на автобусе пораньше, чтобы до обеда попасть в "Приморсклес", а после сразу к месту жительства, если повезёт. Купили на двадцатое июля на восемь утра. У обоих душа успокоилась, и они бродили меж вокзалов, заглядывая в торговые точки.

- Как ты думаешь, какой подарок можно сделать хорошей женщине?

- Ты должен знать, в чём она нуждается.

- В том-то и дело, что не знаю. Не могу же я с пустыми руками домой приехать.

А она уже давно приметила для себя покупку. Они уже шли по второму кругу, и эта покупка была всё ближе и ближе. Она не выдержала и остановилась перед ним, взяв его за руки и загадочно улыбаясь.

- Что ты хочешь сказать? - Смотрел он на неё.

- А у твоей подруги зонтик есть?

- Есть... Дырявый, - засмеялся он.

- Но чур, я предложила, значит, и мне тоже, - просили её глаза.

- Где ты видела?

- Пойдём. - Она подвела его к ларьку.

- Это же японские! Хороший подарок будет, - обрадовался он, протянув руку к зелёной расцветке.

- Это мой! - Она уверенно перехватила зонт.

- Мне тоже зелёный надо, - сказал он.

- У вас есть ещё зелёные? - Спросила она продавщицу.

- Да. Много.

- Нам ещё один зелёный, пожалуйста, - попросил он. - Сколько стоит?

- Двадцать пять рублей.

Аксана нажала незаметную кнопку на ручке, он легко раскрылся. Перекинув его за спину, она с улыбкой смотрела на проделки своего спутника. Наконец, он тоже разобрался со своим, довольный, свернул и отправил в чехол. Оглянулся на неё и не смог сдержать улыбки:

- Твои светло-серые глаза под этим зонтом зелёный оттенок приобрели, а вечером, я заметил, они совсем у тебя тёмные становятся.

- Я знаю. А вот твои глаза не меняют оттенков. Почему, как ты думаешь?

- Ты женщина. Всегда изменчивая.

- Вы будете расплачиваться, молодой человек? - Послышался вопрос.

- Ах, да! - Засмеялся он. - Чуть не забыл.

Она, счастливая, шла, накручивая зонт за спиной.

- Хватит баловаться, на тебя все смотрят.

- Ну и что, пусть смотрят, есть ведь на что, - смеялась она.

Наигравшись, одела на него чехол и спрятала в сумочку, с которой теперь не расставалась.

- Надо же, прямо как раз входит, видно, тут ему и место.

- Может пообедаем, здесь столовая недалеко.

- Согласна. А потом что делать будем до вечера?

- За едой придумаем.

- Толя, - спросила она его за столом, - а как твоего друга зовут, у которого мы живём?

- Гуськов Анатолий Ефремович. А тебе зачем?

- Думала, может я его знаю.

- Нет. Он очень стеснительный, совсем никуда не ходит. Учится хорошо.

- А говоришь, влюбился.

- Так любовь именно таких в жертвы и заманивает.

- А где он после института работать будет? Во Владивостоке ведь нет леса?

- Владивосток -- портовый город, через него древесина идёт на экспорт. Да и переработка здесь развита.