- Иван Васильевич.

- Вот-вот. Всего вам хорошего...

Естественно, что Федосеев тут же, не теряя времени на всякую ерунду, отправился в Мостовой отдел: подошёл к нужной двери и вежливо постучался - костяшками пальцев правой руки - в светло-бежевую дверную филёнку.

Тишина.

Ещё, выждав секунд десять-двенадцать, постучал.

Вновь - тишина.

- Ладно, проявим упорство, - пробормотал под нос Иван. - Без него, как известно, и удачи не бывает...

Плавно приоткрыв дверь, он вошёл в кабинет. Вернее, в достаточно просторное помещение, заставленное высокими стеллажами с разноцветными картонными папками, разномастными шкафами и письменными столами с компьютерными мониторами. Столов было ровно десять штук, но только самый дальний из них, стоявший напротив широкого окна, был занят.

"Это, слава Богу, она - та рыжеволосая стройная барышня", - мысленно обрадовался Федосеев. - "Лет, наверное, двадцать шесть-семь, одета в потёртые светло-голубые джинсы и стильную тёмно-сиреневую футболку с ярко-алым профилем Эрнесто Че Гевары на левом плече. На голове закреплены маленькие чёрные наушники. Сидит на стареньком офисном кресле "с колёсиками", увлечённо вглядывается в картинку на мониторе и активно бегает длинными пальчиками по компьютерным клавишам.

Он подошёл к письменному столу и повторно обрадовался: обручального кольца - на безымянном пальце правой руки - у рыжеволосой сотрудницы Мостового отдела не было.

- Кха-кха! - громко откашлялся Иван.

- Что такое? - сдёрнув с головы наушники, рассердилась девушка. - Я же, кажется, просила - не беспокоить меня во время творческого процесса, - а обернувшись, удивлённо выдохнула: - Это вы?

- Кто - собственно - я?

- Снайпер, умеющий отправлять окурки в урну с семи-восьми метров. Причём, даже не прицеливаясь.

- Это да, умею.... Меня, кстати, Иваном зовут.

- Инга.

- Очень приятно. Здравствуйте, Инга.

- Доброго вечера, Иван.

- Не понял, - нахмурился Федосеев. - Сейчас, ведь, только без пяти десять утра.

- Ну, не могу я говорить - "доброе утро", - грустно улыбнулась рыжеволосая девушка. - Извините.

- Почему - не можете?

- Утром надо ехать на эту гнусную и отвратную работу. С Души, честно говоря, воротит, а еду.... И "добрый день" говорить не могу. По той же самой причине, так как днём здесь приходится сидеть. А вечера, они по-настоящему добрые: работа-то вечером заканчивается.

- Ничего не понимаю, - признался Иван. - Я же видел, с каким нескрываемым удовольствием - всего-то минуту назад - вы занимались...э-э-э, творческим процессом.

- Так то - творческим.... Сейчас никакой работы для мостовиков в нашем филиале нет. А жаль. Да и не предвидится. Вот, я и проектирую - "Мост моей мечты". Чисто для Души. Ну, и как задел на Будущее, которого, очень возможно, может и не быть. Для нашего филиала не быть, я имею в виду. Этим Мостом, кстати, я и дома могла бы преспокойно заниматься, не тратя времени на дорогу - туда и обратно.... А вы кто, Иван?

- Новый начальник заводской "Службы режима".

- Дмитрий Сергеевич, всё же, уволился? Понятно.... Значит, вы, - прозорливо прищурилась Инга, - из отставных военных?

- Не угадали. Из моряков торгового флота. Почти десять лет отходил по многим морям и океанам нашей древней планеты: сперва в должности штурмана, а потом и в качестве помощника капитана.

- Почему же, если не секрет, сошли на берег? Море разонравилось? Или же мировой финансовый кризис всему виной?

- По состоянию здоровья, - помолчав несколько секунд, признался Федосеев. - Подрался, понимаете, в Антверпене с тремя здоровенными голландцами. В том смысле, что в местном баре, во время краткой стоянки нашего судна. Победил, понятное дело, в конечном итоге. Но один из противников умудрился-таки вмазать мне по носу. Причём, очень сильно и качественно вмазать, сломав какую-то очень важную носовую перегородку. Без неё же, как потом выяснилось, всё совсем плохо: на свежем морском ветру из носа льются такие сопли - только жестяные вёдра, извините за пикантные подробности, успевай подставлять.... А зачем, спрашивается, нашему прославленному и легендарному российскому флоту сдались сопливые мореходы? Позорный нонсенс, однако, получается. Шучу, понятное дело...

- Я так и поняла. Продолжайте.

- Слушаюсь, прекрасная сеньорита.... Тем не менее, был однозначно списан на берег по состоянию здоровья. Там-то и выяснилось, что операция "по эффективному восстановлению" носовой перегородки - мероприятие, априори, очень дорогое. А откуда у вольного и безалаберного моряка - серьёзные деньги? Вот-вот, согласен. Смешной вопрос.... Осел в Калининграде, где у меня наличествует масса верных и проверенных друзей-приятелей. Устроился - с их помощью - на работу в тамошний Уголовный розыск. Отработал полтора года в должности инспектора. То бишь, оперативника. Случайно "оттоптал мозоль" одному криминальному бизнесмену, который, к тому же, являлся местным депутатом. Стали, понятное дело, старательно вытеснять из славных и непогрешимых Рядов. Тут-то я случайно и узнал - об этой вакансии на заводе "Пролетарий". Да и матушка с отцом (я же питерский, двести пятую купчинскую школу заканчивал), давно уже звали назад. Вот и вернулся в родные Пенаты. Доклад закончен.

- Инспектор уголовного розыска? - задумчиво протянула девушка. - Хм. Интересно...

- Что, есть какие-то проблемы...м-м-м, в детективной области? Могу реально помочь. Обращайтесь.

- Мы же с вами только пять-шесть минут как знакомы.... Впрочем, я подумаю.

- Предлагаю - срочно углубить и расширить это наше знакомство, - широко и белозубо улыбнулся Иван. - Может, пообедаем вместе? Ну, и поболтаем - о всяком и разном?

- Извините, но с обедом ничего не получится.

- Почему?

- Не надо так обиженно хмуриться, - посоветовала Инга. - Я же не отказалась - продолжить знакомство. Просто наш совместный обед невозможен. По крайней мере, сегодня. Во-первых, обеденный перерыв у заводчан начинается на полчаса раньше, чем в нашей шараге. А, во-вторых, мне ваша заводская столовая не по карману: у нас зарплату регулярно задерживают на четыре месяца, поэтому я обеды ношу из дома, в пластиковых контейнерах, так гораздо дешевле получается.

- Опять ничего не понимаю...

- Это, извините, в каком же смысле?

- В самом наипростейшем, - неодобрительно покачал головой Федосеев. - Во-первых, работа в этом "ДорНии" вам противна. Во-вторых, регулярно задерживают заработную плату, причём, аж на четыре месяца.... Почему же не поискать новое место работы? Более перспективное и доходное? Или же это не представляется возможным - в свете нынешнего системного кризиса, охватившего всю российскую дорожную отрасль?

- Отчего же - невозможно? - горделиво встрепенулась девушка. - Я являюсь достаточно квалифицированным "мостовиком" и, уверяю вас, устроилась бы в приличное место. Если, конечно, занялась бы этим вопросом всерьёз. Просто...

- Да-да?

- Просто моё природное любопытство всему виной. Существует - в пределах нашего филиала - одна загадочная тайна, которую мне очень хочется разгадать. Ну, очень-очень-очень. До острых желудочных колик, образно выражаясь.... Давайте, Иван, встретимся после работы возле "третьей" заводской проходной? Погуляем немного, и я вам всё расскажу. Согласны?

- Безусловно и с удовольствием.

- Только вам придётся немного подождать. У заводчан рабочий день заканчивается на полчаса раньше.

- Не вопрос, подожду.... Может, уже перейдём на "ты"?

- Вот, когда встретимся после работы - тогда и перейдём...

Иван выехал в положенное время (на подержанном тёмно-сером "Опеле"), с территории завода "Пролетарий", тихонько бормоча под нос:

- Ресницы глаз таинственно дрожат. И вслед дрожит им сердце - одиноко. Нас ждёт - всегда - Прекрасное Далёко. Ресницы глаз - таинственно - дрожат.... Неужели я влюбился? Причём, всерьёз и по полной программе? Неисповедимы Пути твои, Господи...