- Иван Непомнящий, - хихикнул Соловей и приказал: - Поднимайте свои жопы и вперёд за мной!

Начало темнеть, но в небе уже проявилась бледная луна. Пока они дошли до конца посёлка Ударный, красное солнце скрылось за горизонтом, а впереди темнел молчаливый заснеженный лес. Сразу стало холодать, но маленький отряд, разгорячённый ходьбой, этого не заметил. Лес погрузился в сон, окутанный страхами, и неодобрительно стряхивал на головы путешественников снег с задетых веток. Иван Непомняший шагал посредине, ступая по следам Соловья, а Илья замыкал тройку.

Луна с наступлением темноты засветилась ярче, запутывая деревья призрачными тенями. Небольшой морозец заставил снег хрустеть под ногами с вкусным звуком, поощряя быструю ходьбу. Показались дома с тёмными глазницами окон, оставляя загадкой то, живёт там кто-либо или нет. Слева и справа от дороги потянулись остатки периметра зоны.

- Здесь сидели судьи и менты, - тихим голосом произнёс Соловей и сплюнул в сторону зоны. Они в полном молчании проследовали центральной улицей посёлка, казавшегося вымершим, так как ни одна собака не подала свой голос. Слева, на выходе из посёлка, они увидели ещё одну разрушенную зону, в которой, по сведениям Соловья, отбывали срок преступники-иностранцы. По выходу из посёлка дорогу совсем перемело, видать здесь давно не ездил транспорт. Луна всплыла вверх и деревья вдоль дороги прятались в своей тени, где испуганный глаз легко находил леших и старичков-боровичков. Присмотревшись, глаза обнаруживали свою ошибку, но воображение уже дорисовало страшную картину того, чего не существовало.

Слева снежными горками ютились несколько разрушенных домов, отмечая место, где когда-то был посёлок Пионерский. Совсем рядом за ним оказался следующий посёлок, Сосновка, мимо которого прошли не останавливаясь. Из какого-то дома, далеко от дороги, длинной серой лентой струился к небу дым, говоря о том, что жизнь не покинула это место. Они не стали останавливаться, а шли дальше по едва заметной дороге, заросшей кустами и засыпанной снегом. Через пару километров, которые показались десятью, появился следующий посёлок, Молочница. Дорога резко поворачивала влево, не заходя в посёлок. Соловей объяснил, что это к лучшему, так как в посёлке находилась исправительная колония строгого режима, а местные, работающие в зоне - хуже собак и сдадут с потрохами за понюшку табака.

- Можем остановиться, переночевать или идём дальше, - предложил Соловей, рассматривая в сумраке лицо Ильи. Будь он сам, то шёл бы дальше, но, глядя на сморённого Ивана, Илья согласился на ночёвку. Они свернули от дороги вправо, на дорогу, ведущую в посёлок. Не успели дойти до первого дома, как увидели человека, курившего у забора.

- Куда путь держите, служивые? - спросил мужчина, подсвечивая своё лицо огоньком сигареты. Его острый взгляд не понравился Илье, а Соловей тихо прошептал: "Идите, я поговорю..." - а сам подошёл к мужчине и спросил: - Огоньку не найдётся?

Илья и Иван ушли на десяток шагов вперёд, когда увидели, как Соловей быстро их догоняет. Мужчина стоял, опершись на забор, а потом медленно сполз в сугроб у забора.

- Быстро, влево! - прошипел Соловей и первым нырнул между домами в сторону огородов. Илья не стал оглядываться, так как знал, что мужчина убит, но хотел, чтобы Иван об этом не догадывался. Соловей объяснил Илье, что нужно идти быстро, так как на них могут спустить собак, как только обнаружат тело. Страх подстегнул путешественников, поэтому подгонять никого не пришлось. Уже под утро, когда луна снова побледнела на фоне светлого неба, они добрались до Потьмы. Соловей повёл огородами и вышел к какому-то дому за высоким забором. Во дворе залаяла собака, извещая хозяина о ранних гостях. Видать, хозяин уже не спал, так как открыл заднюю калитку с топором в руках. Вряд ли он с утра рубил дрова, видимо, шёл с топором встречать гостей. Окинув взглядом пришедших, хозяин ехидно заметил: - Зачем столько ртов притащил? Красавчик не кормит?

- Прослышали о твоих пирогах, вот и напросились, - легко согласился Соловей, а атаман Кежай, как догадался Илья, распахнул калитку пошире и произнёс: - Проходите, нечего понапрасну масть светить.

Овчарка бесновалась на цепи, но Кежай на неё цыкнул, и она обиженно заткнулась. Хозяин повёл в гостей дом. На невысоком крыльце стряхнули снег с ног и нырнули в раскрытые сени. Дверь в дом встретила приятным запахом сытности, а когда разделись, то увидели, как две молчаливые женщины накрывают стол. Кежай что-то шепнул молодой женщине, и она вручила Соловью и его компашке свежее бельё: белые кальсоны и просторные белые рубахи, а вдобавок - три больших махровых полотенца. Кежай отвёл их в натопленную баньку, словно ждал гостей с утра. Соловей и Илья быстро разделись, нырнули в парилку и сразу плеснули на каменку, поддавая жару. Нахлёстывая себя вениками, они потели на верхних полках, соревнуясь в выдержке. Соловей ехидно спросил у Ильи: - Что-то твой дружок застрял в предбаннике!

- Он такой же мой, как и твой, - парировал Илья и выглянул в предбанник.

- Что сидим? - спросил он у Ивана, который отмахнулся: - Я потом.

Соловей вопросительно уставился на Илью.

- Потом помоется, - сообщил он распаренному Соловью и объяснил: - У него, вероятно, какой-то дефект тела, вот и стесняется.

Когда они ополоснулись и юркнули в тесный предбанник, Иван юркнул в баню и закрыл дверь. Его не стали дожидаться, чтобы не смущать, а ушли в дом, где их ожидал готовый стол, который не блистал разносолами, предлагая солёные грузди, картошку и наваристый суп с какой-то дичью. В большой плетёной хлебнице горкой лежал домашний хлеб. За столом сидел заспанный белобрысый парень и Кежай. Хозяин вытащил квадратную бутылку и налил в стаканы самогон, шибанувший в ноздри. Белобрысому парню не налил, буркнув, как объяснение: "Мал ещё!"

- За знакомство! - произнёс Кежай и опрокинул стакан в рот. Когда закусили солёными груздями, Кежай придвинул к себе глубокую чашку с супом и спросил, пронзительно глядя на Илью:

- Соловья я знаю, а ты, чьих будешь?

- Я из Санкт-Петербурга, - ответил Илья, с наслаждением хлебая суп.

- Что же забыл в этих краях, аль по какой надобности? - спросил Кежай, поглядывая на Илью.

- Мать и отец в Сарове работают, - ответил Илья.

- Мать и отец, стало быть, работают, а ты в тати подался? - спросил Кежай, а Илья не знал, что ему ответить.

Соловей ответил вместо него: - Он Красавчику приглянулся, вот и оставили в живых.

- Даже так! - сказал Кежай и добавил: - Ну-ну!

В комнату зашёл раскрасневшийся Иван, и Илья взглядом показал на табуретку возле себя. Когда все доели суп, чашки забрала хозяйка и все наложили в тарелки картошки. Кежай налил стаканы, минуя своего сына и Ивана, и произнёс: - Чтобы дело не стояло, - после чего выпил и крякнул. Закусывая груздём, Кежай спросил, рассматривая Ивана: - А вьюноша, чей будет?

- Мой брат, - неожиданно выпалил Илья, а Соловей только посмотрел на него, но ничего не сказал. "Не объяснять же Кежаю, что Ивана нашли в лесу!" - подумал Илья, а Кежай с усмешкой спросил: - Что же ты брата не бережёшь? Обувка, вон, никакая, да и лапсердак в дырах.

- Обокрали нас на постое, - объяснил Илья, а Соловей ехидно добавил: - Не уважают нас в здешних местах.

Кежай и Соловей выпили ещё по стакану, а Илья отказался. После обеда Кежай увёл Соловья в другую комнату, чтобы поговорить, сообщив Илье: - Вы тут пока почаёвничайте.

Молодая хозяйка молча вынесла самовар, а на стол поставила стеклянные чашки с мёдом и вареньем из смородины и малины. Они успели выпить по паре чашек душистого чая из лесных трав, когда Соловей вернулся в комнату и сообщил: - Пошли спать.

За окном вовсю светило солнце, расцвечивая снег радужными блёстками, но они за ночь совсем умотались, да после застолья клонило ко сну, так что красоты зимы их не трогали. Сын Кежая отвёл их в какой-то сарай возле бани, который оказался не сараем, а однокомнатной избой. В комнате стояли две кровати, одну из которых занял Соловей, объявив Илье: - Вы на второй