– По-твоему, женщина не может быть благородной? – спросила я, целясь ему под колени.

– Отнюдь. Но женское благородство коренится в милосердии, жалости, любви, мужское – в чувстве долга и отчасти гордыне.

– Может, ты и прав. – Он сбил меня с ног. – Мне не жаль тебя, потому что человек, испытывающий жалость, мнит себя лучше других, я же достаточно тебя уважаю и чувствую долг перед Юджином.

Я снова поднялась и сразу же атаковала его ударом слева под рёбра, он успел увернуться, но потерял равновесие, балансируя на одной ноге.

– Хотела кому-нибудь рассказать, но не знаю, кому не жалко засорять мозг. Выбрала тебя.

Сделав живописное сальто, Серджиус приземлился за моей спиной, попытался ткнуть меня палкой в середину хребта, я поднырнула под него и выпрямилась уже с другой стороны, задев посохом его локоть.

– Милости прошу, – сказал он, выбивая посох у меня из рук.

– В нашем мире верят в богов. – Я доползла до посоха и отразила удар в последний момент. – Они разные у разных народов, но что-то общее у них есть. Боги создали наш мир, вознаграждают праведников и карают грешников. Когда я здесь, всё это кажется таким глупым. Последнее время часто думаю об этом.

– Ну почему же, у нас есть магия, Жизнь. Может быть, у вас есть бог?

Я запнулась о свою собственную ногу и позорно упала. Несмотря на мои невыдающиеся успехи, это всё равно было лучше их местных танцев.

Ближе к вечеру я приняла десять человек, которые в основном хотели, чтобы починили их прохудившуюся крышу или упавший забор. Я распорядилась, чтобы крыши были починены, а заборы подняты. Мне не сложно, людям приятно.

Юджин где-то пропадал весь день. Вроде бы я видела Климта в его компании, но до конца не уверена. Я уже собиралась ложиться спать в одиночестве, но как раз, когда выключился свет, кто-то резким движением нараспашку открыл дверь. Я вскочила, включила взмахом руки лампы. Свет зажёгся с неуверенным подмаргиванием, но его было достаточно, чтобы разглядеть вошедшего. Когда я увидела Юджина в том виде, в котором он явился в спальню, у меня колени подкосились, превратившись в некое подобие желе, а перед глазами всё поплыло. На его лбу, с правой стороны, зияла рваная рана, открывая кусок бордовой плоти, кровь заливала глаз, опухший, почти полностью закрытый. Он держался за левый бок окровавленной рукой и едва стоял на ногах. Зрелище было жуткое. Кажется, я даже немного вскрикнула.

– Скорее позови Иоланду, – сказала я Ульсие, которая пришла из соседней комнаты на шум, совсем непохожий на сексуальные утехи. Кивнув, она проворно убежала. Толковая она всё-таки девушка.

Тем временем я смогла наколдовать простейшие заклинания обезболивания и остановки кровотечения. Постепенно я сама почувствовала, как Юджину становится лучше, хотя он всё ещё был бледным, кровоточащим и замученным. Боль понемногу уходила, заменяясь прохладным покоем, но это только ощущение – дырка в боку оставалась дыркой боку, и сквозь его пальцы по-прежнему текла густая багряная кровь. Он не смотрел на меня и как будто чуть не плакал. Не от боли, конечно же, а от чего-то совсем иного.

– Я виноват, – сказал вдруг Юджин с горечью в голосе.

– В чём виноват?.. – Он всё ещё не смотрел на меня. – Да не молчи же, говори скорее что с тобой случилось! Насколько серьёзные раны?

Я попыталась добраться до его повреждённого бока, но он упорно останавливал мои руки своими липкими горячими пальцами.

– Нормально, жить буду.

– Что бы не случилось, ты не виноват. – Я взяла его голову в свои руки и насильно заглянула в глаза. – Слышишь меня? Поверь мне, я тебя знаю, ты сделал всё, что мог.

– Значит, мало смог, должен был смочь больше.

– Ты бредишь.

– Они забрали Климта.

– Того иномирца?

Юджин кивнул, поморщившись от боли.

– И кто эти загадочные "они"?

– Не знаю.

Мне стало интересно, нападали на него или на Климта. Если на Климта, то можно не бояться за Юджина, своё они уже получили. Нехорошо, конечно, так думать, но мне муж дороже какого-то едва знакомого парня.

Спасибо пришедшей Иоланде, первым делом она сказала, что опасности для жизни нет, отослала Ульсию за специальным лечебным кристаллом, а сама начала плести сложное заклинание, которое действовало как магические нитка с иголкой, зашивала рану, короче говоря. Она была холодна как лёд и абсолютно спокойна, как врач во время операции. Не знаю, что бы мы без неё делали.

Когда Иоланда была в самом разгаре лечебного процесса, в комнату вошёл Рихард. Будто прочитав мои мысли, он спросил:

– Нападали на тебя или на него?

– Мне показалось, что на нас обоих, – ответил Юджин сонным голосом. Лечебная магия всегда действовала на пациента усыпляюще, некое подобие анестезии.

– Что-нибудь важное удалось запомнить?

– Это были люди из пустынного мира, того самого, в котором родилась Марта. Они проследили за Климтом оттуда и напали на нас.

– Хм, – неопределённо промычал Рихард. – Если брать во внимание то, что люди из пустынного мира не знают о существовании всемирья, всё это как-то нелогично. Может, их используют в качестве пушечного мяса.

– У вас есть идеи, кто это мог сделать? – спросила я.

– Идеи-то есть, но ни одна из них не достойна быть озвученной в присутствующей компании.

– Климта будут пытать, – внезапно сказал Юджин, резко открывая глаза. Он боролся со сном как мог. Иоланда осадила его, усиливая снотворное действие заклинания.

Мы никак не отреагировали на его высказывание, потому что пытать его будут в лучшем случае, в худшем всё закончится ещё быстрее. Рихард смотрел в окно на засыпающий Город. Я держала Юджина за руку, моя ладонь быстро стала липкой и скользкой от его крови, но отпустить его я не могла.

– Серджиус стоит у двери, думает, имеет ли он право войти, – сказала Иоланда.

– Пусть он уйдёт, я не могу видеть его сейчас, – резко запротестовал Юджин.

Я быстро и смазано поцеловала его в ухо, успокаивающе шептала «шшш», «тихо-тихо», «скоро всё пройдёт» и прочую чепуху.

***

Я оставила их лечить Юджина, предварительно поцеловав его в лоб.

Это казалось бредом, но Юле я стала звонить по мобильному телефону, который Вадим научился заряжать от кристаллов. Оказалось, что Юля уже заподозрила неладное по длительному отсутствию Климта и собиралась отправляться на поиски.

Мы быстро обнялись, встретившись у Дворцовой стены, после чего Юля надела визор и принялась за работу. Она подбежала к месту, где увидела наибольшую портальную активность, повисшую в воздухе тяжёлым голубым облаком, там Климта забрали нападавшие. Трекер у неё на запястье указывал на какой-то неизвестный ни мне, ни ей мир.

– Я пойду одна, – сказала Юля.

– Даже не думай, – возразила я.

– Климт мой напарник и моя ответственность. Там, куда выбросит меня портал, может не быть воздуха, или он может быть ядовитым. Мы подписываемся на это, когда начинаем работать, а тебе ещё страной править.

– Я пойду, – сказал неожиданно появившийся Конрад. – Мне жизненно важно восстановить честь семьи.

Его эполеты и аксельбанты блестели в свете луны. Взгляд выражал решимость и желание помочь. Бедный Кон, вот чья жизнь сильнее всего покачнулась в свете последних событий.

– Можно я пойду с ней, ваше величество? – напомнил он о себе.

Я не смогла ему отказать. Обаяние Конрада – его главное преимущество и его самая большая беда.

***

Они с Конрадом тихо, на цыпочках передвигались по коридорам, ведущим в дворцовую темницу, расположенную в подземелье. Где-то вдалеке слышался стук капель, стены коридоров густо украшали сталактиты и сталагмиты, из некоторых были вырезаны скульптуры – бравые рыцари и прекрасные леди, выглядящие как живые. Вмонтированные в пол лампы освещали коридоры мягким светом. Было холодно, Конрад, привыкший к теплу, быстро замёрз, зубы стучали против его воли. Юля не чувствовала ни холода, ни усталости, в ней открылась сверхъестественная, адреналиновая выносливость. К счастью, она неплохо запомнила расположение комнат во дворце, когда они с Климтом были здесь в последний раз.