– Твою невесту похитили, а ты думаешь только о приличиях. Бессердечное животное, вот ты кто! – театрально воскликнула Кайла и пошлёпала босыми ногами переодеваться.

– Кто-нибудь ещё желает поистерить? – Юджин строго оглядел собравшихся. – Просьбы? Претензии? Предложения?

Рихард оторвался от чтения:

– Все собравшиеся уже насладились вашим с Кайлой дуэтом, но может быть, обсудим более насущные проблемы.

Вот интересно, склонность к драматизму передаётся на генетическом уровне или это следствие жизни во Дворце? Любого из моих новых знакомых королевской крови можно было представить декламирующим Гамлета с его сакраментальным вопросом. Кайла ответит утвердительно – быть, обязательно быть; Юджин сначала проанализирует, что будет лучше для его народа, и только потом решит; Рихард тяжело вздохнёт и скажет, что лучше не быть, чем терпеть весь этот бардак, который оставил ему брат с женой. А я... как все мои соотечественники, я привыкла жить назло неприятелям, так что не дождётесь.

Когда Юджин узнал, в чём дело, он жутко разозлился и приказал вызвать к себе гномьего принца Штрерра. В ожидании он нервно бродил от одного угла кабинета к другому, сопровождаемый Иоландой и Серджиусом. Рихард ушёл, когда понял, что ничего серьёзного не произошло – так, какая-то нелепая стычка с гномами, которые вечно выдвигают свои нелепые требования. Я в этих бдениях тоже не участвовала – хватит с меня гномов. Мне было приятно, что Юджин так остро среагировал, значит, ему не всё равно. Несмотря на нежелание когда-либо видеть гномов, когда делегация во главе с принцем прибыла во Дворец, мне всё же пришлось присутствовать.

На голове Юджина горела корона, на плечи была наброшена мантия из чёрных перьев с застёжкой-вороном. «Вороний принц» так его называли в народе. Он сидел в своём кресле-троне и не поднялся, когда делегация вошла в тронный зал. По придворному этикету это означало, что королевская особа не довольна действиями гостей.

Кроме дивана, на котором разместились мы с Серджиусом и дворцовый секретарь, записывающий на кристалл все официальные мероприятия, всю мебель, которую можно было использовать для сидения, намеренно вынесли, чтобы гномам было неудобно. Тоже придворная уловка, хотя в общем-то не только придворная, не даром же учителя заставляют учеников отвечать стоя.

Принц (его высокое происхождение я поняла по каменной короне с резкими зазубринами, прочно сидящей на его крупной голове) не оправдал моих ожиданий. Он был меньше всех гномов, с которыми мне пришлось пообщаться, крепкого, жилистого телосложения с очень белыми зубами и ярко-рыжими, почти оранжевыми глазами. Лицо его больше остальных походило на человеческое, по нашим меркам оно казалось почти правильным, без свойственным гномам преувеличенных черт и резких углов. Улыбался принц обаятельно, почти как Конрад, вот уж чего я не ожидала от гномов, так это учтивости.

Юджин, напротив, был мрачен и не скрывал этого от гостей. Услышав велеречивые приветствия, он попросил перейти ближе к делу. Наверное, его тошнило от всех этих церемониальных условностей.

– Мои подданные были несказанно рады познакомиться с будущей королевой Великого и Полного Жизни государства Эйа, – сказал принц, ничуть не смутившись. – У вас отменный вкус, ваше высочество. Леди Марта красива, как принцесса, храбра, как воин, и прожорлива, как гном.

Сидящий рядом со мной Серджиус желчно усмехнулся. Юджин его веселья не разделял. Я тоже! Сначала украли, а теперь ещё и прилюдно оскорбляют.

– Не морочьте мне голову, принц Штрерр, ваши люди похитили члена королевской семьи. Для начала я требую объяснений... а дальше посмотрим.

– При всём уважении, леди Марта пока не является членом королевской семьи, хотя мы со своей стороны надеемся, что это недоразумение будет исправлено в самое ближайшее время, – сказал Штрерр с поклоном в мою сторону.

– Своим несговорчивым поведением вы вынуждаете меня применить силовое воздействие, – Юджин продолжал гнуть свою линию, – которое, поверьте, ни мне, ни особенно вам не нужно.

Я-то понимала, что его высокомерие и ленивое презрение – впопыхах нацепленная маска, он бы с большим удовольствием кинул в кого-нибудь столом или проорался бы вдоволь. Но гномы этого не знали.

– Конечно, ваше высочество, готов пойти на любые ваши условия. Виновные будут наказаны, вопрос о налогах подниматься больше не будет. Можем передать ответственных за похищение в ваше распоряжение.

Юджин поморщился.

– Давайте без пошлости, мы не звери и ваши преступники нам ни к чему.

Далее беседа продолжалась в том же духе: Юджин выражал недовольство, гномы заискивали и оправдывались, что не прибавило моего к ним уважения, которое после похищения и так упало ниже некуда. Что за дикость, в самом деле, – красть человек средь бела дня? А если уж решились, то ведите себя соответствующе, доказывайте свою правоту.

От скуки я на какое-то время отключилась (очень пыталась не заснуть, поэтому прокручивала в голове модную северную песенку), а когда пришла в себя, гномья делегация собиралась отправляться восвояси.

– Вот ведь... – Юджин сдержал порыв грязно выругаться, когда в зале остались только свои, принадлежащие к ближней стае. – Что за народ бессовестный? Будь моя воля, я бы заключил договор с Воздушными Людьми и погнал бы гномов в их горы.

– Мой принц, – сказала незаметно вошедшая (я даже вздрогнула) Иоланда, – сделать это как раз таки в вашей воле.

– Спасибо за твой вклад, Ио, – саркастично ответил Юджин. – Он был крайне полезен.

– Кстати, – Серджиус неловко прокашлялся. – В тот злополучный день случилось ещё кое-что.

Мы вроде бы условились ничего не говорить об этом! Предатель.

– Если мне нужно отчитывать ещё кого-нибудь, я отказываюсь слушать.

– Отчитывать пока некого. По пути ко Дворцу на нас с Мартой напали.

– Что-о?! – Он так и сказал, растягивая «о». – Ио, останови гномов! Я их уничтожу. – Но тут же смущённо добавил. – Уничтожу морально и политически, конечно же, не физически.

Юджин терпеть не мог насилия. Эта черта характера плохо сочеталась с его титулом и набором умений, в которые входит владение всеми видами оружия.

– Гномы тут не причём, – сказал Серджиус. – Мы не видели нападавших, было темно, но они были обычного роста, как мы с вами.

– Что было дальше? – нетерпеливо спросил Юджин.

– Ну а что дальше... – Серджиус, будто бы заранее не придумал, что будет говорить. – Дальше я спас Марту, буквально защитил её своим телом. Вот даже ногу поранил.

Ещё пару дней назад я бы разозлилась, но сейчас стала понимать, что Серджиус не пытается возвыситься за мой счёт, у него такой дикое чувство юмора, а ногу ему, кстати, вылечили в тот же вечер. Чудеса магической медицины.

– Марта? – сказал Юджин.

– А? А, ну да. Серджиус вёл себя как настоящий герой, – я ударила его кулаком в плечо, – и спас беспомощную меня из рук этих сволочей.

– Вот это вот. – Юджин прочертил в воздухе линию между мной и Серджиусом и обратно. – Мне не нравится. Или у меня паранойя, или вы темните.

Иоланда склонила голову набок и едва заметно пожала плечами. В вопросах человеческих эмоций она профан.

– Дорогой Юджин, – сказал Серджиус, положив руку ему на плечо. – Ты слишком много работаешь, тебе нужно расслабиться.

Я подошла с другой стороны и взяла его под локоть.

– Абсолютно согласна. Даже принцам нужно отдыхать. Особенно принцам.

– Вот это единодушие меня и пугает, – обречённо сказал Юджин, не пытаясь вырваться из нашей хватки.

***

Юджин пообещал разобраться с этим тоже, хотя что-то в выражении его лица (или, быть может, я придумывала) говорило мне о неуверенности. По-моему, он не знал, что делать, причём не конкретно с насущными делами, а в более глобальном смысле – на него разом слишком много всего свалилось. Отсюда и странные скачки настроения, когда периоды мрачности сменяются деятельной доброжелательностью, враждебность, чередующаяся с почти детской искренностью и ранимостью. За недолгий срок нашего знакомства я успела понять, что он личность куда более цельная и, в данном случае это является комплиментом, простая, чем кажется на первый взгляд. Непомерная ответственность, долг, с рождения вбитый в голову единственной благодетель, заставили его выставить десятки щитов, срастись с одними, сгибаться под тяжестью других. Короче говоря, корона сжимала Юджину голову стальным, горящим обручем.