— Нет, — сказал Шерлок, хищно ухмыляясь. — Заставить вас признать, что вами руководили вовсе не такие благородные мотивы.
Картер приподнял брови.
— Стена, — подсказал Шерлок. — На западной стене я напишу послание звездам. Если это было ритуальное убийство, как вы заставили всех думать, то где же ритуальное послание? Где стихи, цитаты из священных текстов? Разве вы не должны были оставить своему… эээ, собрату, ритуальное прощание и отпущение грехов?
Картер поправил очки и улыбнулся слегка снисходительно; губы его, правда, при этом дрожали.
— Частое заблуждение для непрофессионалов, — проговорил он с легкой догматичностью. — Вы находитесь под впечатлением, что марсианское общество крайне косно и жестко контролируется традициями и ритуалами, что шаг вправо и шаг влево трактуется как нарушение закона и порядка и карается смертью. Это не так. У них — у нас — есть четкое различие между законами, традициями, обычая и суевериями. «Послание звездам» — это обычай, не традиция и не закон: когда оказываешь кому-то услугу смертью, славишь его в стихах. Я бы сравнил его с обычаем дарить девушке обручальное кольцо в европейских странах. Это всем понятный символ: если мужчина дарит кольцо, он предлагает брак. Но предложение брака остается вполне выраженным и без кольца, особенно, если девушка не любит украшения.
— Господин посол не любил стихов? — резко спросил Джон.
Он был зол на Шерлока, который потащил его на башню ради этого дела, которое явно и яйца выеденного не стоило, зол на Картера (псих чертов! даже если марсиане действительно рассматривают это как благородное дело, самому Джону вся ситуация больше всего напоминала мафиозные разборки за долю в прибыли).
Картер впервые посмотрел на него, улыбнулся тонкими губами.
— У нас было… — он прокаркал что-то на марсианском. — Приблизительный перевод: «отношения, лишенные поэзии».
— Похвально, весьма похвально… — протянул Шерлок. — Уважаемый ученый, который настолько погрузился в предмет исследования, что сменил гражданство и даже, в некоторой степени, свою расу. Настолько отринул все человеческое, что своими руками вскрывал панцирь своему другу… где вы хоть взяли бензопилу, купили в хозяйственном супермаркете?
— На что вы намекаете? — процедил Картер. Кажется, самообладание наконец-то начало ему изменять.
— На то, — резко сказал Шерлок, — что вы обычный человек, вполне здоровый психически; по крайней мере, диагнозы вам не ставились. Вы не психопат, не социопат, нормально социализированы, не страдаете шизофреническими расстройствами, разве что интровертны, но в пределах нормы. Если вы рассматривали марсиан как равных себе, вы не могли проникнуться марсианской философией настолько, чтобы хладнокровно и с чувством собственной правоты убить одного из них, да еще того, с кем были близко знакомы — ведь именно посол десять лет назад ходатайствовал за ваше включение в клан? — Картер побледнел еще сильнее и наконец-то слегка отшатнулся от Шерлока. — Вы убили по другой причине, мистер Картер, крайне человеческой: вы убили из ревности. Утаивание вырученных за андероксит денег было вторичной причиной; первичной было то, что посол тратил их на свою пассию, Викторию Де Грасси. Интрижки марсиан с актерами и музыкантами в порядке вещей, но тут дело зашло слишком далеко. Настолько далеко, что посол даже написал ей стихи на английском и опубликовал их. Он ведь никогда не писал вам стихов, не так ли?.. Поэтому и вы ему не написали.
— Что вы… — Картер покачнулся. Закрыл глаза. Потом, все так же не открывая глаз, ослабил галстук, словно тот его душил, отложил планшет на диван рядом с ним. — Какая вам разница, — проговорил он хрипло. — Ваши измышления — это ваши измышления. У земной полиции нет ко мне претензий. Я лечу на Марс и расскажу Старейшинам всю правду. Вы остаетесь здесь и можете думать обо мне, что хотите.
— О нет, — Шерлок усмехнулся сухо и опасно; в глазах у него Джон заметил тот тревожный огонек, который появлялся каждый раз, когда Шерлока брал цель. — Мы тоже летим на Марс, вашим же рейсом. Я тоже изложу вашим старейшинам свою версию. И посмотрим, какую из них признает правдивой Пещера шепотов.
Джон чуть было не издал стон. И издал бы наверное, но тело не желало двигаться, застыв в шоке. «Я знал, что этим кончится, — промелькнула паническая мысль. — Черт, я всего лишь хотел горячую ванну!»
Картер уставился на Шерлока со смесью ужаса грешника перед котлом и любопытства ученого на пороге открытия:
— Вы… знаете о Пещере Шепотов? — произнес он неверяще.
— Именно, — Шерлок жизнерадостно кивнул, и Джону очень захотелось его ударить. Долго-долго бить об это самое панорамное окно гениальной башкой, и наблюдать, как ручейками стекает вниз гениальная кровь, на сей раз настоящая, а не как в тот раз.
— Но зачем вам это?! Так хотите доказать свою правоту? — Картер снова поправил сползшие от волнения очки.
— О да, — Шерлок кивнул, на сей раз совершенно серьезно. — В ином случае я бы позволил вам спокойно лететь на Марс, мне нет дела, накажут вас или нет. Но так вышло, что это дело коснулось меня лично. Вам не повезло.
Джону захотелось побиться о панорамное окно самому.
* * *
Джон поверить не мог, что это происходит с ним.
Казалось бы, после стольких лет знакомства с Шерлоком Холмсом (даже с перерывом на его смерть) можно было бы привыкнуть, что, просыпаясь утром, не знаешь, где ты ляжешь спать вечером, если вообще ляжешь именно спать, а не, допустим, в засаду или сразу в могилу. Но возвращаться из Шотландии только чтобы оказаться на рейсовом звездолете…
— Не волнуйтесь, миссис Хадсон, — проговорил Джон в трубку. — Мы просто вернемся на неделю позже, чем рассчитывали. Все в порядке.
— Какая жалость, — огорченно проговорила миссис Хадсон, — а я испекла для вас сконы… Придется отдать жильцам миссис Тернер.
— Миссис Хадсон, ради ваших сконов я бы слетал на Плутон и обратно, — вздохнул Джон, и это было чистейшей правдой. Рот его наполнился слюной при одной мысли о выпечке их доброй не-домохозяйки: хот-дога было, откровенно говоря, маловато.
Как хорошо было бы толкнуть сейчас дверь 221-го дома, вдохнуть знакомый запах старого лака, бумаги, пыли и ванильной эссенции (последнее — из квартиры миссис Хадсон), подняться наверх по скрипящим ступеням (да, спасибо, Шерлок, я помню, что их семнадцать), заварить чаю, добавить туда виски (пусть даже кое-кто презрительно поморщится при виде этого непотребства), вытянуть ноги к камину…
Ни хрена такого счастья не будет как минимум еще восемь дней. Три дня туда, три дня обратно, два на месте… Это если они успеют вернуться на том же корабле.
Чертов Шерлок. Бессердечный эгоист. Только погоня его и интересует, печали простых смертных побоку.
— Успокоил нашу добрую хозяйку? — лениво поинтересовался Шерлок, не открывая глаз, когда Джон упал рядом ним на диван в зале ожидания.
Слава богу, этот диван стоял от Картера далеко.
— Я с тобой не разговариваю, — предупредил Джон.
— Очень глупо с твоей стороны. За три дня полета сойдешь с ума от скуки.
— Я и так сойду! — не сдержавшись, рявкнул Джон. — Какого черта тебя понесло на Марс?!
— Я же сказал тебе: намереваюсь проследить, чтобы Картер получил по заслугам.
— С каких пор тебя это волнует?! — Джон стиснул зубы. — Тебе обычно плевать на все, как только ты раскроешь загадку.
— Я хоть раз оставил на свободе опасного убийцу? — поинтересовался Холмс таким холодным и спокойным тоном, что Джон понял: на этот раз он таки умудрился обидеть этого самопровозглашенного социопата. Но тот, разумеется, не покажет. Потому что самопровозглашенный и социопат.
— Картер — не маньяк, и наша полиция его бы все равно не взяла… Нет, ладно. Это бесполезный спор. Что тебе на самом деле нужно на Марсе?
Шерлок приоткрыл один глаз.
— Если ты так сердит на меня, — ровно произнес он, — можешь не лететь. Ты полностью свободен в своем выборе, Джон, как всегда.
