И тогда она пошла на хитрость. Тетрарх праздновал свой день рождения, праздновал он его во дворце крепости Махерон, построенном еще его отцом с размахом и роскошью, свойственной лишь ему; собрались знатные гости со всей Галилеи, Переи и окрестных земель.

- Я приготовила тебе подарок, - тихо, с загадочным видом сказала Иродиада, подойдя вплотную к тетрарху с нежной улыбкой.

Сердце Ирода замерло, он понял, что жена готовит что-то необычное, вид, с которым она сообщила новость, говорил о страсти, образы языческих богов Рима, несущие сладострастие и негу, всколыхнули его пылкое воображение, и он не ошибся. Медленной, воздушной походкой, едва касаясь пола, в зал вошла падчерица его, Саломея. На ней было легкое тонкое покрывало, под которым проступали контуры упругого, молодого тела, голову ее украшал венок из живых цветов. Она подошла вплотную к Антипе, чуть коснувшись бедром его колена, наклонилась и тихо сказала:

- Я буду танцевать для тебя, ты исполнишь мое желание, если танец понравится?

Ее нежный вкрадчивый голос, легкое дыхание, горящие нездешним светом глаза, - все это очаровало тетрарха, он не в силах был перечить ей, тихо, чуть дыша, он ответил:

- Да.

Саломея вышла на середину зала, где-то раздались звуки невидимых музыкантов, девушка сделала шаг. Стройная нога возникла, раздвинув складки покрывала, оттянутый носок обнаженной ноги повис в воздухе, не касаясь земли, затем нога опустилась на пол, Саломея сделала оборот, подняв руки к небу, покрывало упало, обнажив ее стройное тело, едва прикрытое тонким, полупрозрачным радужным хитоном, танец начался. Она то бешено кружилась, то замирала, то взлетала, и, казалось, летела над землей, над головами зрителей, и не будь купола, венчающего зал, поднялась бы и улетела ввысь, в самое небо. Зал смолк, и все гости, не дыша, наблюдали за танцем.

Окончив танцевать, девушка подошла к Ироду, села ему на колени, опустив голову на плечо. Грудь ее вздымалась в дыхании, все еще сохранявшем бешеный, неистовый ритм танца, щеки раскраснелись, глаза горели.

- Ты готов исполнить мое желание? - спросила она.

- О, да! Все, все, что бы ты ни пожелала! Исполню все! Полцарства готов отдать тебе, о, прекрасная Саломея!

Тетрарх снял с себя тяжелое ожерелье, сверкавшее драгоценными камнями, и протянул девушке.

- О, нет! - засмеялась она, выскользнув из объятий отчима. - О, нет! Не это попрошу я у тебя!

Она отбежала в сторону, схватила со стола поднос и медленно, держа поднос на вытянутой руке, подошла к Антипе.

- Положи на этот поднос голову Иоанна.

Ирод побледнел. Шум в зале затих. Все замерли, ожидая ответа.

- Нет, нет, только не это, - еле слышно пролепетал Ирод, - ты не можешь такого просить.

- Отчего же не могу? - возразила Саломея. - Ты обещал исполнить мое любое желание.

- Почему?

- Я так хочу, - медленно, с паузой после каждого слова повторила она.

- Ну? - воскликнула Иродиада. - Что же ты молчишь, Ирод? Докажи, что ты достойный сын своего отца! Правитель не может отказываться от обещания, данного им. Эй! Стражники! Вы слышите? Пойдите и принесите на блюде голову этого проповедника!

Но стража не двинулась с места, все смотрели на Ирода, ждали его решения. Он не мог отказаться.

- Исполняйте, - еле слышно пробормотал он.

В зале раздался тяжелый вздох, вздох одобрения. Гости были поражены дерзостью и непреклонностью женщины, получившей полную власть над тетрархом, все с восторгом и ужасом понимали, что женщина, поставившая перед собой цель, может обрести власть не только над этим безвольным властителем, а и надо всем миром.

Вошел стражник с подносом, окровавленная голова проповедника лежала на нем.

Эта картина мгновенно предстала перед глазами Антипы. Стража ввела Иисуса Назареянина. Когда стало известно, что Иисуса приведут к нему, Иродиада потребовала казни проповедника, но Ирод и слышать об этом ничего не хотел, казнь Иоанна, к которой его вынудили хитростью и коварством жена и падчерица, повергла Антипу в глубокую депрессию, не покинувшую его до сей поры. Хотя религиозность и не была свойственна тетрарху, но вера в колдунов, чудотворцев, целителей и пророков говорила Антипе, что расплата за смерть Иоанна неминуемо придет.

- В чем обвиняют тебя? - спросил он Назареянина, когда стража ввела Иисуса во дворец, в зал, где на высоком кресле восседал тетрарх Галилеи и Переи, Ирод Антипа.

Иисус молчал, зато те, кто привел его, начали галдеть наперебой, обвиняя Назареянина во всех смертных грехах, Антипа жестом руки потребовал тишины.

- Отчего ты не отвечаешь? Я спросил тебя - сказал он Иисусу.

- Почему ты спрашиваешь меня? На мне нет вины, спрашивай тех, кто меня обвиняет.

Люди снова загалдели. И лишь один Антоний, возглавлявший небольшой отряд, что сопровождал Иисуса, стоял молча, скрестив руки на груди.

- Может кто-нибудь один объяснить мне, в чем обвиняют этого человека? Вот, ты, - обратился Ирод к тому, что стоял ближе всех, - говори!

- Он тайно подговаривал людей восстать против римлян, - ответил тот, к кому обратился Антипа.

- Что ответишь ты на обвинение, Назареянин? - спросил Иисуса тетрарх.

- Я говорил с людьми открыто, я учил их в синагогах и на площадях, все слышали речи мои, спросите любого здесь, в Галилее, что ответят вам они? Я учил людей любви, я говорил: "Любите ближнего своего, как самого себя", я призывал людей любить врагов своих, молиться за проклинающих и ненавидящих их.

- Говорят, ты воскрешаешь мертвых и исцеляешь больных? Творишь чудеса? - спросил Антипа.

- Не я, а Бог исцеляет, по вере людей и по молитвам моим.

- Сотвори чудо, и я отпущу тебя.

- Ты никогда не отпустишь меня, не ты правишь, а тобой правят, не можешь ты управлять народом, закон которого нарушаешь, ты взял вдову брата, блудницу, это она правит тобой.

Ирод Антипа уже слышал эти обвинения в свой адрес от Иоанна, он знал, что справедливы они.

- Этот человек - праведник, - произнес Ирод, - оденьте его в белые одежды и верните Пилату, прокуратору Иудеи, не мне судить его.

Антоний поднял руку и сказал:

- Ирод Антипа, тетрарх Галилеи, прежде, чем ты отправишь его обратно, выслушай меня.

- Говори, - сказала Антипа, я слушаю.

- Прикажи, чтобы нас оставили с тобой наедине, пусть все покинут зал.

- Выйдите все! - Ирод сделал жест, повелевающий всем удалиться.

Когда люди покинули зал, оставив тетрарха наедине с Антонием, тот сказал:

- До прокуратора Иудеи, Понтия Пилата, дошли сведения о том, что на Пасху, в ночь с субботы на воскресение, иудеи готовят восстание против Рима. На праздник соберутся люди со всех концов Иудеи, Галилеи и прочих земель к Иерусалимскому храму, зелоты заготовили оружие, в Вифлееме обнаружен один такой склад, но где гарантии, что он единственный? У прокуратора в Иерусалиме лишь небольшой отряд, он не сможет противостоять вооруженному народу.

- Что хочешь ты от меня?

- Прокуратор просил, чтобы ты дал ему свои войска. Нужно, если не подавить восстание, то хоть продержаться до прихода легионов из Сирии.

Ирод задумчиво смотрел на Антония, он не знал, что ответить. Отношения между прокуратором и тетрархом были весьма натянутыми, даже враждебными, Понтий Пилат недолюбливал Ирода Антипу, именно здесь, в Галилее, зарождалась смута, грозившая власти римлян. Прокуратор считал, что причиной этого было недальновидное правление сына Ирода Великого, который больше заботился о своем личном благополучии, чем о благополучии управляемых им земель. Если он откажет прокуратору, то это никак не будет способствовать налаживанию отношений с римским наместником, а если отошлет войска в Иерусалим, то окажется беззащитным перед набатейским царством, с царем которого, Аретой, у него сложились откровенно враждебные отношения. Наконец, произнес:

- Если мои войска покинут Галилею, набатейский царь Арета может снова напасть на меня. Он не может простить мне то, как я поступил с его дочерью, моей бывшей женой.