Как светлый, радостный посланник,

Как злой, развенчанный народ!

Кто превозмог счастливых - мнений;

Кто "сон божественный" Явил...

Ты и есть тот самый гений,

Кто, силясь, так и не прожил!

*

И мне так хочется бездарно срисовать

Предзимнее, отсталое и дряхлое унынье...

Нет, лучше б в "ноябре" простынь я,

Чем глупо и безудержно мечтать.

Свалиться б без успешного "сознанья",

Забыться б бесконечной, ясной мглой...

Я так опасно и несчастно злой,

Что не люблю с "прекраснейшим" свиданья.

Не соблазняйте линией и словом.

Глушите идеальный, зычный раш! -

Моя прекрасная, но сломанная, блажь

Не жаждет претворяться резвым богом.

Я раньше "цвета" видел Свет.

И зря ль хочу взобраться, чтобы знать,

Где б мог себя единственный узнать,

А не выделывать намазанный портрет...

О, сырость, серость, темнота;

Танцуй, копченое, съедобное унынье...

Нет, лучше б в "ноябре" простынь я,

Чтоб и в меня скорей всочилась духота!

Но я - румяный - значит, тщетно жду.

Напополам не верю я с глазами:

Здесь и под небом - быть затравленным мечтами?

Мечтатели... забывчиво пойду.

Бюджетное пробуждение

Я просыпаюсь вновь и - грузные движенья.

Что блещет глаз мой?- Не бывать - спасенью!

"Но Смерть есть только сон", - ах! мы не знали,

Что нам пастели царские копали

Могильщики! - мужи суровых нравов,

Воспитанники вежественных, правых!

Как тяжело... миг тянет непонятно,

А память важная танцует неприятно.

И духи тихо рукоплещут грустно:

"Невыразимый Бог наш сотворил изустно..."

В такую чепуху ни разу не поверю!

Давно ведь я живу, булдыжки грею;

Шумят возвышенные всюду самозванцы;

Зря оттаскали в школы ваши - ранцы!

Я сам - учу! но говорю спокойно -

О всюду важном, всюду нужном и достойном...

Я столь надежно расставляю точки,

Что в знаний день подарят мне... цветочки!

Ах, ломит вновь! Цветы же мне притянет и могила;