Пускай забытой будет дверца,

Где совесть корчится, робея.

Печальной песней вашу "радость"

Не становить, не разуверить.

Всю жизнь разнузданная сладость

Вас продолжает важно мерить.

Вы упиваетесь сей мерой,

Вам рождены её границы.

Но иногда ещё лишь птицы

Разрывают вас с химерой.

Хотите видеть в них свободы

Певцов - утраченное вами;

Вы неба жадно жрете своды,

И подлость спеет в вас годами.

И вот, стреляете умело

Без цели и без сожаленья!

Ликует жадное все тело

И смотрит с удовлетвореньем

На пух разбросанный в пространстве,

На падение с прощеньем.

С прощеньем вашего упрямства,

С прощеньем злого заблужденья.

Досада о друге

-Мой друг, забитый в угол, сумасшедший?

Да бросьте! Он у мира мир нашедший.

Как! Вечор он стекла бил, рычал?

За стеклами вмиг прятался и ждал?

А после же прикидывался здравым,

То есть осознавал вас, лечащего, правым?

-Но мы ему вновь вмазали укол...

Чтоб утешитель-сон нечаянно пришел.

Но что-то друг проснулся... со слезами.

Он горько плакал, спрашивал: "Что с нами?.."

А днем уже мечтал по-птичьи петь!!!

И так вскричал: "На север мне лететь,

Хочу я странствовать, мне море бы обставить,

Хочу я к звездам самым челн свой править!

Я всё-таки у "нищих" "жизнь" украл...

У тех, кто никогда при нас не умирал.

Как закалилась, как прочна тревога!

Теперь ищите, и заткните злого бога!

Ах, время! Мы летим домой, чтоб петь;

Скорее мне окно! И я хочу успеть!.."

-И вы его - за Делом... не пустили.

-?