Но на вокзале его опять ждало разочарование. Не смотря на то, что через город проходило целых три московских поезда и все вечером с разницей в час и сорок минут, билетов не было ни на один. Не было билетов и на следующий день, и на два дня вперед, и только на воскресный Адлеровский было несколько боковых плацкарт.

Альгис, совершенно расстроенный, отошел от кассы и присел в кресло. К нему тихо подсел старичок в форменной железнодорожной фуражке, очень потертой и со сломанным козырьком.

- Тебе в Москву, сынок? Срочно? - заговорил он с Альгисом.

- Да, отец, - с надеждой отозвался Альгис. - Подсобить можете? Я любую сумму заплачу, и полез за бумажником.

Старичок остановил его своей жилистой, с вздувшимися венами, в пигментных пятнах, рукой.

- Не надо. Раз в кассе билетов нет - значит, нет. Но можно взять билет прямо у проводника, у них сейчас есть такое право, все законно. Правда, сейчас с моря в Москву много отдыхающих возвращается, поезда переполнены, но может, тебе повезет. Приезжай вечером прямо к поезду и попробуй.

- Спасибо, отец.

Получив хоть какую-то надежду, немного взбодрившись, Альгис отправился к Дусе.

Вечером, едва начала спадать жара, Маргарита с внуком отправилась в парк. Ее беспокойство снова вернулось, какая-то гнетущая тоска гнала ее из дома, но в парке она тоже не находила успокоения. Хотелось куда-то бежать, что-то искать, но она никак не могла понять что. Когда она приехала в этот город, она решила отложить до возвращения детей визиты к старым знакомым, посещения тех мест, в которые ее тянули воспоминания. Но со вчерашнего вечера ей уже не терпелось, все чаще на глаза наворачивались беспричинные слезы, а в голове стучало только одно имя: Альгис, Альгис, Альгис... Поэтому сегодня утром, не смотря на жару, она отправилась с внуком на кладбище, а сейчас повезла его не в ближайший к дому сквер, а в старый парк, их с Альгисом парк, расположенный на берегу реки и примыкающий к заводскому району.

Парк не был запущен, а даже наоборот: то тут, то там за деревьями виднелись маленькие открытые кафешки, слышалась музыка, появились новые аттракционы, а на каждом шагу стояли передвижные прилавки с мороженым и водой. Никита был в восторге и почти у каждого прилавка канючил то мороженое, то воду, то чупа-чупсы. Обойти их было невозможно, и Маргарите приходилось удовлетворять желания своего маленького любимого "тирана".

От выпитой воды, уже несколько кустиков были орошены маленьким фонтанчиком, уже несколько раз чумазая от мороженого и конфет рожица умывалась в настоящем фонтане, уже дважды малыш с восторгом катался на лошадке обновленной старинной детской карусели, но ни в какую не хотел уходить из парка, забыв и о своем сачке, и о бабочках. А Маргариту уже распирало раздражение, ей нужно было отсюда уйти. Она взяла на руки упирающегося и визжащего внука и направилась к трамваю, но не села в него, сама не понимая почему. Она прислушалась к себе, в душе уже нарастало возбуждение вперемешку с отчаянием.

Внезапно она вспомнила Дусю, и в голове возникла мысль, что надо пойти к ней, тем более что до нее было недалеко: маршрутка от парка шла мимо бывшего дома Маргариты, а рядом жила и Дуся. Она решительно махнула подъезжавшей машине, Никита уже успокоился и радовался предстоящей поездке. По дороге Маргарита думала, что, хотя и был уже девятый час, и внука пора было кормить ужином, но у Дуси обязательно найдется, чем его покормить, зато она немного успокоит свою душу за разговором, а, возможно, они поговорят об Альгисе, чего ей очень хотелось.

На стук Дуся, как всегда, прежде, чем открыть, спросила из-за двери:

- Кто там?

- Дуся, это я - Маргарита.

Через секунду дверь распахнулась, и на пороге появилась Дуся не столько с радостью в глазах, сколько с отчаянием.

- Ох, Маргаритушка! Ты здесь?! А Альгис к тебе поехал!..

- Кто? - думая, что ослышалась, переспросила Маргарита, у нее остановилось дыхание, и слабость охватила все тело, она готова была упасть в обморок, но усилием воли устояла и даже заставила себя прислушаться к тому, что говорила Дуся.

- Альгис, Альгис... Он здесь был... Он тебя ищет. Вот ушел на вокзал, чтоб к тебе в Горький ехать.

Маргарита вдруг почувствовала огромный прилив сил, голова заработала.

- Когда он ушел?

- Да ушел-то давно. Но билета у него нет, он хочет с проводником договориться, хоть на какой-нибудь поезд, - она посмотрела на часы-ходики, висевшие в кухне. - Два уже были, а третий в двадцать один - десять отходит. Может, не уехал? - с надеждой в голосе произнесла Дуся, с сожалением глядя на Маргариту.

- Господи! Осталось всего двадцать пять минут! - схватилась Маргарита в отчаянье за голову, а потом посмотрела на Дусю и легонько подтолкнула к ней внука, с любопытством рассматривающего незнакомую тетю. - Дусенька, посмотри за Никиткой, покорми его чем-нибудь, а я на вокзал - может, успею. Иди, солнышко, к бабушке Дусе, она тебя вкусненьким покормит, а баба скоро.

Выскочив на дорогу, она отчаянно замахала редким проезжавшим машинам, но ни одна не останавливалась. Наконец, вдалеке появился зеленый огонек такси, и она выскочила на дорогу. Машина притормозила, и Маргарита бросилась к передней двери.

- На вокзал. И побыстрее, пожалуйста.

Водитель посмотрел на нее с любопытством и, трогаясь с места, спросил:

- Опаздываете? Встречать или провожать?

Опытным глазом он определил, что пассажирка уезжать не собирается, из всех вещей у нее была лишь маленькая дамская сумочка.

- Не знаю. Хотелось бы встретить, но как бы не пришлось провожать, - ответила Маргарита.

Таксист с удивлением посмотрел на нее, но человек он был опытный, всякого повидал за время своей работы, потому догадался и снова спросил:

- Уезжает кто-то, и надо остановить?

- Да.

- Муж?

- Нет.

Почувствовав, что больше из пассажирки он ничего не вытянет, водитель замолчал и сосредоточился на дороге, стараясь вести машину осторожно, но, по возможности, быстро. У него было чутье на клиентов, а женщина ему понравилась, и захотелось ей помочь.

А Маргарита не сводила взгляда с бежавшей впереди дороги, словно выглядывая далекий еще вокзал, нервно теребила сумочку и все время поглядывала то на свои ручные часики, то на часы на панели машины. До вокзала еще было далеко, а до отхода поезда оставалось лишь десять минут. Дорога к вокзалу шла через центр, и на улицах было довольно много машин. Водитель, как мог, лавировал в тесном потоке, но все равно, приходилось задерживаться на светофорах, к тому же здесь часто попадались гаишники, и он не хотел рисковать. Но, услышав сдавленный стон пассажирки после очередного ее взгляда на часы, он свернул направо, выехал на параллельную, более свободную улицу и погнал машину быстрее.

К вокзалу подъезжали, когда на часах уже было пятнадцать минут десятого, надежда у Маргариты была только на то, что поезд опоздает, она даже не хотела думать, что Альгис мог уехать раньше другим поездом. Она распахнула сумочку, вытащила сотню, спросила:

- Хватит?

- Надо диспетчера запросить, когда остановимся, - ответил таксист.

- Некогда. Вы же знаете, сколько примерно? - умоляюще посмотрела на него Маргарита.

- Где-то - семьдесят.

- Значит, хватит, - она положила деньги на панель перед водителем и, едва машина притормозила, открыла дверь и выскочила.

- Счастливо! - крикнул ей вдогонку таксист.

Маргарита бегом пробежала сквозь вокзал и выскочила на перрон. На дальнем пути стояла лишь пустая электричка, а два первых, на которых обычно останавливаются поезда дальнего следования, были пусты. Она остановилась, беспомощно опустив руки и растерянно оглядываясь по сторонам, но ни в одном оказавшемся на перроне пассажире она даже и близко не нашла знакомых черт Альгиса. Маргарита села на скамейку и беззвучно заплакала, хорошо, что уже стемнело, а скамейка стояла под деревом, потому никто не видел ее слез. Она достала сигареты, закурила и глубоко затянулась, пытаясь унять трясущиеся руки и рвавшиеся наружу рыдания. Чтоб успокоится, ей пришлось выкурить не одну сигарету. Но, в конце концов, когда она решила, что причин для такого черного отчаяния нет, потому что Альгис жив, кроме того, он ищет ее, а значит, они обязательно встретятся, только чуть позже, она успокоилась, промокнула платком глаза (хорошо, что тушь не течет, если ее не тереть), посидела еще немного, чтоб ветром обдуло ее раскрасневшееся лицо, встала и направилась к остановке трамвая.