Я тупо переспросила:
— У тебя есть визитка?
— Да. Это мой личный номер. Если ты не позвонишь, я заеду на следующей неделе.
— Итак, что же... у тебя что, есть еще визитные карточки с другим номером? Без твоего личного номера? — Он предоставил мне возможность покопаться в деталях.
Нахмурившись еще сильнее, словно я задала вопрос с подвохом, он в конце концов ответил:
— Да. Другие визитки с номер моего ПА. И что?
— Ты понимаешь, что тебе двадцать один и у тебя две разные визитные карточки, верно? И персональный ассистент. И вероятно, угловой кабинет где-то. — Слова вырывались из моего рта потоком сознания, будто я думала и говорила одновременно.
Прищурившись, он посмотрел на меня, качая головой, будто не понял смысла моих слов, словно у него и вправду был угловой кабинет.
— От этого ты одновременно впечатляющий и смешной. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя полотенце без монограммы.
У Мартина напряглась челюсть, когда он понял смысл моих слов, но я увидела неохотную улыбку в уголках его глаз, когда он посмотрел на меня с высоты своего роста.
— Они с монограммой, правда? И ты, наверное, называешь их постельным бельем.
Его губы сжались в твердую, но печальную линию. Скрестив руки на груди, Мартин сказал:
— Вот чего мне ожидать от нашей дружбы? Ты будешь на меня наезжать по поводу моего постельного белья?
— Безусловно, — сказала я, указывая подбородком на его запястье, — и на твои модные часы.
— Итак, это означает "да"? — подталкивал он, выгибая бровь.
— Это... это означает "возможно".
Глава 4: Моль и число Авогадро
Теперь, когда я работала, то могла взглянуть на повестку дня для еженедельного семейного звонка только за десять минут до того, как мне нужно было соединиться. Мы изменили время, подстроившись под график моей новой работы, что было приятно. Но это также означало, что я просто суетилась, у меня никогда не хватало времени, чтобы ознакомиться с материалами.
Обычно это не было проблемой. Однако, сегодня за пять минут до того, как я должна была позвонить по Скайпу, прочитала повестку, обнаружив новый пункт.
Благотворительная кампания и сбор средств16 - Кэйтлин выполнить.
Я нахмурилась, глядя на тему. Но с этим ничего нельзя было поделать, не было смысла выяснять все раньше времени, так как наша встреча вот-вот началась бы. Так что, выделив строку, я написала большой знак вопроса на моей бумажной копии повестки дня. Потом я открыла сессию Скайпа и нажала на кнопку соединения.
— Здравствуйте. — Я услышала на линии голос Джорджа, ПА моей мамы. Он все еще не включил видео.
— Привет, Джордж. Это Кэйтлин.
— Да. Я вижу. Давай я включу видео. — Я услышала шорох, когда он добавил: — Твоя мама говорит по телефону с сенатором Петерсоном, пытаясь уговорить его пойти на уступки. Она скоро вернется, и мы начнем. Твоего отца вызвали в операционную.
— Звучит неплохо. — Я просмотрела остальную часть повестки дня. Все было в порядке. Как только его лицо всплыло на экране компьютера, я спросила: — Эй, Джордж. У меня есть вопрос об одном из новых пунктов в повестке дня — о Благотворительной кампании и сборе средств.
— Ох, да. У твоей мамы в мае сбор средств. А через неделю благотворительный концерт для детских фондов. Оба пройдут в Нью-Йорке. Она подумала, что было бы неплохо, если ты выступишь на одном или обоих мероприятиях.
Я увидела выражение своего лица в маленьком окошечке в правом углу экрана компьютера. Я выглядела такой же удивленной, какой и ощущала себя. Но выражение лица не передавало всплеска охватившей меня паники. Идея выступать перед людьми, которые знали, кем была я и кем была моя мать, абсолютно не привлекала меня. Быть просто еще одним участником случайной группы давало хоть какую-то анонимность. Но оказаться на сцене перед сотней или тысячей людей, будучи дочерью сенатора Паркера, звучало ужасно и пугающе.
— Точно? Мне это кажется странным. — Мой голос слегка надломился.
Он пожал плечами, почесав макушку своей лысой головы.
— Нет. Нет, если хорошенько задуматься об этом. Ты всегда была музыкально одаренной. Я помню, как в тринадцать лет ты выучила все сонаты Бетховена без нот. Когда музыка была для тебя просто хобби, просить тебя выступить было как вмешательство в твою личную жизнь. Но теперь, когда музыка — выбранная тобой профессия, это будет выгодно для вас обеих.
Вот что мне нравилось в Джордже: он был честным, никогда не стеснялся (или колебался) в выборе слов, просто говорил понятные и простые вещи.
Мама появилась на экране, широко улыбаясь мне, и отрегулировала компьютер, чтобы было видно их обоих.
— Джордж сказал тебе насчет Уильяма?
— Да, папу вызвали, — подтвердила я.
— Поскольку он не сможет сделать это сегодня, мы отправим материалы повестки домой и подождем до следующей встречи, — уточнила мама, все еще тепло улыбаясь мне. Она была так счастлива меня видеть.
— Звучит неплохо. — Я улыбнулась в ответ.
Мы только вторую неделю использовали Скайп вместо выделенной конференц-линии без видео, и мне очень это нравилось. Мне было приятно видеть маму и папу (и Джорджа); это делало их более реальными. Мне нравилось, что они могли видеть меня и понять, что у меня было все в порядке.
— Мы просто говорили о четвертом пункте из повестки, — сказал Джордж, обратив внимание мамы к листочку, который он положил перед ней на стол.
— Ох, да. — Мама взглянула на меня, ее улыбка стала еще шире. Я видела волнение в ее глазах. — Позволь мне рассказать об этом, я думаю, это прекрасная возможность для тебя.
— Джордж уже ввел меня в курс дела. Ты хочешь, чтобы я выступила перед людьми на сборе средств и на твоей благотворительной кампании, оба мероприятия будут в Нью-Йорке в мае?
— Да, все правильно. На обоих мероприятиях будет много профессионалов из этой отрасли, люди из Бродвея и Голливуда. Я знаю, что у тебя есть маленькая свадебная группа и что ты способна на большее, чем это. Просто воспринимай это как способ завязать знакомства и приобрести связи для твоей карьеры.
Я постаралась, чтобы мое лицо оставалось спокойным после внезапного укола боли, когда она сказала "маленькая группа". Я знала, что она не имела в виду ничего плохого, потому что для нее это была маленькая группа. А для меня это был гигантский скачок в самореализации.
Прежде чем ответить, мне пришлось прокашляться, очищаясь от эмоций.
— Могу я выступить с остальными? Как часть коллектива? Можно ли будет прорепетировать перед выступлением?
— Нет. Ты выступишь соло и, надеюсь, сыграешь одну из своих собственных композиций, если будешь готова в срок. Уверена, для тебя это не будет проблемой. — Она отвлеклась, когда отвечала, потому что снова зазвонил ее сотовый телефон; она не видела, что я откинулась на спинку стула или как цвет сошел с моего лица.
— Извини, Кэйтлин, но мне нужно ответить на этот звонок. — Она повернулась к экрану компьютера с извиняющимся и расстроенным взглядом. — Закончим с остальной частью повестки после праздников.
Я кивнула, почувствовав облегчение оттого, что у меня появилась отсрочка перед тем, как дать ей ответ. Она снова встала, пока отвечала на звонок, оставляя меня и Джорджа на линии.
— На следующей неделе Рождество, — рассеянно заметил Джордж. — Ты уже отправила свою посылку? Мне отправить тебе транспортную бирку?
— Я отправлю все во вторник перед тем, как уеду в Нью-Йорк. Бирку было бы неплохо, — ответила я рассеянно, пытаясь представить себя, играющей одну из своих композиций на глазах у профессионалов отрасли. Я поморщилась, чувствуя себя немного больной. Дело было не в том, что мне не хватало уверенности. Просто я не любила людей. Особенно, мне не нравилось, когда люди смотрели на меня с ожиданием и осуждением. Мне просто хотелось играть музыку.
— Звучит неплохо. У меня есть адрес, где ты остановишься на следующей неделе в Бруклине, пока будешь играть на концертах. Согласно нашему последнему разговору, ты останешься со своей коллегой по группе Джанет Делоач и ее друзьями, Бергманами. Все верно? — спросил Джордж, очевидно пробежавшись по своему списку вопросов.
