- Именно поэтому Бог зарещает магию.

- Интересно, а что думает бог. - я тогда не расслышал его - Пытается ли он понравиться массам. Или он просто пытается получить что-то свое от массы. Почему мы считаем его добрым изначально. Только за то, что он СОЗДАТЕЛЬ?

- Сын мой! Пути господни неисповедимы!

- Мы созданы по образу и подобию! Почему мы не можем его понять, если плоть от плоти его!

- Вот! Мы не есть плоть от плоти. Из праха и в прах возратимся.

- Именно по этому и взбунтовался солнечный архангел!

- Не богохульствуй!

От этого проповедника мало что осталось. Впрочем как и еще от двух. Которые исповедовали Джона и Джессику.

Не хочется думать, что все за тебя продумал тот, кто создал тебя из говна как свою копию. Вопрос для чего? Как бы я отнесся к своей копии из говна?

Мы пошли бузить. В мировом масштабе. В частности явились к парочке арабов с атрибутами ангелов, и стали вразумлять их. Учитывая обиду на правительство сверх державы, вразумления были в одни ворота. Медленно и печально растворившись мы забыли о происшедшем.

Ответка не заставила себя долго ждать. Когда самолет врезался в первый небоскреб, мы сосали пиво перед телевизором. Спасать, на манер бетмана, людей было уже поздно. Осталось одно. Перенаправить оставшиеся самолеты так, чтоб минимизировать потери. В частности завалить самолет с мертвыми пилотами не на белый дом, а куда-нибудь рядом. Если бы башни в Нью-Йорке легли, было бы гораздо больше жертв. Поменять векторы сил мирового притяжения было очень трудно, но за счет жертв - возможно. Джессика рыдала, находясь в рушащейся башни. До тех по пока не улеглась последняя плита, она пыталась поддерживать жизнь в погибающих людях. Каждую долю секунды она принимала решение, кому жить, кому отдать жизнь за других. Именно по этому так мало найдено тел. Кто был отсортирован испивался ею до дна. И все равно люди гибли и гибли. В другой башне колдовал Джонни. Он больше пытался удержать башню от фронтального падения. Его люди гибли пачками. Живые и уже умирающие. Они отдавали жизни за бегущую по улице безумную толпу, ждущую падающую на их головы башню. Джонни-бой удержал. Специалисты до сих пор находятся в шоке. Одна башня сложилась - понятно как. Но две! Посреди самого заселенного города в мире.

Все это время я воевал в воздухе. Вычислить, нейтрализовать и посадить самолеты в которых вместо пилотов сидят камикадзе. Все материалы по 11 сентября были засекречены. Кучу народа потом посбивали неуправляемые грузовики, убило случайным кирпичом с крыши и тому подобное. Тайна была сохранена.

Самая главная тайна была сохранена ценой жизни Федераста и парочки его командиров из Пентагона. Всего этого не случилось бы, если бы мы не решили побузить.

Мы заперлись на острове, как нашкодившие котята. Доступ на остров был перекрыт. Джессика рыдала, что ни день. Джонни-бой уходил в скалы и там часами смотрел на волны, изредка ругаясь и смахивая слезу. Я заперся в лаборатории и с особым цинизмом мучил зомби. Отец говорит, что в это время я двинул науку далеко вперед, но мне было важно просто забить голову чем-то, чтоб не слышать радио и телевизора, не видеть мучений близнецов, не чувствовать своей скотности в происшедшем.

Мама Хлоя решила пустить грозу с дождем на территорию острова. Я очнулся среди ночи и спустился на первый этаж. Все обитатели находились там. Кто одетый, кто раздетый, люди стояли возле открытых окон и наблюдали буйство стихий. Молнии пронзали небо и били в скалы. Порывы ветра швыряли струи дождя по площадке перед домом и бассейну. Удары грома вызванивали оконные стекла и хрусталь люстры.

- Красота!

Рука Джессики легла на мое левое плечо. Справа встал Джон. Мы обнялись и стояли продолжая вдыхать шторм.

Первыми ушли взрослые. Гроза ушла вмести с ними. Нам остался только дождь. Джессика потянула меня на улицу. Дождь оказался теплым и ласковым, его струи ласкали нас с нежностью бывалого любовника. Нам осталось только поддаться его уговорам. Такого секса у меня никогда не было и вряд - ли будет. Рассвет, сменивший ночное безумство стихий, разбудил Джессику, лежавшую у меня на плече, где-то в скалах. Прибой, бушевавший ночью, теперь что-то шептал прибрежной гальке. Мы снова погрузились в сказку любви, пляжа и безбрежного моря.

Отвлек нас Джонни-бой.

- Вы еще не устали там размножаться, как техасские кролики?

- Джонни! Ты скотина! - Лениво отозвалась его сестра, слезая с меня. Я тоже был не очень счастлив, отпуская ее.

Он был голый, мокрый и счастливый, так что долго на него сердиться было не возможно.

- Кушать подано! - провозгласил он с пафосом актера уездного театра.

Нам осталось только проследовать за ним, дурачась и обмениваясь шлепками и подзатыльниками.

В доме нас заставили одеться, причесаться и принять официальный вид.

К обеду в доме появился новый федераст. Его статус подчеркивали костюм, очки и морда лица. Весь из себя такой строгий, что сразу хотелось его мордой, и обязательно в салат.

- Ребятки! Начал он. - Начнем с нуля. Меня зовут...

- Насрать! - четко ответил ему Джонни-бой.

- А-э!

- Тебя зовут ФЕДЕРАСТ! - ответила ему Джессика - ФЕДРАСТ Два!

- Начнем иначе. - Он взял себя в руки. - Меня зовут ...

- ФЕДЕРАСТ ДВА! - хором закончили его фразу мы.

- Хорошо! - Он сдался! - Я Федераст.

- Вот именно! - Разделывая жаркое мурлыкнул я.

Минут пять за столом стояла тишина, нарушаемая лишь звоном столовых приборов.

- Правительство требует от вас ...

- Пойди в Жопу! - тщательно пережевывая и произнося согласные закончил фразу я.

- Давайте серьезно! - вскипел наш куратор.

- СЕРЬЕЗНО! - Три салфетки одновременно полетели в ему в лицо.

- Три самых ядерных бомбы сидят взаперти. Каждый наш шаг превращается в катастрофу. Что вам еще надо? Взорвать это мир! Давай! Взорвем!

- Только кто в нем жить будет? Ты? Баба твоя? Посреди ядерной пустыни?

- Пшел вон!

Он сидел как оплеванный, но непокоренный утес посредине горной реки.

- Я пришел сказать, что вы пока свободны! Благодарить не надо. Правительство пытается замять это происшествие. В ваших услугах более не нуждаются.

Сказать, что мы были в ступоре - ни чего не сказать.

Первые дни мы бездумно шатались по острову. Даже к сексу не тянуло. Все были как пыльным мешком по голове ударенные. Во всей этой истории было что-то неестественное. Мы вдруг выпали из обоймы. Охрану острова сняли. Баскетшира старшего оставили в покое, как будто-то он не отец национального состояния Америки. Нас официально выключили из игры. То чего мы так долго добивались - свершилось. На сердце стало как-то пусто.

Когда на остров прислали очередного постояльца, мы готовы были целовать землю вокруг его ног. Мы все еще в СИСТЕМЕ. Оплата стандартная. Один смертник, сколько-то денег на счет и признание системы. Кто не понимает что это значит, ни поймет никогда. Попасть в систему не просто, но если попал. Однажды ты понимаешь, что твоя семья, твои знакомые, твои друзья остаются за бортом той ладьи Харона, на которую, ты, по дури природной, сел. Твои помыслы, вдруг, становятся грязными и непонятными для окружающих. Ты, изредка, ловишь себя на кощунственной мысли - УБИТЬ проще, нежели решать ПРОБЛЕМУ. Как просто - зарыть труп в придорожной траве, чем планировать многоходовые операции. Один выстрел, и твой оппонент больше не представляет собой проблемы. ВСЕ ПРОСТО! И все это - СИСТЕМА. Она планирует за тебя. Безликие винтики кладут тебе оружие в нужное место. Другие клоуны мотивируют твое пребывание в совершенно другом месте. Тебе остается только прийти, выполнить работу и уйти. За твоими плечами СИСТЕМА. Он оберегает тебя, исправляет ошибки, нежно направляет и бережет. Без системы человек, побывавший в ее тенетах, становиться не просто нулем, он - НИЧТО,