Вероника яростно складывала остатки одежды в шкаф. Агния еще раз просвечивала фонариком батарею. Лика устало вылезла из-под большого круглого стола. Надежда таяла как снег на оставленной в прихожей обуви.

Доктор по-прежнему спал на диване. Его тоже обыскали. Проверили обшивку дивана, нет ли в ней зашитых отверстий, проверили под диваном, пыхтя, во все восемь рук передвинув врача по гостиной.

Он выиграл. Отрицать это было бессмысленно. Они были слишком наивны, полагая, что врач будет хранить зеркало у себя дома. Наверняка, он давно припрятал его в каком-нибудь укромном месте под семью замками вроде того яйца, которое в курице, которая в зайце, который в медведе.

Лика вздохнула. Она должна была объявить о прекращении поисков. На самом деле уже никто не искал, все просто маячили по квартире, отказываясь признать свое поражение.

Лика открыла рот и замерла. Доктор открыл глаза. Девочка вскрикнула от неожиданности, но не услышала свой голос. Только хрип. Ужас сковал ее связки, стрелой арбалета он ударил в голову, пролетел сквозь нее, оборвав связующие нейроны и лишив способности мыслить. Сердце стучало с бешеной скоростью. Очень громко. И почему-то в горле, словно хотело вырваться наружу. Доктор встал с дивана и, не отрывая своего орлиного взгляда от Лики, медленно подошел к ней. Между ними было несколько сантиметров. Удушливый запах пачули, кардамона и ладана. Горло судорожно сжалось. Лика не знала, понимает ли врач, что происходит, он был похож на лунатика, что продолжает видеть сны, бродя по крыше в полнолуние. Это было теперь не важно. В этот самый момент Лика боялась не полиции и не наказания за свое преступление, она стояла оглушенная необъяснимым первобытным страхом. В ее голове было пусто, ее ноги были ватными, все тело перестало ее слушаться, словно ее втиснули в неуклюжую куклу на шарнирах. Размыто, словно в замедленной перемотке, она видела, как Вероника подбегает к врачу со спины и вводит ему снотворное из шприца - их запасной вариант. Доминик хватает падающего доктора под руки и тянет его на диван. Агния что-то говорит и жестикулирует, но Лика не может разобрать ни слова. Она словно невесомое привидение. Без рук, без ног. Их она больше не чувствует. Только надвигающаяся темнота. Абсолютная темнота.

Лика упала на ковер, словно кто-то невидимый изо всей силы ударил ей хлыстом по ногам. Доминик подхватил ее на руки и попытался привести в чувство. Девочка не отвечала.

- Мы уходим, - скомандовала Агния, и никто не стал возражать.

Лику одели и обули, Доминик вынес ее из квартиры и спустился на лифте. Вероника и Агния сбежали вниз по ступенькам. Открыв парадную дверь, они поняли, что погода стала только хуже. Жуткий вой разносился эхом как плач вселенной. Снега намело уже по пояс. Дворники сдались еще днем. Увязая в снегу, Доминик протаптывал дорогу, и девушки пытались попасть в его следы. Весь мир превратился в единое скулящее существо, в сплошную метель. Дойти до машины оказалось нелегкой задачей. Ее пришлось откапывать из-под снега руками. Пока трое пытались высвободить автомобиль из снежной ловушки, Лика без движения сидела в сугробе, опершись о край утонувшей в белой массе скамейки.

Наконец им удалось выбраться на главную дорогу. Вероника и Агния стянули мокрые от тающего льда перчатки и растирали окоченевшие руки. Лика уткнулась лицом в стекло и теперь сама была похожа на лунатика.

Доминик довез до дома Агнию и Веронику. Лика сидела в машине как привидение, не реагируя на окружающих. Ему мучительно хотелось как-то ее утешить, но в подборе нужных слов он никогда не был силен.

Парень помог Лике выйти из машины, донес ее до квартиры и открыл двери, взяв ключ у нее из кармана. Потом он снял с нее пальто и ботинки и уложил на диван. Раздевшись, он поставил на кухне чайник, а потом сел на полу возле девочки.

- Тебе не надо так сильно расстраиваться, мы что-нибудь придумаем.

Лика перевела с потолка взгляд на него. Она словно блуждала в пустоте и наконец, заметив точку опоры, теперь изо всех сил старалась не потерять ее. Лика сузила глаза и нахмурила лоб. Она дотронулась своими ледяными пальцами до лица Доминика, обвела его контур. Она начала оглядываться вокруг себя, приходя в себя и начиная осознавать, где она и кто она.

- Все хорошо. Ты дома, - как можно заботливее прошептал Доминик.

Лика закрыла глаза. Было ощущение, будто ее сгребли с эшафота. Болело внутри, в груди, но не так, как болит зуб или голова, по-другому. Физически ей вовсе ничего не болело, и тем не менее от этого чувства хотелось выть, свернувшись калачиком на полу. Она бы так и сделала, но остатки достоинства не позволяли ринутся на пол на глазах у Доминика.

Она молча сидела, прижав локти к коленям и спрятав лицо. Это было рыдание без слез. Это было отчаяние, которое она чувствовала только после смерти бабушки.

Доминик попробовал обнять ее.

- Не бойся, он не будет нас искать.

Лика выпрямилась и убрала руки от глаз.

- Он знает имя.

- Ты уверена?

- Ему стоило только посмотреть мне в глаза, и он все понял.

Лика скрестила руки на груди и согнула плечи. Ее начинала бить дрожь. Холод и напряжение сказывались.

- Когда он смотрел мне в глаза, у меня было такое чувство, - Лика попыталась проглотить ком накатывающих слез, - такое чувство, словно он вытягивал из меня душу.

- Все закончилось. Тебе больше не надо его бояться.

- Закончилось. И мы проиграли. Я потеряла зеркало. Я потеряла бабушкино зеркало.

Лика больше не могла сдерживать рыдания, вырывающиеся с самой середины, с самого сердца.

Они долго сидели молча обнявшись. Чайник на кухне свистел и недовольно ворчал. Когда, наконец, Доминик пришел отключить его, воды осталось на самом дне. Пришлось ставить новый. Они пили чай и пытались поверить в то, что ничего страшного не случилось.

- Как думаешь, он уже открыл его?

Доминик пожал плечами. Они не могли знать ни того, удалось ли доктору воспользоваться именем, ни того, какие это имело последствия. Они были даже не уверены, что врач не обратился в полицию.

- Он знает, где я живу. Он был здесь, - Лика поежилась. Как ее вообще угораздило согласиться на такой идиотский план. Конечно, доктор не будет ведь искать ни Агнию, ни Веронику. Он придет к ней. Хорошо, если один, а если с отрядом санитаров из психбольницы?

Лика застонала - ну какая же она дура.

Доминик вопросительно на нее посмотрел.

Она только покачала головой. Объяснять что-то не было сил.

- Мы ничего не украли, он не будет заявлять в полицию.

- Но он может прийти сюда.

- Я буду рядом.

Изумрудные глаза согревали ей душу. Лика обняла парня, положив голову ему на грудь.

- Что случится, когда он откроет зеркало?

- Он сможет вернуться в мир теней.

- Чтобы когда-нибудь опять завладеть чьим-нибудь разумом и переселиться в наш мир?

- Да. Мир теней для него слишком скучен. Уверен, он снова рискнет бессмертием ради веселья.

- Но ведь теперь он обычный врач, что в этом веселого?

- Как минимум, то, что он реален.

- Реален?

- Он может чувствовать. Он может действительно жить, а не существовать в сером измерении себе подобных. Тени не имеют чувств, и, вселяясь в человека, они хотят по максимуму насладиться ситуацией. В некоторых случаях человек может не выдержать эмоционального изобилия.

- Если человек умрет, тень тоже погибнет?

- Вероятно, она снова окажется в мире теней.

- Тогда зачем доктору зеркало, не проще ли попасть под машину. Или под автобус, - Лику передернуло.

- Точно не знаю, но, кажется, некоторые тени слишком срастаются со своими телесными оболочками, и со временем грань между человеком и тенью размывается.

- Так тень становится человеком?

- Или наоборот.

Лика помолчала немного, верча в руках чашку с уже остывшим чаем.

- Если любая мечта может стать тенью, зачем тогда вообще к чему-то стремиться?

Доминик вздохнул. Очевидно, готового ответа у него не было.