От администраторши Вали я позвонил на междугородний узел.

- Пять минут с Москвой по талончику, - попросил я.

- Два часа, - с чудовищным акцентом ответила телефонистка.

- Нет, мне только пять минут.

- Ждать два часа, - раздраженно сказали из трубки.

Два часа мы с женой слонялись по дюнам. Встретили Кондакова. Поздравили его с днем рождения. Он был весел и приветлив. Рассказывал про поэму. Что уже подбирается к заключительному слову генерального.

Ровно в назначенный срок мы стояли у конторки.

- Ну, вы и гуляете, товарищи писатели, - развела руками администраторша Валя. - Час назад давали вам Москву. Девочки очень ругались. Будете еще заказывать?

- Буду, - злобно сказал я.

Набрали номер.

- Два часа - это не ровно два часа, - пояснила мне телефонистка.

- А сколько?

- Никто не может знать. Какой номер талончика?

Тут оказалось, что за два часа шатаний по дюнам я потерял талончик. Другого у меня не было.

- Тот же самый номер, - попробовал схитрить я.

- Но-но, - заметили в трубке. - Так не годится. Вы могли израсходовать этот номер.

- Да что же я вам, жулик, что ли?

В трубке флегматично промолчали.

- Я писатель! - с некоторым надрывом заявил я. - Ну, потерял я ваш талончик.

- Купите новый. У Вали всегда есть.

У Вали талончиков не было.

- Завтра завезут, - пообещала она.

- А телеграмму примете? - спросил я у телефонистки.

- Частную?

- Частную.

- Только с частных номеров.

Я невежливо бросил трубку.

- А какую же телеграмму давала Самохина? - раздраженно спросил я у доброй администраторши. - Правительственную?

- Служебную, с расчетного счета ДТП. Ей наш директор разрешил. Всех денег-то семьдесят копеек. Потом все скинутся и в кассу вернут. Только Самохина еще не давала телеграмму.

- Как так?

- Петров упрямствует, - пояснила осведомленная Валя. - Сомнительный персонаж этот Аджава, говорит. Вот она и пошла на пляж, уговаривать.

- Сам он сомнительный персонаж... - буркнул я.

- Вот-вот! - кивнула Валя, оборачиваясь по сторонам.

Мы с женой пошли на пляж.

Степанида поднималась по лестнице на дюны. По лицу ее было видно, что Петров телеграмму не подписал.

- Паразиты вы все, - сказала она, поднявшись. - Одно слово паразиты. Глаза бы мои на вас не глядели.

Я обнял несчастную Степаниду.

- Не ругайся, Самохина. Я подпишу.

Степанида постучала каблуками по бетонному бордюру лестницы, стряхивая с туфель песок. Потом протянула мне измятый бланк.

- С тебя семь копеек, - сказала она.