Десятого был взят Мстиславль, в пятидесяти километрах к юго-востоку от Горок и в шестидесяти к востоку от Могилева. С юго-востока он был хорошо прикрыт болотами южной смоленщины, поэтому, оставив там окапываться два усиленных пехотных полка, наши ударные силы рванули на северо-восток, к Починку. Его взяли за два дня - немцы уже успели опомниться и немного составили представление что происходит и где мы находимся. До Смоленска оставалось тридцать километров почти на север, но от него уже шли танковые колонны, поэтому вокруг Починка мы начали строить оборонительные сооружения и готовить засады вдоль дорог на него.
И тут от Орши и Витебска наконец двинулись наши не до конца собранные ударные колонны. Но тоже не так, как планировалось изначально. Так как южным оршинцам теперь не требовалось прогрызать оборону противника, они как по проспекту прошли через бывшие немецкие позиции и повернули на север, во фланг немецким позициям против северной оршинской группы. Немцам пришлось трудно, но не долго - мало того что им надо было отбивать фронтальные атаки, которые в качестве демонстрации производили северяне, так еще пришлось разворачивать часть сил фронтом на юг, чтобы отразить фланговый удар. Успевали развернуться далеко не всегда, так что южная группа прошла через их порядки как нож сквозь масло и завернула окружение двадцатитысячной группировки, после чего, усиленная частями северной группы, растеклась в сторону Смоленска по дорогам и направлениям, подготовленым нашими ДРГ и партизанами. Семьдесят километров до Смоленска группа прошла за три дня - приходилось отвлекаться на разворачивание в боевые порядки, чтобы разбивать или добивать колонны противника, все еще спешившие к окруженной оршинской группировке. Не успевают фрицики, не успевают ...
Планы Витебской ударной группы тоже были изменены. Вместо того, чтобы прорываться через хорошо укрепленные позиции в направлении на Смоленск, она раскаленным ломом прошла через немцев в направлении на северо-восток, через два дня вошла в Велиж в восьмидесяти километрах к северо-востоку и, выставив заграждение на северо-запад в направлении Невеля, основной массой повернула уже на юго-восток - к Смоленску. Нормальные герои всегда идут в обход - и правильно делают. С этого направления у немцев почти ничего не было, поэтому сто двадцать километров прошли за день и подошли к городу даже раньше чем оршинские, сходу вломились на окраины и увязли в городских боях. Оставшиеся у Витебска перед небольшими заслонами немецкие части попытались было отойти в сторону Смоленска, оставив, также как и мы, небольшие заслоны. Но эти заслоны были быстро сметены не успевшими к началу заварухи частями, которые стали гнать их по шоссе, откусывая от них по-немногу, но часто. Отходившая витебская группировка немцев закончилась на подходах к Смоленску, когда уперлась в заградительные позиции, наспех развернутые основной витебской группировкой, подошедшей с северо-запада и уже два дня бившейся в Смоленске. Мелкие части конечно пытались свернуть с колеи в сторону, но были безжалостно биты нашими ДРГ, которых значительно усилили партизаны смоленщины. Так что в котле в десяти километрах к северо-западу от Смоленска мы смогли закрыть только десять тысяч человек из тридцатитысячной витебской группировки фрицев - остальные либо полегли либо были взяты нами в плен, лишь малой части удалось ускользнуть, и сейчас за ними гонялись все партизаны округи.
Тем временем у Починка наша витебская группировка продолжала отбиваться от подошедших со стороны Смоленска немецких танковых колонн. Она медленно пятилась к городу, непрерывными контратаками и засадами вынуждая немцев постоянно разворачивать боевые порядки и нанося им ощутимый урон. Маневренные бои продолжались два дня, за которые наша пехота с помощью местных жителей и пленных немцев успела создать оборонительные рубежи, за которые и занырнули наши потрепанные, но не разбитые подвижные соединения. Немцы уперлись в наши окопы и топтались у них два дня, когда пришли данные от Смоленска, и они, оставив заслоны, пошли на выручку своему гарнизону. Заслоны остались с открытыми флангами, по которым и ударили наши переформированные и отдохнувшие мобильные части. На уничтожение двух полков ушел целый день, после чего, 16го марта, наши колонны также двинулись вслед немецким танкам на Смоленск. Теперь наступление на город шло с трех сторон. Северная часть была уже нашей - за три дня витебская группировка дом за домом зачищала город. Поняв, что город им не удержать, немцы стали выводить части на восток, так что к 18му марта город был освобожден.
Неделю мы перегруппировывали и пополняли части и боеприпасы, и утром 25го марта прокололи с тыла восточный фронт немцев, после чего основной советский фронт наконец смог его прорвать и началась гонка наших и немцев - успеем мы их окружить или они выскользнут. Немцы оставляли заслоны, наши их сбивали и двигались дальше, но опыта подвижных боев у них было еще немного, поэтому основная часть фашистов все-таки смогла выскользнуть на юг, к Орлу. Мы же, тремя колоннами - от Гомеля на восток, от Смоленска через Рославль на юго-восток и от Дорогобужа через Ельню и Людиново на юг по трем сходящимся направлениям за неделю взяли Брянск. И это была лебединая песня мартовского наступления 43го года - началась весна и дороги встали.
За этот месяц мы потеряли убитыми двадцать тысяч человек и более ста тысяч были ранены, из них около трех тысяч в части уже не вернутся, остальные будут понемногу поправляться. Также мы потеряли более ста самолетов и тридцать танков невозможными к восстановлению и еще около сотни было подбито, но их можно будет восстановить и поставить в строй. Немцы же потеряли гораздо больше. Сто тысяч только убитыми, еще восемьдесят тысяч - пленными, почти пятьсот танков и двести самолетов. Более двухсот тысяч смогло выскочить из мешка, но примерно пятьдесят тысяч еще сидело в разных котлах и котелках и вряд ли сможет из них выбраться - мы постоянно уплотняли окружение, и до ближайших немецких позиций им было слишком далеко, чтобы надеяться на прорыв окружения извне. Гитлер, конечно, издал директиву держаться до последнего солдата и отдал приказ вытащить их из окружения во что бы то ни стало, но все понимали, что это конец. В течение апреля все котлы были ликвидированы, что дало нам еще двадцать тысяч пленных, а также много обученных новобранцев - мы ставили их против неопасных немецких частей. подстраховывая уже обстрелянными частями. Пусть тренируются в тепличных условиях.
Николаю Бояринцеву снова дали капитана и наградили званием Героя Советского Союза.
Все немецкие танки мы как обычно стали восстанавливать и переделывать в САУ для борьбы с танками - снимали башни, устанавливали наклонные бронелисты рубок, устанавливали мощные пушки - свои и трофейные. Это позволило нарастить количество САУ почти до полутора тысяч - данный тип бронетехники стал у нас самым массовым - особенно если сравнивать всего с тремястами танками с вращающейся башней и менее чем тысячей ЗСУ.
Самое главное - мы соединили нашу территорию с основной территорией СССР и теперь обе части страны могли общаться друг с другом беспрепятственно. Простой народ еще радовался, а у нас уже начинались проблемы. Руководство СССР начало давить на нас, чтобы мы восстанавливали границы областей и республик, но мы стояли на достигнутых ранее договоренностях - все что захватили - наше. Да, в том числе и половина Смоленской и вся Брянская области с областными городами. Сталин отдал приказ арестовать меня и еще нескольких руководителей ЗРССР, мы в ответ объявили боевую тревогу по нашим частям. Народ недоумевал и шептался, но все-таки пока принял нашу сторону - благо сравнение между порядками властей было видно невооруженным глазом, и новые порядки им нравились гораздо больше. Кремлевские же кавказцы все не могли смириться с тем, что не могут кого-то задавить своим базаром - смесью обид и угроз. Но к середине апреля все-таки немного остыли, предложили отнести это вопрос на после победы, на что мы им ответили, что вопрос уже решен и решать что-то заново нет смысла и вообще - где члены семей наших бойцов и командиров ? Скрипя зубами, Сталин и компания начали программу воссоединения семей.
