– Затем усадил меня себе на колени, расстегнул мне платье и зацеловал до потери пульса.

С сияющими глазами Таша облизнулась.

– Знаю, ты будешь ругаться, но я читала, что незрячие мужчины прекрасные любовники. Они более внимательные и лучше орудуют руками, потому что не тупеют от вида обнаженной женщины. Раз уж с пианистами туго, Хал прекрасный кандидат для решения твоей небольшой проблемы. – Она выразительно глянула на пах Хани.

– В этом-то все и дело. Не знаю, что в нем особенного, но стоит ему лишь коснуться меня, как я превращаюсь в трясущуюся идиотку. Хал грубит мне, оскорбляет – а потом целует, и я таю.

Таша задумчиво кивнула.

– Итак, он раздел тебя, поцеловал – что потом?

– Потом заставил меня практически умолять о сексе, решил, что с него хватит, приказал одеваться и идти домой.

Таша скривилась.

– Классический обломщик.

Хани непонимающе на нее уставилась.

– Мужской эквивалент динамщицы, – пояснила Таша, снова беря бокал.

Хани усмехнулась, жалея, что не знала термина вчера вечером.

– Он хоть объяснил, в чем дело?

Хани покачала головой.

– Просто заявил, мол, утром еще спасибо скажешь. Не сказала, уж поверь!

– Тише ты. – Таша тяжело вздохнула. – Дурочка озабоченная.

– Вообще-то ты должна быть на моей стороне, помнишь?

– Да, да. – Подруга покрутила вино. – Дерьмово он с тобой обошелся. Совет хочешь?

Хани кивнула. Ей сейчас любой совет пригодится, даже от Таши.

– Тебе либо придется пойти к нему и потребовать закончить то, что начал, либо прекратить о нем вздыхать.

– Я не вздыхаю.

– Когда нам с Нелл о нем рассказывала – точно вздыхала.

– Да я в жизни ни по кому не вздыхала.

Таша выразительно глянула на Хани.

– Если что – я за первый вариант. У тебя по соседству живет горячий шеф-повар. Воспользуйся случаем. Уломай его приготовить тебе ужин и поиграй с ним так, как он играет с тобой.

– Ээ… вообще-то он меня вчера послал, помнишь?

– Хани. – Пришел черед Таши говорить с преувеличенным терпением. – Ты женщина. Он мужчина. Вы оба одиноки. Наверное, у него просто день не задался. Попробуй еще раз.

– Мой мозг говорит «нет». Хал меня с ума сводит. Честно, Таша, половину времени он мне вообще не нравится. – Хани прочертила ладонью линию поперек горла. – Сверху и досюда я понимаю, что надо перестать по нему вздыхать. А вот ниже… – Она возвела глаза к потолку, а потом снова уставилась на содержимое бокала. – Я хочу его так, как никого никогда не хотела.

Глава 17

Несколько дней без Хала мало чем помогли Хани. Она не стучала к нему в дверь, он не кричал оскорбления, слыша ее в общем коридоре. В одном Хани была уверена: в этот раз не ей делать первый шаг. Хал точно ничего не станет объяснять, но, по крайней мере, обязан перед ней извиниться. Если упрется – что ж, тогда конец их дружбе.

Обычно Хани не отличалась такой кровожадностью, но похоже, Хал вытащил на свет все самое хорошее в ней и самое плохое. Заставил чувствовать себя счастливой, желанной, даже способной на кулинарные подвиги – а еще пробудил упрямство, ярость и раздражение. Учитывая эту какофонию эмоций, Хани радовалась, что благодаря очередному приступу молчания Хала у нее есть время с ней справиться. Вдобавок кампания по спасению дома изо дня в день набирала обороты, особенно с тех пор, как резиденты организовали дежурство у ограды.

Хани откинулась на стуле и выглянула в окно магазина. Сегодня на пост заступил Билли Боббисокс. И если Элси вчера спокойно сидела, напевала себе под нос и мягко улыбалась прохожим и газетчикам, то он подошел к задаче в своем стиле главного заводилы. Раздобыл где-то оранжевый, похожий на тюремный комбинезон, жутко смотревшийся в сочетании со светло-зелеными наручниками, и приковал себя к ограде за одну руку. В другой он держал мегафон и почти все утро активно общался с прохожими и репортерами, которые все больше интересовались историей.

Со своей удобной позиции Хани увидела, как по дорожке прошествовал Патрик в своем фартуке, неся еду сегодняшнему активисту. Судя по виду – суп и тарелка сэндвичей. Билли отставил мегафон и сел. Вдруг откуда-то выскочил Кристофер и встал между стариком и его обедом.

– Нет. Никакой кормежки навынос, Патрик. Это противоречит санитарным нормам и правилам безопасности. – Менеджер махнул на поднос в руках шефа, придерживая свой многострадальный зачес, а потом наклонился ближе и прошипел: – Нечего их поощрять.

– Я стар. – Билли снова взял мегафон и заговорил неожиданно ломким дрожащим голосом. – И хочу есть. Прошу, сэр, позвольте мне пообедать.

Он только что шапку Кристоферу не протянул для подаяния.

Хани вышла из магазина, чтобы присмотреть за происходящим.

– Боюсь, не могу, мистер Эбден. А вдруг вы поперхнетесь, находясь вне дома? Заведение закроют. Буду бесконечно рад впустить вас внутрь, чтобы вы пообедали вместе с прочими резидентами. – Кристофер повернулся и улыбнулся фотографам.

– Заведение все равно закроют, придурок, – рявкнул Билли в мегафон, и Патрик рассмеялся.

– А он прав, Крис. Отойди и дай мне поставить поднос.

Все знали, как Кристофер ненавидит сокращенную форму своего имени. Даже Хани поморщилась.