Хал принялся поглаживать ее через ткань большими пальцами, словно подсказывая движения.

– Как я выгляжу? – спросил он, когда она занялась местечком возле уха и захотела лизнуть горячую кожу.

– Хорошо, рок-звезда. Очень хорошо. – Если бы он знал. Хани выключила бритву и отложила ее. – Готово.

– Хорошо. А теперь проведи руками и проверь длину.

Хани с трудом сглотнула и обхватила его лицо ладонями. И не сдержалась – закрыла глаза и принялась пальцами изучать его черты. Высокие скулы, контур челюсти. Хал, не переставая, массировал ее талию.

– Думаю, для новичка я отлично справилась.

Она открыла глаза и увидела, как Хал приоткрыл губы и вздохнул. А потом еще раз – более звучно. Обхватил ее ладонями за попу и притянул к себе вплотную.

– Лучшее бритье в моей жизни, – признался Хал, а потом запустил пальцы в волосы Хани и поцеловал ее – горячим жадным поцелуем, о котором она неделями мечтала.

Хани выдохнула его имя и обвила руками за шею. Она целовала Хала не потому, что так поручили Нелл с Ташей – на самом деле, Хани вообще о них и не вспомнила. Просто не могла. Остались лишь она и Хал, ее пальцы в его густых шелковистых прядях, их прижатые друг к другу тела и бьющиеся в унисон сердца.

***

«Я пропал».

Хал знал, что должен остановиться, но ничего не мог с собой поделать. Оказалось так чертовски приятно ощущать Хани в своих объятиях. Он сто раз себе это представлял, а на деле получилось в тысячу раз лучше. Мягче. Теплее. И она так охотно отвечала…

Неделями он снова и снова говорил себе «нет», когда дело касалось Хани. Нет, я ей не отвечу. Нет, я не стану с ней ужинать. Нет, я не буду ее целовать. Он постоянно шел наперекор своим желаниям, но сегодня она задела его за живое. Хал не выдержал, открыл дверь – и проиграл битву. От нее пахло клубникой, в голосе звенела обида, однако в итоге Хани заявила, мол, Хал ей нравится, и она купила ему чертов подарок.

«Нет», потому что сказать ей «да» было слишком просто. Хал прижал ее к себе, и его решимость растаяла, как кубик льда в жерле вулкана.

– Я тебя хочу, – выдохнул он. – Блин, как же я тебя хочу.

– Я твоя, – прошептала Хани, стаскивая с него футболку через голову.

После аварии, это первая женщина, которой он коснулся, и Хал до чертиков жалел, что не видит красоту сидящей у него на коленях соседки. Он знал, что она красива. Это ему подсказывали руки и сердце. «Твоя». Нет, она никогда не станет его, но прямо сейчас Халу отчаянно этого хотелось.

***

С Халом Хани узнала то, чему ее не мог научить ни один мужчина – искусству смаковать момент. Все ее прежние любовники спешили поскорее перейти от поцелуев к действиям. А вот Хал – нет. Он неспешно ласкал ее губами, обхватив лицо ладонями. С благоговением, сверх-интимно, так, как следует целовать любую женщину – вот только мало кому выпадало такое счастье. Хани ощущала его горячее твердое тело. Они идеально подходили друг другу, и на какое-то время его губы стали центром ее мира. Полуобнаженный, Хал более чем заслуживал свое прозвище. Настоящая рок-звезда. Невероятный. Худощавый. Крепкий, Прекрасный. Руки разукрашены татуировками – темными свидетельствами бурной молодости и импульсивной натуры. В нем ощущалась тьма, опасность. Если не готов рискнуть – лучше не подходи. Если бы Хани предложили охарактеризовать его одним словом, она выбрала бы «убийственный».

– Дыши, детка, – промурлыкал он, целуя ее шею и впадинку между ключицами.

Хал расстегнул маленькие пуговицы спереди на ее платье, а когда приспустил ткань до талии, то дышать стало совсем трудно. Он застонал, опустил голову и провел губами по холмикам груди. Затем принялся дразнить пальцами соски, пока те не затвердели, а потом снял с нее лифчик.

«Так вот, как оно должно быть».

От того, как Хал держал Хани, как опускал темные ресницы при поцелуях, у нее комок встал в горле. Он медленно, с почти благоговейным выражением лица стал ласкать сосок языком. Хани никогда не видела Хала таким, и это было невероятно трогательно и безумно эротично.

– Пожалуйста, – взмолилась она, гладя его плечи, пока Хал снова не поднял голову и не впился в ее губы голодным поцелуем.

У Хани кружилась голова. Он вжал ее в свое тело, запустил одну руку в волосы, а другой ласкал шею, грудь, гладил бедра под платьем.

– Пусть это будешь ты, – прошептала она. – Я хочу, чтобы это был ты.

Раскачиваясь у него на коленях, Хани хотела взять все, что Хал готов был ей предложить, и оказалась на грани – только непонятно чего, оргазма или влюбленности.

***

Проводя вдоль кромки ее трусиков, Хал услышал безрассудные слова Хани.

Он хотел ее как никого и никогда в своей жизни. Член напрягся до боли, Хал практически чувствовал жар сквозь ткань трусиков Хани. Похоже, «сорок седьмой» размер оказался его любимым, а ощущение, что тебя хотят, что ты снова мужчина, пьянило крепче виски.

– Хани, – прошептал он, замедляясь, но не желая окончательно оторваться от ее губ. – Останови меня.

– Ни за что, – улыбнулась она, возясь с пуговицей его джинсов.

Хани явно не восприняла просьбу всерьез, но разве можно ее за это винить? Хал раздел ее и целовал, как в последний раз. Она вся дрожала, и ему больше всего на свете хотелось сунуть пальцы ей в трусики и подарить желаемое.

– Хани. – Он убрал руки и отстранился. – Я не могу.

Судя по тому, как она напряглась, в этот раз Хани все поняла. Первый раз в жизни Хал порадовался своему увечью, потому что не хотел видеть ее боль.